— И еще. В ближайшее время ее нужно отвезти к нам в Центр. Там с кровью какие-то непонятные дела. Лучше все выяснить. И чем быстрее, тем лучше. А сегодня после легкого ужина нужна тепленькая банька и расслабляющий массажик. Стефана бы сюда, с его-то руками.

— О! Это будет непросто. Этот… разноцветный куда-то на прошлой неделе рванул, за очередной своей мечтой. Хотя, погоди, — телефон в сумерках мигнул экраном.

— Стеф, привет! Ты где сегодня ночевать собрался? Дома у себя — вот это хорошая новость. С Лерой не хочешь поболтать? Держи!

Он передал доктору телефон. А сам отошел на пару метров и махнул призывно рукой. Из темноты вынырнула мужская фигура:

— Да, Александр Иванович!

— Баньку надо организовать. Температура не выше шестидесяти.

— Сделаем.

— Стефан приедет, встретить, устроить на ночлег. Да, в бане попроси Демидовну присмотреть за гостьей.

— Добро.

— Кобель где?

— В вольере мается.

— Машину отогнали?

— В гараже ребята диагностику провели, ремонтируют чего-то там, я не смотрел.

— Гости чем заняты?

— В биллиард режутся. Пиво — рекой. Все довольны. Девочка бойкая такая, всех в пиратов нарядила, попросила Егорыча старую бочку приволочь к ним в холл. Теперь сидит на бочке, командует и комментирует. Час назад ужинали, после ужина пели.

— Пели?

— Пели-пели. То по-русски, то на каком-то иностранном языке. Смеются. Вроде довольны все.

— Доктора до трассы проводи, а то темнеет уже.

— Хорошо. Что-то еще?

— Да нет, пожалуй. Пока ничего не нужно.

Тем временем Наталья Михайловна пробовала выпить «чаек». Болотная тина по вкусу считалась бы деликатесом по сравнению с этим варевом. Сначала пробовала большими глотками. Удалось проглотить только один. Потом попробовала маленькими, но часто. Уже на третьем подкатила тошнота, хоть беги и ищи, где тут туалет. Решила переждать.

Открылась дверь, и мужской голос почти проворковал:

— Омм, ты уже гастрономическими изысками балуешься?

Александр Иванович зашел практически бесшумно и девушка, вздрогнув, чуть не плеснула отваром на стол.

— Присоединяйтесь, — блеснула в его сторону глазами, а Александр Иванович уже понял, что готовится какая-то каверза и дал себе слово быть осторожным.

— Аперитив?

Получив утвердительный кивок, мужчина устроился напротив. Наполнив из злосчастного кувшина высокий стакан наполовину, Наташа начала свою игру:

— Не подумайте, что я — жадина, если налила только половину против двух третей, которые полагаются по правилам.

Он протянул руку и забрал бокал.

— А ты приверженец правил?

— Ну, не то чтобы, но иногда это меньшее из зол и выручает в неоднозначных ситуациях. Вот сейчас, вы по правилам должны выпить практически все, что я налила, и при этом поддерживать непринужденную беседу.

— Вот как? Ну, давай, попробуем придерживаться твоих правил, — он, не спуская с нее глаз, сделал первый глоток и чуть не выплюнул эту мерзость.

— Умм! Какой интересный напиток.

Что за гадость?! Кто, кто это… набодяжил?! Первым порывом было вызвать кухонных и наорать. Тут он повнимательнее присмотрелся к собеседнице и увидел смешинки у нее в глазах и тщательно скрываемую улыбку. О как! Интересненько. Что же ты, моя затейница, придумала? Ну, давай, коли тебе так интересно, пошалим. Он сделал второй глоток. Уфф! Пакость неимоверная. Улыбнулся и сделал еще один глоток. Она теперь не с интересом, а с ужасом и долей восхищения смотрела на него. Он мужественно пил то, что априори пить нормальному здоровому человеку невозможно!

— Как вы это пьете?

Восторженное придыхание было столь заметно, что он расхохотался.

— Наташа, скажи мне, что это?

Она сникла:

— Доктор велела выпить, сказала, что голова станет как новенькая.

Он пересел к ней на диванчик:

— Сколько было велено выпить?

— Половину стакана, — она с глазами побитой собаки смотрела на него и не знала чего ожидать. Прибьет, наверное. Ведь о вспыльчивом и несдержанном генеральном ходили по офису легенды. Сидела, сжимала в руке поставленный на колени стакан, опустив голову, и он вдруг увидел, как капля булькнула о зеркальную гладь отвара. Белояров в который раз рядом с ней растерялся. Что случилось-то? Голова еще сильнее разболелась? Отвар до такой степени не нравится, что слезы из глаз? Подвинулся ближе, обнял за плечи:

— Что-то произошло? Отчего пореветь надумала? Голова болит?

Девушка покачала головой.

— Отвар не нравится?

Покивала. Понятно. Стало быть, будем уговаривать:

— Ты же понимаешь, что это нужно выпить. Хочешь, я свой тоже выпью? Давай залпом, как водку, тут осталось всего ничего.

Подняла на него глаза:

— Как водку? Я ее ни разу не пила.

Наклонив голову к плечу, смотрела на него доверчивыми глазами и пыталась вытереть мокрые нос и щеки тыльной стороной ладони. Подал ей салфетки и отвернулся. Отвернулся потому, что не смог скрыть улыбки. Господи, ей не доводилось водки пробовать, что за женщина!

Официантки, которые принесли горячее, застали странную картину. Эти двое чокнулись стаканами с отваром, который прописал доктор, затем Александр Иванович резко опрокинул содержимое стакана в рот и проглотил, никак не показав, как относится к вкусу напитка. А гостья, которую он называл Наташей, сидела и в восхищении взирала на это действо.

— Теперь твоя очередь. Давай, залпом!

Понаблюдал, как она поглотила мерзкое снадобье, забрал стакан и сразу же поднес к ее рту грибок на вилке:

— Надо закусить.

Удивлению женщин не было предела. Он кормил женщину. Без всякого там подтекста, без пошлых намеков и вздохов. Он кормил СВОЮ женщину.

Подавальщицы не переглядывались между собой, не комментировали происходящее какими-то жестами. Быстро поставив блюдо с жареным мясом и мантами, тихонько вышли, аккуратно притворив за собою двери. Одна из них перекрестилась, вторая прошептала:

— Дай-то Бог!

А эта пара ужинала. Он подкладывал ей на тарелку самые аппетитные кусочки, внимательно наблюдая, чтобы она все съела. Она, прихватывая с тарелки грибок или огурчик, в первую очередь предлагала угощение ему. Это было так, как обычно бывает в дружных семьях: сначала ему, потом себе — это нормально, это во все времена называли вниманием и заботой.

— Все, наелась, больше не могу, — отодвинувшись от стола, ждала, когда он нальет себе чаю.

— Было вкусно, спасибо большое.

— А персики?

Александр Иванович хитро глянул на порозовевшее личико Наташи.

— Не войдут, — со вздохом и огорчением в голосе изрекла она, опустив глазки.

— Трагедия прямо, — он старался не улыбаться и вдруг понял, что и впрямь трагедия. Боже мой! Для нее в нынешний момент печалька заключалась в том, что сию минуту не попробует персиков. Моя девочка, как же мало тебя баловали! С каким удовольствием он примется за это дело!

— Давай после бани и массажа…

Она с непониманием уставилась на него:

— Чего давать?

— Персики тебя будут ждать после бани и массажа.

— А откуда взялся массаж и баня?

Наташа с подозрением и каким-то ожиданием замерла, а Александр Иванович решил поиграть в ее игру:

— Баню построили года три назад, а массаж, так это доктор прописал.

Его честный взгляд мог покорить любого разведчика, настолько он был искренним.

— Массаж пусть будет, если тетенька не злая, а баню я не особо люблю, там жарко и веточками дерутся.

— Что в бане делают? — Он не смог удержаться от смеха, глядя на ее искреннее недоумение.

— Ну… там, я не знаю, как это называется, кто-то мне говорил, я и по телевизору видела, был какой-то рекламный ролик, там один лежит на столе, а второй его веточками крапивы бьет, потом какими-то еще. И так вздыхает тот, которого бьют, как будто несказанное наслаждение получает. Потом они меняются, а потом каждый себя хлещет и потом они веточками дерутся. Вот как-то так.

Так весело он еще не ужинал! Можно было подумать, что она притворяется. Придумывает всякую небыль про русскую баню и с умным видом выдает. Но он видел, что ее мнение абсолютно искреннее и она этой, по ее мнению неприятной процедуры по имени «баня», явно опасается.