Я вгрызаюсь взглядом в каждую букву в ее сообщении. Пытаюсь удержать свои мысли и внимание только на нем. На ней. На Мальвине.

Нет. Все. Пиздец. Потому что ко мне подкатывает это оглушающее чувство, которое хочет поменять адрес такси до нашей с Алей квартиры на совершенно другой. Мне херово, и совесть выедает изнутри.

Ведь эта ничтожная сумма с двойкой и четырьмя нулями на моей карте может стать в разы больше. И мелькает какая-то успокаивающая мысль, что именно сейчас много-то и не нужно… Всего лишь намек на удачу.

Поэтому домой я еду не сразу…

– Ай. Блин! Осторожнее.

– Да все-все. Последняя шпилька осталась, – бубнит Анька, склонившись над моими волосами.

Я поглядываю на часы, висящие на стене, и нетерпеливо вздыхаю. Скоро должен заехать Даня, а я уже полтора часа, как торчу у Ани в общаге и сижу без движения на неудобном стуле, пока на моей голове сооружается красота. Ехать ко мне к семи утра ленивая задница подруги отказалась, поэтому пришлось тащиться к ней самой.

– Готово, – радостно заявляет Аня и удовлетворительно цокает языком.

А я, наконец, распрямляюсь на затекших ногах и делаю шаг к метровому зеркалу, намертво закрепленному на распахнутой внутренней дверце шкафа. И повторяю одобрительное цоканье подруги. Мои слегка накрученные локоны собраны в намеренно не тугой низкий пучок, а вся эта аккуратная неряшливость дополнена нюдовым макияжем с тонкими стрелками и распушившимися от туши ресницами.

– Нравится? – Одергивает меня голос Ани за спиной. – Я старалась.

– Супер, – я довольно киваю и осторожно касаюсь намеренно выпущенного локона, а потом поправляю отделанный эффектным кружевом вырез платья-комбинации.

Его приглушенно зеленый цвет подчеркивает естественный румянец на щеках и блеск в моих глазах, который уже ничем не скроешь. Я словно подсвечиваюсь изнутри. А мои губы под легким слоем персиковой помады выглядят припухшими. Да какие они могут быть, если я никогда не целовалась так много и так рьяно. Всю эту неделю мои губы не отлипали от Данила. И не только губы. Руки, тело… Между мной и Даней все изменилось с того поцелуя у Ботанического сада. И настолько круто и резко, что меня до сих пор пошатывает.

Телефон, зажатый все это время в ладонях, вздрагивает в вибрации, оповещая о сообщении: «Жду внизу».

Читаю и не мо гу удержать пульс на поводке. Все-таки идея приехать с Данилом на семейное торжество подобного масштаба заставляет немного понервничать.

Быстро печатаю в ответ: «Уже иду», и еще раз внимательно оглядываю себя в зеркале. Надеюсь, Даня хотя бы причесался. По крайней мере меня клятвенно заверили, что белая рубашка и брюки у него имеются и что за его внешний вид мне краснеть не придется.

– Все, убегаю. Меня уже ждут. Спасибо тебе огромное! – Отворачиваюсь от своего идеального отражения и с чувством чмокаю Аньку в щеку.

– И кто ждет? Даня? Ты едешь с ним? – Она потирает место поцелуя и хитро улыбается, а у меня загораются щеки.

Я не посвящала Аню во все подробности, но, кажется, на моем лице и так все написано. И не только на лице. На этой неделе ни разу не попала на пары вовремя. И получила строгий выговор от Граховского за почти получасовое опоздание на репетицию. Перелезать через сопящее тело Данила, как выяснилось, затея опасная. Пятиминутным сексом не отделаешься.

– Да. Он просто составляет мне компанию, – хочу произнести максимально непринужденного, но голос почему-то садится.

– Вы такие компанейские, что к тебе подойти страшно. Светишься, аж глаза от тебя слезятся, – с явным подвохом хмыкает Анька, наблюдая, как я, забираю свой пиджак и клатч с ее кровати и нервно пытаюсь натянуть на ноги туфли с черными шпильками.

– Ой, все, – несмотря на приятное покалывание у ребер, я демонстративно закатываю глаза.

Попав голыми ступнями в изящные лодочки, посылаю хитрой заспанной Ане воздушный поцелуй перед тем, как закрыть дверь своей бывшей комнаты.

Звонкое цоканье шпилек теряется в длинном пустынном коридоре спящей общаги. Спеша вниз к тому, кто еще раз прислал мне на телефон краткое, но емкое «Мальвина!», я теперь ни капли не жалею, что оставила эти обшарпанные стены.

Ну подумаешь, Крис не успела предупредить, а я с перепугу пустила в ход зубы. У Дани теперь действительно имеется крошечный шрам на правой руке выше запястья. Но я уже извинилась за это напоминание о нашем сумбурном знакомстве. И даже не один раз…

Раннее сентябрьское утро обнимает прохладой. Мне приходится пожалеть, что не накинула пиджак на плечи. Сжимая его и сумочку в руках, осматриваю двор общаги в поисках шашки такси. Но замечаю всего одну припаркованную черную иномарку, вызывающе сверкающую на утреннем солнышке. Сначала вижу саму машину, а потом уже и ее хозяина.

Первые несколько секунд даже не сопоставляю никаких фактов, а потом и вовсе забываю, что мне холодно. Потому что понимаю, кто подпирает спиной переднюю пассажирскую дверь. И ахаю прямо вслух.

Идеальный черный костюм с зауженными брюками со стрелками, филигранно сидящий на широких плечах пиджак и кипенно-белая рубашка, с вальяжно расстегнутыми двумя пуговицами сверху. И не бардак на голове, а аккуратно уложенные ото лба назад волосы, открывающие лицо с впалыми щеками и четкой линией скул. О.Фи.Геть.

Заметив меня, прикованную к ступенькам перед входом в общагу, Данил расслабленно улыбается и делает приветственный жест пятерней. Мои ноги, как не мои. Мне хочется быстрее приблизиться к Дане, но узкий низ платья у икр не дает делать широкие шаги. Семеню к иномарке, стуча шпильками по асфальту и спотыкаюсь прямо перед самым носом Данила.

– Ты уверена, что проходишь на таких высоких туфлях весь день? – Усмехаясь, он легко подхватывает меня где-то в полете и приближает к себе, размещая свои ладони на мою поясницу. И тут же проходится по мне жадным взглядом, нагло задерживая его в районе декольте. – Шикарно выглядишь.

Вдыхаю дорогой одурманивающий аромат мужского парфюма и у меня перехватывает дыхание. Я пропускаю комплимент мимо ушей, потому что на языке вертится ответный.

– Кто из нас еще шикарен, – осторожно укладываю свободную ладонь на мягкую ткань белоснежной рубашки.

Мои высокие шпильки позволяют не становиться на носочки, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и я легко заглядываю в живой блеск глаз орехового цвета.

– Едем? – Губы Данила теперь в миллиметре от моих и я бы уже давно к ним прилипла, если бы не помада.

– А это чья машина? – Бросаю быстрый, но подозрительный взгляд на черную иномарку за спиной Дани.

– Моя.

Я удивленно отстраняюсь от Данила и часто моргаю накрашенными ресницами.

– На сегодняшний день точно, – спокойно объясняет он, считывая весь спектр замешательства на моем лице. – Я взял ее в прокат.

Но его ответ лишь сильнее вызывает во мне недоумение.

– Зачем?

– За шкафом, Аль, – со снисходительной улыбкой вздыхает Даня. – Можешь считать, что я еду кидать понты перед твоими родственниками. Или ты бы хотела провести пару часов в такси с зачуханным водилой? – Оставляя теплый поцелуй на моих губах, он забирает из моих рук клатч и пиджак и вопросительно приподнимает широкие брови.

Молча и ошарашенно смотрю, как укладываются мои вещи на заднее сиденье машины, а потом со всей галантностью Данил открывает передо мной пассажирскую дверь.

– Так мы едем? Скоро город встанет в пробках и можем уже точно опоздать.

Я чувствую себя немного растерянной, когда сажусь на переднее сиденье, обтянутое светлой кожей. Я рассчитывала провести все полтора часа в дороге до моего города в такси, а не в шикарной иномарке класса люкс. Нет, мне, конечно, так нравится больше, но Данил даже не заикался о том, чтобы брать что-то напрокат. А бензин? А общая стоимость такого комфорта? И откуда у него внезапно появились деньги на все это?

И пока Даня усаживается на водительское место и дает машине ход через узкие дворы к широкому проспекту, я пристально изучаю мужской профиль, усевшись полубоком рядом.