– Ты… – Нет! – Мы… что-нибудь придумаем, слышишь?

– Что?

– Нужно время, чтобы все тщательно обдумать.

– Аля, – Данил резко поворачивается ко мне и перехватывает мои ладони в свои. Сжимает их так крепко, что я закусываю нижнюю губу, чтобы не пикнуть от боли. А на себе чувствую взгляд, полный самой настоящей беспомощности. – У меня нет этого времени. До конца месяца я должен решить вопрос с оплатой клиники для мамы и вернуть долг, который с каждым днем приближается к шести нолям. Как, блять, я это сделаю?

– Найти работу… – начинаю я несмело, но он лишь нервно усмехается.

– Серьезно? Думаешь, с каждого выкрика «Свободная касса» мне будет падать по миллиону? Или думаешь я не пробовал устроиться? Но у меня одиннадцать классов образования. Все это время я живу лишь на то, что несколько раз в неделю подрабатываю грузчиком. Сейчас – это мой потолок. Да я даже не могу узнать, кто мой настоящий отец, чтобы приползти к нему за помощью.

Я отрицательно качаю головой и, освободив свои ладони, обхватываю ими напряженное лицо Дани:

– Тебе нужна работа. Хоть какая-нибудь, но постоянная и… – обвожу пальцами контур скул и впалых щек, озвучивая свои мысли как можно жестче, – и ты должен забыть про игры, Данил…

Настойчиво вглядываюсь ему в глаза, а он вздрагивает, как от удара, и его широкие плечи безвольно опускаются.

– Аль, все слишком сложно. Это может быть сильнее меня… – сипло шепчет он. – Черт, да я не могу втягивать тебя во все это дерьмо, но и сил не могу найти оттолкнуть. Ты все, что сейчас есть у меня. Знаю, что это по конченому эгоистично, но я просто сдохну без тебя.

Его чересчур болезненный выдох остро и глубоко вонзается между моих ребер. Даня кладет ладони на мою талию, сминает в них ткань свитера и притягивает меня ближе к себе. Так, что между нашими лицами остаются миллиметры, и я вдыхаю терпкий запах алкоголя, перемешанный с горечью сигарет.

– Я буду рядом, – мой голос срывается, а горло сдавливают сотни иголок.

– Аля…

– Я смогу занять денег у сестры. Зря она что ли за олигарха замуж вышла, – пытаюсь хоть немного перевести все в шутку, но Данил тут же намеревается отстраниться от меня.

– Боже, это бред какой-то. Я не могу и не хочу так! – Цедит он сквозь зубы, повышая тон и уворачиваясь от моего взгляда.

Но я лишь сильнее обнимаю налитые напряжением плечи, цепляясь пальцами за тонкую ткань футболки. Не даю Данилу сдвинуться от себя и на йоту. Одергиваю его и буквально заставляю смотреть мне в глаза, в которых не вижу уже ничего, кроме безграничной опустошенности.

– Сейчас нет другого выбора. Если прослушивание пройдет успешно, то ты не представляешь, какие гонорары у Андерсена за концерты. Ты найдешь нормальную работу. Мы выплатим ей все, – твердо заверяю я.

Потому что сама в это верю и хочу помочь. И по-другому не смогу. Я перебираюсь к Данилу на колени и утыкаюсь носом в его шею. Стараюсь дышать как можно ровнее, но стук моего сердца тяжелеет с каждым ударом.

– Так не должно быть. Мне кажется, ты не до конца понимаешь, что со мной происходит, – замученный шепот рассеивается в моих волосах.

Делаю глубокий вдох до головокружения и прижимаюсь к Данилу:

– Мне понятно, что происходит со мной, потому что я тебя…

Замолкаю всего на долю секунду, потому что дальше слова зависают где-то в моей груди.

–… люблю. – Данил произносит это первый.

Сдавленно. Надсадно. С отчаянной дрожью в голосе.

И мы больше не произносим ни слова. Молчим, приютившись в углу узкого дивана.

Губы Данила осторожно касаются моего лба, а руки надежным кольцом не дают мне замёрзнуть от все еще распахнутого настежь окна. Мне сказать больше нечего. Я раздроблена на миллионы частей. Моя голова и мои чувства отказываются идти в одном направлении.

Я ведь четко понимаю, что Данил – игроман. Зависимый. И это не решается по щелчку пальцев. Но сейчас я ощущаю его рядом с собой настолько близко, что хочу дать шанс.

Шанс ему, шанс нам, потому во мне слишком много веры в то, что Данил действительно этого заслуживает.

– Не нервничай.

– Я не нервничаю.

– У тебя руки трясутся, Аль, – Данил вздыхает и, качая головой, подходит ко мне ближе.

Он становится за моей спиной, забирает из моих пальцев шпильку и аккуратно заводит ее в высоко собранный пучок у меня на затылке.

– Спасибо, – выдыхаю с благодарностью.

Наши взгляды пересекаются в зеркале, перед которым мы застываем, смотря друг другу в глаза. Не прерывая зрительного контакта, Даня трепетно целует мое плечо, а широкие ладони обводят изгибы моего тела, которое все еще в одном кружевном белье. До выхода из дома осталось меньше часа, а я все еще торчу в ванной.

– Все будет хорошо, – шепот Данила горячими мурашками разбегается по коже.

Я зажмуриваюсь с прерывистым вздохом.

Все. Будет. Хорошо.

Конечно, будет. Мы уже целую неделю делаем вид, что в принципе у нас так и есть. Хорошо не складывается с поисками работы у Дани. Хорошо не решается вопрос с долгом. Данил все-таки уговорил меня не общаться с моей сестрой о вопросе займа денег по телефону, потому что Марина и ее муж укатили куда-то в свадебное путешествие.

«Хорошо» проходят мои репетиции у Граховского. Он орет на меня так, что стынет кровь в жилах. Я сама понимаю, что нервы и рассеянность – не лучшие помощники сейчас, но мои мысли разрываются надвое.

Вижу, как Даня вздрагивает от каждого звука телефона. Слышу, как ворочается и не спит по ночам и как иногда с такой силой прижимает меня сонную к себе, что перехватывает дыхание и немеет под ребрами. Мне кажется, он боится.

И я боюсь. И за него, и за себя. Пока не знаю за кого больше, даже несмотря на то, что до отчетного концерта осталось всего пару часов.

– Мальвина, посмотри на меня, – Данил снова касается губами моего обнаженного плеча.

Вздыхаю и послушно распахиваю глаза. Его влажные волосы аккуратно зачесаны назад, а от голого торса чувствуется неимоверное тепло и яркий аромат мужского геля для душа. Но мне уже как-то привычнее видеть хаос на темно-русой голове, что даже хочется запустить пальцы в эти мягкие пряди и навести в них «порядок».

– Ты справишься! – Уверенно заявляет Даня и ведет носом вдоль шеи, оставляя приятное покалывание на коже.

– А если нет? Если у меня не получится? – Растерянно смотрю на свое отражение.

– Быть такого не может, – хмыкает Данил, целуя мою шею. – Выбрось на сегодня наши проблемы из головы. Хотя бы на этот вечер. Невозможно все время жить в таком напряжении.

– Не могу. Мне страшно, – я поглядываю на свои заледеневшие пальцы, которые действительно дрожат. – И, кстати, только не вздумай опоздать.

– Угу, – это все, что слышу в ответ.

Одна из ладоней Данила оказывается четко между моих ног, а вторая пробирается под ткань лифа, по-хозяйски накрывая и сминая грудь. Настороженно замираю, когда мы снова перехватываем в зеркале взгляды друг друга. И если мои глаза вопросительно хлопают накрашенными ресницами, то в его – уже пляшут бесноватые огоньки.

– Даня, – предостерегающе начинаю я.

Но колени подкашиваются сами собой. Его пальцы так бесцеремонно глядят кружевное белье у меня между ног.

– Расслабься, – шепчет Данил в самое ухо, прижимаясь к моей спине голым каменным торсом. – Ты что-то бледная. Мне кажется, тебе надо добавить чуть-чуть румянца…

Боже! Я быстро путаюсь в своих же ощущениях. Нужно думать о сегодняшнем вечере, а не о том, как вызывающе Даня трётся о мои полуголые ягодицы пахом с бугрящейся тканью спортивных штанов.

– Мне нельзя опаздывать, – пытаюсь образумить хотя бы саму себя, но как-то слишком неубедительно.

По моему телу уже патокой тянется возбуждение, пока мягкие губы Дани оставляют россыпь щекочущих поцелуев на моей шее.

– А мы быстро, Аль, – усмехается он.

И я даже не успеваю ойкнуть, как оказываюсь подхвачена на руки, а потом уже сижу на стиральной машине. Хищно сверкнув глазами, Данил легко разводит мои ноги, и, опустившись к полу, располагается между ними.