Наклонившись над ней, я касаюсь губами ее шеи.

— Ты такая мокрая, Олли. Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе?

— Пожалуйста, Картер.

— Что пожалуйста?

Она зарывается лицом в матрас, скрывая издаваемый ею звук. Свободной рукой я запускаю пальцы в ее волосы, сжимаю их на затылке и снова приподнимаю ее.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я трахнул твою киску своими пальцами.

Ее позвоночник содрогается, то ли от моих слов, то ли от медленных кругов, которые я потираю вокруг ее клитора, я не уверен. Возможно, от того, и другого.

— Картер.

— Скажи это.

От этого хриплого требования она вцепляется за простыни, ее дыхание вырывается тяжелыми рывками, когда я дразню ее кончиком пальца, а потом отдергиваю его, и она стонет.

— Трахни мою киску своими пальцами. Пожалуйста.

Я сразу же ввожу в нее два пальца, придерживая ее, пока ввожу их внутрь и вывожу наружу. Ее задница откидывается назад, шлепаясь о меня, когда она умоляет о большем, о более жестком, о более быстром.

— Вот это моя девочка.

Блять, ее, такую прекрасную, нужно видеть — задница в воздухе, она извивается и стонет, сжимая в кулак простыни так сильно, что начинает стаскивать их прямо с матраса. Она на ощупь как бархат, плюшевая и мягкая, такая чертовски теплая, и когда ее стенки сжимаются вокруг моих пальцев, я замедляю темп, специально погружаясь в нее неторопливо. Требуется всего три секунды, чтобы свести ее с ума.

— Пожалуйста, Картер, — кричит Оливия, толкаясь в мою руку. — Я хочу кончить.

— Это правда, красавица?

— Да-а-а-а-а, — слова звучат беспорядочно, когда она содрогается.

— Ты хочешь кончить, — шепчу я ей в ухо. — А я хочу, чтобы ты заслужила это, — я отпускаю ее волосы и вытаскиваю пальцы из ее влажной жаркой пещеры.

— Что? — Это бешеное, отчаянное рычание. Моя красавица недовольна.

Губы Оливии раздвигаются, и она убирает волосы со лба будто в замедленной съемке, наблюдая, как я слизываю ее возбуждение с пальцев. Она извивается на кровати, словно ищет трения.

Я шлепаю ее по заднице.

— Надень штаны. Я отвезу тебя домой.

Она соскальзывает с кровати и приземляется на задницу. Мне едва удается сдержать смех, хотя бы потому, что ее взгляд говорит мне, что она вот-вот убьет меня, а я еще не готов умирать.

Я жду у двери, когда через пять минут она спускается по лестнице в трениках и толстовке.

Она тычет пальцем мне в лицо.

— Сотри эту высокомерную ухмылку со своего лица, пока я не стерла ее за тебя.

Господи, я никогда еще так сильно старался не рассмеяться. Оливия отрежет мои гребаные яйца.

Я иду за ней на кухню, наблюдая, как она собирает все свои вещи с барной стойки и запихивает их в сумочку.

— Ты все еще злишься, да? Но ты не можешь злиться. Я уезжаю на три дня. Ты будешь скучать по мне.

Она одаривает меня снисходительной улыбкой.

— И это единственная причина, по которой ты сейчас еще дышишь.

Я вырываю ее пальто из ее рук в ту же секунду, как она достает его из шкафа, и перекидываю его через плечо, пока ее челюсть захлопывается, клацая зубами. Злая Оливия — моя любимая Оливия.

Мои пальцы обхватывают ее запястья и прижимают их к стене по обе стороны от ее головы, а губы скользят по изгибам ее шеи.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

— Пошел ты, — бросает она без особого пыла. Весь этот жар скрывается в ее темном взгляде.

— Я бы с удовольствием, — шепчу я, наблюдая, как ее шея покрывается мурашками от близости моих губ. — Все, что тебе нужно сделать, это пообещать мне, что утром ты все еще будешь моей, — мои зубы царапают ее нижнюю губу, когда я освобождаю ее запястья и спускаю треники. Я опускаю руку между ее бедер. — Еще лучше, скажи мне, кому принадлежит эта киска.

— Я никуда не уйду, Картер, — ее язык скользит по моему. — И эта киска принадлежит мне.

— Неверный ответ, — я расстегиваю молнию на брюках и достаю свой твердый член, прижимая его к самой притягательной киске в мире, пока я поднимаю ее на руки. — Попробуй еще раз, принцесса.

Ее бедра отталкиваются от стены и бьются об меня.

— Прямо сейчас? Да, она принадлежит тебе.

— Именно так, блять, — в горле у меня что-то перехватывает, и я смотрю вниз на свой член, проводя головкой по ее мокрой щели. — Я не был ни с кем, кроме тебя, Олли. И не буду… Для меня есть только ты. И никто другой.

В этих словах звучит немой вопрос, и мне интересно, заметит ли она его.

Она гладит меня по лицу.

— Нет никого, кроме тебя, Картер.

Злобно ухмыляясь, я прижимаю ее к стене и задираю ее руки над головой.

— У меня не было секса две недели, и ты сейчас прочувствуешь это по полной программе, — мои губы касаются ее уха. — Моя сперма будет стекать по твоим ногам в течение, как минимум, следующих двенадцати часов, и это единственное, что поможет мне пережить эту поездку без тебя.

Оливия вскрикивает от охватывающего ее удовольствия, когда я наношу первый сокрушительный удар. Она раздирает ногтями мои плечи, когда кончает, и я случайно пробиваю кулаком стену, когда с силой кончаю в нее.

Упс.

ГЛАВА 25

Я СМЕШНО ХОЖУ?

Казалось ли вам когда-то, что все вокруг говорят о вас? Что вы — главная тема обсуждений? Будто все смотрят именно на вас?

Вот это я чувствую сегодня. Может быть, это паранойя, не знаю из-за чего, но шепот, который затихает, как только я смотрю в сторону говорящих, взгляды, которые следуют за мной по коридору прямо сейчас, когда я возвращаюсь из учительской после первой перемены, сложно не заметить. Я начинаю тревожиться.

Я делаю остановку в туалете, чтобы в третий раз за утро проверить свой наряд на предмет дырки или огромного пятна, которое я все время пропускаю, но там ничего нет.

— Мисс Паркер.

Я выскальзываю из двери уборной, улыбаясь учителю биологии и по совместительству тренеру по футболу.

— Привет, мистер Бейли, — я отмахиваюсь от его руки, когда он взъерошивает мои волосы. Он считает уморительным мой рост в пять футов один дюйм ¹⁵и тот факт, что я преподаю физкультуру в средней школе группе мальчишек, которые намного выше меня. А мне кажется уморительным, что он лысеет в двадцать восемь.

— Как прошли выходные?

— Отлично. Фантастически. Потрясающе, — я могла бы остановиться, но мой рот продолжает работать. — Было очень весело, — со мной расправились так дерзко, что я почувствовала фибрами души. — А как твои?

Его ухмылка раздражает больше, чем ухмылка Картера только потому, что она не сексуальна.

— Не сомневаюсь в том, что все прошло отлично. Хорошего дня, мисс Паркер, — он подмигивает, прежде чем исчезнуть на лестнице.

— Ну ладно, — бормочу я, протискиваясь в двери спортзала. Сегодня я немного задерживаюсь, потому что, как я уже говорила, прошлой ночью меня оттрахали. Буквально, Картер держал меня за задницу, когда проломал стену своего дома. Потом он оттрахал меня на полу. В общем, у меня болят ноги, а это значит, что мои ученики уже переоделись в форму и ждут меня.

И они набрасываются на меня, как только я вхожу.

— Мисс Паркер-р-р, вы опоздали.

— Вы заставили нас ждать.

— Вы хромаете? Чем вы таким занимались на выходных?

Я толкаю маленького наглеца в плечо и тычу пальцем ему в лицо.

— Следи за языком, — опустившись на трибуну, я отшвыриваю каблуки и меняю их на кроссовки. Морщась от боли в правом подколенном сухожилии, я выгибаюсь в коленях и сжимаю икры. — Ебать меня в рот, — ворчу я себе под нос. — Как же больно.

— Мышцы болят, да? — Брэд ухмыляется, глядя на меня. — Должно быть, это были убийственные выходные.

— Не лезь не в свое дело, — шиплю я, но беру его за руку, когда он протягивает ее, чтобы поднять меня с трибун. Я хлопаю в ладоши. — Ладно, давайте… — я не договариваю. Вместо этого ставлю кулаки на бедра и бросаю взгляд на всех мальчишек, которые прикрывают свое хихиканье руками. — Вы серьезно шепчетесь обо мне, пока я стою прямо перед вами?