— Вы проявили настоящее мастерство, — заметил шеф, постучав пальцами по столу. — Хотелось бы надеяться, что в следующий раз вы сделаете все возможное, чтобы получить признание преступника на суде. Так или иначе, рассказ ваш совпадает со словами сержанта. От меня не укрылось, что вы приложили огромные усилия, обуздав свою обычную горячность. — Он откашлялся, улыбнувшись краем рта. — Итак, прошу подготовить письменный отчет в точности, как вы только что мне его изложили. На этом все.

— Благодарю вас, сэр.

Я вышел из кабинета и, прикрыв дверь, прислонился к косяку.

В следующий раз… Следующий раз обязательно наступит.

Ближе к обеду я отправился в госпиталь к Стайлзу. Тот настолько пришел в себя, что сестры сочли возможным вывезти его в кресле-каталке на террасу, где уже прогуливались под весенним солнышком несколько пациентов — кого-то поддерживала медсестра, другие бродили самостоятельно, опираясь на палочку. К моему удивлению, рядом со Стайлзом сидела Мадлен, держа на руках грудного ребенка. Не желая их беспокоить, я спрятался за угол.

— Спасибо за помощь, миссис Бэкфорд, — одобрительно сказала одна из медсестер. — Хорошо, что вы дали миссис Кипп возможность немного передохнуть.

Мадлен удовлетворенно улыбнулась.

Стайлз наклонился в ее сторону, и она, бросив на молодого инспектора застенчивый взгляд, снова занялась младенцем. Странное чувство я испытал, глядя на эту троицу. Из них получилась бы хорошая семья. Стайлз похудел, был небрит и бледен и все же производил впечатление любящего отца, сидящего бок о бок с нежной матерью. Разумеется, я дал волю воображению, и все же… Медсестра и Стайлз взирали на Мадлен с доброй улыбкой, а ее забота о ребенке выглядела вполне искренней. У меня полегчало на душе. Оба явно шли на поправку.

Я обернулся в поисках Джеймса. Пора рассказать приятелю, что дело закрыто и миссис Бэкфорд наконец сможет спокойно вернуться домой.

Облава в «Розовом коттедже» под руководством Миллза прошла безупречно. Двадцать четыре человека были пойманы с поличным в таких ситуациях, которые грозили им громким скандалом и лишением свободы. Впрочем, неумелые действия полисменов привели к тому, что двадцати двум полураздетым мужчинам удалось сбежать через черный ход. Задержали всего двоих. Стивен и Роберт Бэкфорды предстали перед судом по обвинению в насильственных действиях в отношении пяти несовершеннолетних девочек, каждой из которых не исполнилось и одиннадцати. Развратников осудили на тринадцать лет тюрьмы без права на помилование.

Пока Миллз готовил облаву на «Розовый коттедж», я нанес два визита: Томасу Флинну, который занял добрых два часа, и миссис Манро.

К последней я обратился письменно, спросив, удобно ли ей будет со мной встретиться. От нее пришел ответ: сегодня вечером. Шарлотта упомянула в записке, что ей тоже чрезвычайно хотелось бы со мной поговорить. Оно и понятно.

Мы расположились в ее гостиной, и мне предложили на выбор чай или кофе.

— Крепких напитков мы не держим, — извинилась она.

Разумеется, в доме миссис Манро не намерены были следовать дурному примеру доктора Форсайта.

— Если можно, кофе.

Шарлотта вызвала служанку, и я невольно вспомнил тот день, когда сидел в другой гостиной, а Люси Марлинг строчила карандашом в моем блокноте. Словно несколько месяцев прошло…

Служанка принесла поднос и оставила нас наедине. Миссис Манро улыбнулась. Синяки с лица ее еще не сошли, и глухое платье с длинными рукавами прикрывало шею и запястья. И все же она светилась от радости, от счастья, которое испытывает любая женщина, носящая под сердцем ребенка. А ведь я когда-то посчитал ее не слишком симпатичной…

— Мой супруг уже собирается домой, — сказала Шарлотта. — Приезжает в следующую субботу.

Между нами повисла неловкая тишина, и меня не в первый уже раз посетила мысль: начинать разговор об убийстве всегда нелегко.

— Решил навестить вас, поскольку наше расследование завершено, — наконец заговорил я.

— Так и подумала, когда пришла ваша записка, — ответила миссис Манро, поставив чашку, — хотя в газетах об этом не было ни слова.

— Мы решили ничего не сообщать в прессу до завтрашнего дня. По разным причинам: в этом деле есть несколько весьма печальных нюансов, — осторожно объяснил я. — Тем не менее, мне хотелось, чтобы вы были в курсе, поскольку ваша роль в раскрытии преступлений оказалась исключительно важной.

— Рада, что сумела помочь. — Она откинулась в кресле, пристроив чашку с блюдцем на коленях. — Итак, мотивом убийств стал судебный процесс, как вы и предполагали?

Я рассказал ей всю историю от начала до конца, почти ничего не опустив.

Миссис Манро слушала спокойно и внимательно, пока я не дошел до самоубийства Прайса. Как бы я ни был уклончив, Шарлотта немедленно меня раскусила.

— Значит, вы его отпустили…

Я едва не начал оправдываться, но глянув в глаза миссис Манро, не заметил в них ни гнева, ни тревоги, с которой смотрел на меня Винсент. Напротив, Шарлотта взирала на меня с восхищением.

— Не могу понять, миссис Манро… Преступник причинил вам страдания, угрожал вашей жизни и вашему еще не рожденному ребенку, а вы не стремились его наказать?

— Ах, инспектор, — мягко сказала она, поставив чашку на столик. — По-моему, навредить другим стараются лишь глубоко несчастные люди. А что до страданий… Нам всем так или иначе приходится с ними сталкиваться. Вы увлекаетесь поэзией, мистер Корраван?

Вспомнив, как мы с Белиндой, облаченной в пеньюар, читали поэму, я ощутил тоску. Боже, надеюсь, это было не в последний раз…

— Иногда почитываю.

— Мэттью Арнольд написал чудесное стихотворение — «Дуврский берег», как раз о постоянном сражении с болью. Не слышали о нем?

Я покачал головой, и Шарлотта продолжила:

— В последних строках он говорит:

— Звучит безнадежно, — хмыкнул я.

— Ничего подобного! — воскликнула миссис Манро. — Мистер Арнольд говорит, что мир полон смятения и вражды, однако лучшим лекарством для лечения этой болезни является любовь.

В глазах Шарлотты светился глубокий ум, а говорила она столь искренне, что я вновь подумал о Белинде. Внутри меня что-то всколыхнулось, словно лодку подкинуло на волне. Что-то сместилось в моей душе.

— Понимаете, что я хочу сказать? — Миссис Манро улыбнулась, машинально положив руку на живот. — Мир без любви не имеет смысла…

Еще не пробило девять утра, а я уже стоял у крыльца дома Кэтрин. Служанка Сара выглянула в окошко и охнула, прижав руку ко рту.

Через секунду дверь распахнулась.

— Здравствуйте, Сара. Помните меня?

Девушка кивнула, и ее лицо осветилось улыбкой.

— Конечно, мистер Корраван! Кстати, мы с утра читали «Фалкон». Оказывается, убийцу поймали? Мисс Гейл была так рада! Мы все счастливы.

— Она дома?

— Проходите, я сейчас за ней сбегаю.

— Спасибо, Сара.

Я прошел в гостиную и встал у окна, посматривая на улицу. Утреннее солнце бросало теплые золотые лучи на здание напротив жилища Кэтрин. Сзади раздался шелест платья, и я обернулся.

— Здравствуй, Майкл, — тихо сказала Белинда.

Я стоял, не отрывая от нее взгляда. Выразительные глаза, мягкий овал лица, нежные губы… Мое горло сжало спазмом, и я нерешительно шагнул к любимой.

— Бел, я был таким ослом, прости… Знаешь, мне нужно… то есть я хочу обо всем тебе рассказать. Ты это заслужила, как никто другой.