Как в детстве? ..

Взгляд упал на ещё одну, но уже цветную фотографию, стоявшую возле самой кровати малютки. Как в тумане я подплыла к ней и взяла в руки. На ней оказалась всё та же пара, а между ними стояла радостная маленькая дочка с синими глазами.

Это была я.

«— Помогите ей, граф Донован! Пожалуйста, помогите!

Темнокожий мужчина рухнул на колени перед бесстрастным Рэбэнусом: ни один мускул не дрогнул, когда он медленно прошёлся взглядом по крохотной комнатушке и китаянке, без сознания лежащей на хлюпкой кровати.

Она мучительно умирала от тифа.

— Я сделаю всё что угодно, только бы она жила! — чуть ли не рыдал отчаявшийся молодой человек.

— Вечно? — тихо подал голос Рэбэнус, но бедный услышал . И уставился на чёрную фигуру яркими синими глазами.

— Простите, господин?..

— Вы оба можете жить вечно . И ваша любовь тоже.

Темнокожий мужчина долго-долго смотрел на Рэбэнуса и с каждой секундой всё больше и больше преисполнялся мечтами о богатой, счастливой, долгой жизни...

— Я сделаю всё, что прикажете, граф.

На бледном лице Рэбэнуса расплыла сам ый что ни на есть оскал —дьявольский.

— Придёт время, и я заберу ваше чадо, а пока... пользуйтесь моими услугами » .

Стекло треснуло, как только ударилось об пол.

Осколки задели жизненно важные органы.

Кровь до кроёв заполняла боль и солёными подтёками выливалась из глаз.

У меня никогда не было воспоминаний о них. О своих настоящих родителях. Я ничего не помнила, хотя в приют попала в пятилетнием возрасте. Ничего о них не знала, даже имён, и не пыталась узнать. Понятия не имела, кто они...

Яньлинь Велес. Логан Велес.

Предали меня, когда я ещё даже не родилась. Продались Рэбэнусу, как многие до этого. Оставили совершенно одну, не представляя, какую ужасную ошибку совершили. Из-за их жажды лучшей жизни я попала в приют, страдала множество лет, карабкалась на гору Тяньмэнь и раз за разом кубарем летела вниз, как бы не убеждала себя в обратном. И глядя на свою прошлую комнату... с трудом верилось, что настоящие родители хотя бы каплю меня любили.

Лучше бы я не приходила сюда.

— ТЫ ПРАВА.

О, ещё один, читающий мысли. Надо же, явился не запылился.

Монстр стоял в дверях: всё такой же вонючий, сероватый, гигантский — и готовился к атаке. Ярость закипела в груди, как котёл ада, нагоняя поистине исполинскую горячую бурю, на вершине которой возвышалась богиня смерти и хаоса — в гневе я была страшна как никогда. Зарычав, я кинулась к нему и, пока чудовище было в замешательстве от моей реакции, вонзила в бок острый угол ножниц. Тварь завизжала — и я вне себя от бешенства изо всех сил толкнула её. Грохот падения стоял такой же громкий, как и выстрел: пуля чётко вошла в широкое расстояние меж глаз.

Сдунув с лица прядь волос и убрав пистолет, я подобрала окровавленные ножницы и спешно спустилась вниз.

Там стояли ещё два монстра.

Не дожидаясь, когда они нападут, я что есть мочи ринулась к чёрному выходу и, чуть ли не выбив дверь локтём, помчалась по городу прочь.

Прочь от отрекшейся семьи.

Прочь от обезумевшего мира.

Прочь от переполнявших чувств.

Прочь от мыслей, прошлого, тайн...

Прочь от самой себя.

Вопль драл глотку, слёзы обжигали щёки — хотелось взорваться от несправедливости, боли, одиночества, постоянного страха и желания исчезнуть. Холод ночи почти не ощущался от быстрого бега, снежинками таял на полыхающем сердце — оно разрывалось. Истекало кровью. Нещадно ныло и забивалось в самый дальний уголок души: лишь бы никто больше его не тронул. Ведь каждый так и норовил вонзить в него осиновый кол, дабы умерла та королева, что сама взошла на трон и сама же от него отреклась.

Я некто.

Уставшая от прибавляющихся проблем.

Сломленная от полученной правды.

Треснувшая как корона, которую носила столь долго.

Порабощённая клеткой для вольной птицы.

Сдавшаяся перед монстрами — я слышала их рык слишком близко.

Однако...

Вот и дом! Там тепло, светло, безопасно! Там меня уже ждали: и не важно, что с криками и с очередным скандалом, совершенно не важно. Главное — что живой. Впервые так отчаянно хотелось обнять их, Мэри и Канга, раскаяться во всём, рассказать горькую истину и больше никогда не испытывать предательства. Лишь бы успеть, лишь бы успеть!..

Но...

Я не успела.

Мои приёмные родители были уже мертвы.

_____________

¹ Одна из четырёх великих красавиц Древнего Китая. В отличие от остальных трёх красавиц, нет никаких доказательств, подтверждающих её существование. Тем не менее о ней часто упоминается в китайских исторических записях.

Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит за это ближнему.

Франц Кафка

Этого. Не может. Быть.

Перерезанные глотки. Застышие в ужасе глаза. Капающая на ковёр с мёртвых пальцев кровь. Одна рука Канга всё ещё продолжала приобнимать за плечи Мэри. Каждый вечер они садились на диван и вместе читали одну книгу: томик про Шерлока Холмса лежал на их коленях ещё раскрытым посередине.

И никогда уже не будет дочитанным.

Колени подогнулись, но я успела ухватиться за шкаф, чтобы не упасть. Тошнота подступила к горлу, дышать стало трудно. В голове никак не укладывалась вся обречённость ситуации: ни бледные, точно восковые куклы, тела приёмных родителей, ни сама внезапно наступившая их смерть, ни присутствие убийцы в моём доме...

Точно! А вдруг он всё ещё был здесь? Или монстры, которые гнались за мной?

Я застыла, напряжённо вслушиваясь в тишину, но ни шагов, ни скрипа не услышала. Ничего, как и в собственной потрясённой душе. Чудовища почему-то потеряли ко мне интерес, будто знали, что в доме меня и без того ожидал очередной кошмар.

И хоть я их не любила, как могла бы, всё же была благодарна приёмным родителям за опеку, воспитание и крышу над головой. Да, они были не самыми лучшими людьми, особенно Мэри, однако... не были достойны смерти. Точно не такой и не столь рано.

Подойдя к ним на онемевшмх ногах, я дрогнувшими пальцами коснулась их холодных рук.

— Да упокой Ян Ван ваши души, Мэри и Канг Вэй.

И подняла взгляд, желая в последний раз запечатлить в памяти их лица. Сердце рухнуло в пятки — позади них стояла фигура, сотканная из самой тьмы и почти сливавшаяся с тёмными обоями в ночи. Но я бы узнала её в любом виде, месте, возрасте...

Да, это была она.

Тень.

— Вот мы и встретились вновь, сяо-Рави.

Я сглотнула ком в горле и распрямилась. Её присутствие привело меня в куда больший ужас, чем убийство приёмных родителей, — ведь её, само воплощение зла и ненависти, безумия и жестокости, я боялась. Насколько, отчего до последнего надеялась, что это не она скользила по стенам переулка, не она пряталась в темноте усыпальницы, не она ожидала в углах моей комнаты, не она... доводила до паники.

Как же это оказалось глупо.

— Не смей меня так называть, — сквозь зубы процедила я, взяв себя в руки, насколько это возможно при общем стрессовом состоянии.

— А как лучше? Девочка-ворон? Птенчик? Слабачка?

— Лучше исчезни! — моя выдержка находилась на грани. — Исчезни раз и навсегда!

— Напугала, — Тень рассмеялась, а вместе с ней и ночная темень.

— Что ты хочешь от меня? Поиздеваться? Уж извини, но я уже выросла для этого, — я отошла от дивана, где лежали мертвецы, и достала бутылку бренди.

— А ты меняеш-ш-шься, — Тень витками мглы коснулась моей шеи, когда появилась сзади. — Я помню тебя ещё такой маленькой, податливой и более сговорчивой.

— Я больше не в твоей власти и никогда не буду, — резко обернулась я и уставилась во кромешную чернь. — Поэтому катись отсюда.