— Меня зовут Джейсон!

— Ой, прости, я действительно запамятовал, что ты тот самый знаменитый Джастин Купер¹, — Арни театрально снял невидимую шляпу и поклонился.

— И польстил, и унизил.

— Обращайся, Джереми, — нахально подмигнул Арни.

— Ну всё, ты меня достал!

И Джейсон кинулся к нему то ли надрать как следует задницу, то ли закидать снежками. Арни взвизгнул и чуть не поскользнулся, когда Джейсон налетел на него. От их ребяческой драки смех распирал грудную клетку — уверена, все проходящие мимо сейчас студенты в шоке уставились на меня, ведь я смеялась хоть и красиво, но слишком громко. Зато как смешно! Спасибо, Си-шэнь, я сегодня не умру от скуки — такое весёлое событие точно буду вспоминать весь день.

Только когда я чуть успокоилась, то услышала хихиканье совсем рядом: это, к удивлению, улыбалась Анна, шедшая вместе со своим братом в мою сторону.

— Здравствуй, amie, — наше традиционное приветствие с невесомыми поцелуями подняло настроение ещё выше. — И тебе bonjour, Вильгельм.

— Давно не виделись, — он по-джентельменски поцеловал мою руку, и септум в его носу блеснул в лучах солнца.

— Как вы?

— Уже неплохо, — с благодарностью посмотрела на меня Анна и перевела взгляд на брата.

Тот тяжело вздохнул и запустил руку в длинные волосы, отливающие красным.

— Могло бы быть и лучше, — он слегка скривился точно от укола. — Давай не будем поднимать эту тему в столь солнечный день.

— И правда, погода удивительно необычная для Равенхилла, — оглядев чистый небосвод, Анна одновременно закурила с братом, поделившимся с ней огнём от зажигалки.

— Местные жители сегодня, наверное, ослепнут от солнца, — от издевательского настроя даже курить не захотелось.

— Или помрут как вампиры, — согласилась Анна с холодным оскалом и затянулась.

— Вы такие дружелюбные, прямо сил нет, — несмотря на явное скверное состояние, Вильгельм натянуто улыбнулся.

— Нам пора создать свой клуб пессимистических оптимистов, — я тихо прыснула от собственной идеи.

— А меня примите? — подбежал к нам запыхавшийся Арни, совершенно мокрый от снега. Позади него чуть ли не в луже барахтался Джейсон.

— Ты бы умылся для начала, — предвзято смерил его взглядом Вильгельм и, выкинув бычок от сигареты, подтолкнул нас ко входу в институт, — наш клуб только чистюль.

— А как же испачкаться в крови? Что вы собираетесь там делать, если не убивать? — с невинностью ребёнка округлил зелёные глаза Арни.

— Будем молиться богам, чтобы ты от нас отзвязался, — Анна неспешно засунула в сумочку свой мундштук.

— Могу привязаться в более приятное место, — интригующие заиграл бровями Арни.

Анна показала ему средний палец и первая скрылась за дверями института.

— Ах она сучка!

Вильгельм, услышав это, отвесил увесистый подзатыльник Арни, а я, подойдя к нему, положила ему в руку два фунта.

— Купи оскорбления получше.

И громко смеясь, вместе с довольным Вильгельмом тоже зашла в институт. Длинные коридоры, отраженный от мрачных стен шум, запах книг и величия, чёрные бархатные шторы —замок, несмотря на светлый день, внутри выглядел всё так же темно и пугающе, но я была рада его видеть после всего случившегося. Рядом находились проверенные люди, и в ближайшее время меня точно никто не собирался пугать или убивать.

По крайней мере, очень хотелось на это надеяться.

— Мы не слишком жёстко с ним обошлись? — Вильгельм отдал своё пальто вместе с моим в гардероб и слегка встревоженно посмотрел на меня.

Губы сами изогнулись в усмешке, когда вспомнилась недавняя перепалка.

— Арни не из тех людей, кто будет обижаться или мстить.

— И ему полезно, когда кто-нибудь ставит его на место, — поддержала меня Анна и расправила подол сарафана, изрисованного улетающими бабочками.

— Поражаюсь вашим высоким взаимоотношениям, — хмыкнул Вильгельм, вежливо прося какого-то студента отойти, чтобы пройти.

— Сами в шоке, — мы с Анной задорно переглянулись.

Игра.

Всё это было не больше, чем просто отвлечение — от проблем, забот, боли, переживаний. Нам отчаянно не хватало свежего воздуха, хоть одного глотка из пучины тьмы и водоворота боли — нечто такое, что даст шанс всплыть на поверхность, а не быть затонувшим кораблём своего безысходного существования. И невероятно радовало, что Готье это понимали: мы отпустили своих демонов в пляс, дабы самим хотя бы каплю повеселиться. И вышло весьма удачно, даже если от этого пострадала самооценка Джейсона и Арни. Зато о них мы говорили, когда поднимались по лестнице, про них сочиняли непристойные, но смешные гадости, когда ждали опаздывающего преподавателя по народным искусствам.

Пожалуй, только сегодня нам удалось наконец-то по-настоящему объединиться.

Однако смерть скоротечно оборвала зародившуюся связь.

Ведь когда открылась дверь кабинета, внутри него в луже крови лежала Гленис.

Ещё одна моя одногруппница мертва.

_____________

¹ Американский бывший детский актер.

Люди, лишённые настоящего детства, всегда будут отвечать миру долей неискренности, долей недоверия.

Лоренс Даррелл

Белый шум.

Вдох. Выдох.

Точно корявые ветки старого дерева скреблись о деревянный дом.

Ноль мыслей.

Ноль эмоций.

П-у-с-т-о-т-а.

Нервную систему вынули, сердце аккуратно разрезали на мелкие кусочки, душу отбелили до прозрачности - теперь я чиста, бесплотна, бесконечна... и до безумия уставшая. Все происшествия этого дня морально утомили - настолько, что как только зашла домой, все уличные звуки и писк сирен мгновенно утихли. И вовсе не из-за стен: я не слышала даже криков матушки.

В голове - белый шум и ничего более.

Я устала.

До чёртиков устала.

Солнце не наполнило энергией - оно скрылось почти сразу же, когда приехала полиция. А затем - долгий, очень долгий допрос до самого вечера... Уже не помню, как дошла до дома. Всё в тумане: от собственных чувств до памяти. Что-то пытались выяснить, сопоставить мнимые факты, кого-то хотели обвинить, другие жаждали найти... но куда больше было тех, кто обвинял секту, а некоторые рискнули высказаться насчёт Рэбэнуса Донована.

Человека, который должен быть давно мёртв.

Но я точно знала, что он жив.

И мечтала о встречи с ним так же сильно, как и страшилась этого события.

Одержимость им могла сыграть со мной злую шутку...

Губительную.

- Равенна.

Мысли беспорядочно появлялись и тут же исчезали. Путались, утомляли. Ничего чёткого - обрывки, бессмыслицы, вспышки. Бесцельные нити, ведущие в никуда - меня не существовало ни в самой себе, ни во вселенной.

Пустышка.

Вдох. Выдох.

До безобразия хотелось отдохнуть. Лечь и мгновенно уснуть. Чтобы никто не трогал, не говорил, не беспокоил, не присутствовал рядом. Желательно ближайшие десятки миль и лет.

Погребите меня в саркофаге одиночества.

- Равенна!

Удар по лицу отдался звоном в ушах.

Широко распахнув глаза, я в растерянности уставилась на Мэри. Яркий свет коридора ослеплял, боль жгучими пятнами расползалась по лицу - реальность вернулась неожиданно, не на секунду не позволяя забыть о ней. Медленно моргнув, я только сейчас осознала, что прижала ладонь к ушибленному месту, и тут же отдёрнула руку, чтобы не выглядеть слабой.

Ярость, мой давний друг, позволила быстро взять себя в руки.

- Чего тебе, сумасшедшая?

- Мы переезжаем! И как можно скорее! - только через секунду я заметила, что позади разъярённой Мэри стоял притихший Канг.

Ну и слабак же, а.

- И куда в этот раз? На Камчатку? Или сразу в Чернобыль? - я скрестила руки на груди, готовая отражать очередные «гениальные» идеи больной матушки.

- Куда угодно, лишь бы подальше от этого опасного места!

Ядовитый смешок сорвался с губ.

- Нет, ты что! Тебе же так нравится тут, в Англии! Ты же так хотела здесь жить!