Включаю кофемашину и под её монотонное ворчание покорно жду свою дозу бодрости, опершись ладонями о край столешницы. Из открытого настежь окна улавливаю звуки открывшихся ворот и шуршание автомобильных шин по гравию.

Кажется, домой, вернулся и Ник, а вот Крис все ещё где-то копошиться. Затейница, блин!

Втянув носом дразнящий аромат свежего кофе, с наслаждением прикрывают глаза. Ещё несколько секунд и это блаженство будет растекаться по моим венам, заменяя накатившую после концерта лень и апатию.

Где-то в коридоре слышится хлопок входной двери и широкие шаги, приближающиеся к кухне.

Интересно, Ник все ещё носит свой дурацкий хвостик и кучу всяких фенечек на руках? Собираюсь обернуться и встретить хозяина дома радушной улыбкой, но не успеваю…

– Крис, а куда коробки поставить? Никита сказал, что…

Голос за моей спиной замолкает. А я…

Я неосознанно сгибаюсь над столешницей, успев ухватиться за её край. Внутри меня что-то ломается и перебивает ко всем чертям весь кровоток во мне. И я больше не чувствую стук сердца в груди.

Потому что знаю, кому принадлежит этот голос.

Делаю вдох и оборачиваюсь.

Сколько нужно времени, чтобы сбежать от самой себя? У меня было два года и тысячи километров между нами.

А что было у него? Почему передо мной повзрослевший, похудевший мужчина с адской болью в темнеющих с каждой секундой глазах? Куда делся тот бардак на голове? Слишком аккуратно уложены назад темно-русые пряди, открывая резкие, правильные черты лица. Откуда эти татуированные линии на левой руке, ползущие от запястья под край рукава футболки?

И почему мы молчим, стоя друг напротив друга, даже не в силах произнести банальное «Привет».

– Аля! – радостный крик Кристины, несущейся со второго этажа, бьёт по ушам.

Но даже это не заставляет ни меня, ни Данила сдвинуться с места и перестать смотреть друг другу в глаза.

– Я бегу – несу тебе подарочек! С днем рождения! Сюрпри-и-и-з!

Держа подмышкой какой-то яркий пакет с бантом, Крис влетает на кухню и с ходу взрывает хлопушку с конфетти.

Одновременно с громким выстрелом игрушки моё сердце снова начинает биться…

Да уж. Сюрприз.

– Ник, ты башкой треснулся или как?

– Кристина, я не знал, что Аля ещё здесь. Ты сказала, что вечером отметим её день рождения, а утром у неё самолёт. А день рождения у Альвины был вчера, так? Вот я и подумал, что вы отметили его вчера вечером, а сегодня утром у неё рейс. Поэтому и позвал пацанов, и Дана в том числе, посидеть у нас. Я правда решил, что Аля уже уехала! Я бы никогда… Я знаю, что Данил и Алька…

– Никита-а-а, – голос Кристины едва не срывается в плач.

Я вздыхаю, зажмуриваюсь и трясу головой, пытаясь не вслушиваться больше в супружескую перепалку за дверью гостевой комнаты. Особо не парясь по поводу складывания немногочисленных вещей в сумку, запихиваю их, намереваясь как можно скорее уехать из этого дома.

Но когда выхожу за дверь, то Крис буквально цепляется за мою руку:

– Альвин, не уезжай. Я сейчас что-нибудь придумаю…

– Да, оставайся. Ну… – поддакивает ей Ник.

– Замолкни уже, – зло цедит Кристина, не поворачиваясь к мужу.

Я молча перевожу взгляд с подруги на Никиту, а потом обратно на неё.

– Крис, не обижайся, но я поеду.

– Алечка…

– Кристина, пожалуйста! – мне приходится на секунду повысить голос, потому что в груди жжет так, словно в неё запихнули раскаленный кол. Сжимаю руку подруги в ответ и уже просто шепчу. – Я не могу, понимаешь? Не могу…

В глазах Кристины появляются слезы, а за её спиной тяжело вздыхает Никита.

– Давай отвезу до города.

– Не надо, – качаю головой. – Я вызвала такси, оно будет через пару минут.

Крис, уже всхлипывая, вешается мне на шею:

– Алька, блин! Прости!

Крепко-крепко обнимаю подругу и ни капли не чувствую, что она в чем-то виновата. Скорее наоборот. Это просто я оказалась конченой слабачкой.

– Всё хорошо. Не хнычь. Соберись. Тебе ещё целую ораву мужиков кормить, – шутливо взлохмачиваю её кудряшки на макушке.

И без долгих проводов просто вылетаю, как пуля, из дома Крис и Ника. Пока быстрым шагом прохожу идеально ровные дорожки огромного, утопающего в зелени двора, к воротам, слышу где-то за домом мужской гогот. Зажмуриваюсь с такой силой, что вижу перед глазами звёздочки, потому что мне мерещится и его смех… Всё чего сейчас хочу – это уехать. Скрыться. Спрятаться. Убежать. Да. Мне нужно убежать.

За воротами меня уже ждёт желтенькое такси. Открываю заднюю дверь, намереваясь сесть, но водитель неожиданно запрашивает адрес:

– Большая Садовая?

Торможу с посадкой в машину и удивлённо хлопаю глазами, заглядывая в салон:

– Нет. Буденовский.

– Тогда вы не мой пассажир, – твёрдо заявляет таксист.

– Подождите, ну вызов же на Цветочную, 8? – хмурюсь и лезу в карман за телефоном, чтобы ещё раз проверить адрес в приложении.

– Да. И конечный пункт – улица Большая Садовая.

– Нет, – отрицаю слова водителя в полной уверенности, что это его ошибка. – Я вызывала на Цветочную и должна ехать на Буденовский. Это вы что-то…

– Аль, это моё такси, – раздаётся нервный, хриплый голос у меня спиной.

Я вздрагиваю и, не раздумывая, оборачиваюсь. Мое тело бросает и в жар, и в холод одновременно. Данил стоит всего в паре метров от меня, но я чётко слышу, насколько его дыхание неровное и вижу по стальным жилам на руках, с какой силой сжаты его ладони, спрятанные в карманах джинсов.

– Ты уезжаешь? – сиплю я, когда наши взгляды всё-таки пересекаются.

– Да. Извини. Я… Я не знал, что ты… Если бы знал, не приехал, – Данил выдавливает из себя выдох, а по мне расползается дрожь. – Оставайся.

– Нет-нет, все равно надо уезжать. Завтра самолёт, и я… мне… – я вроде что-то лепечу и даже не понимаю, что именно.

Я лишь вижу его глаза. Виноватые и потерянные… Разжав одну ладонь и вытащив её из кармана, Данил взъерошивает пальцами такой идеальный порядок на голове. Темно-русые пряди распадаются, хаотично ложатся к напряжённым скулам. И он снова так похож на себя, что невыносимо хочется их коснуться.

– Крис ждала тебя. Останься. Я поеду.

Цепляюсь пальцами за дверь, словно меня собираются оттаскивать от неё.

– Я хочу уехать, – это единственное, что получается у меня произнести. Шепотом. И это уже больше похоже на мольбу.

– Тогда езжай на моем такси, – Данил кивает на машину. – Я просто попрошу поменять адрес.

Он делает шаг вперед, а я неосознанно отшатываюсь. И в его глазах взрывается боль. Данил отводит взгляд и кусает губы, а воздух между нами рвётся от напряжения.

Это пытка. Дикая и дробящая на куски. Я очень хочу уехать и почему-то не могу…

Кое-как нахожу в себе остатки сил, чтобы все-таки сесть в машину. Но всего одно мое движение заставляет Данила рвано выдохнуть:

– Аль, мы можем поговорить?

Глухая тишина, пробивающийся свет через плохо задернутые шторы, я и он. Это все, что сейчас есть в моем гостиничном номере. А больше и не надо. Этого достаточно, чтобы оголился каждый мой нерв.

Прохожу к окну и застываю возле него. Слышу, как у меня за спиной Данил закрывает дверь и делает несколько шагов вперёд.

– Я присяду? – задаёт вопрос так осторожно и напряженно, что ком становится поперёк горла.

Он как будто боится меня…

– Конечно, – отвечаю тихо, но не оборачиваюсь.

Я просто стою, обняв себя руками, перед окном, уткнувшись взглядом в очертания высотки напротив через ажурную тюль.

По звукам сзади понимаю, что Данил присел на кровать. Его мучительный выдох повисает в комнате. Начать этот разговор непросто ни мне, ни ему.

Несколько минут между нами только тяжёлое, давящее по самообладанию молчание. Пока Данил все-таки через ещё один глубокий вдох не подаёт голос:

– Аля, я не буду просить твоего прощения, потому что не имею на это никакого права. Но ты должна знать. Я очень сожалею о том, что произошло. Я виноват настолько, что… Блять… ну почему так сложно… – Данил беспомощно стонет.