— Она пока не в состоянии принимать посетителей. Полицейских — тем более.

Блэр напрягся, явно ожидая весомых доводов от меня — молодого и куда менее внушительного сотрудника полиции. В прежнюю роль удалось войти легко — словно заступил на один из старых, хорошо изученных маршрутов патрулирования. Блэр направился к доктору, а я извиняющимся тоном заговорил с медсестрой:

— Мы здесь, чтобы ее защитить. Впрочем, не буду скрывать: опасность может угрожать и вам тоже.

— Мне? — Женщина слегка потеряла уверенность.

— Не исключено, что преступник постарается напасть на свою жертву еще раз. И… — заколебался я, — тот, кто попытается ему помешать, подвергнется опасности.

Медсестра тяжело выдохнула, заставив приподняться накрахмаленную белую накидку.

— Вы и в самом деле считаете, что он осмелится последовать за этой женщиной сюда, в госпиталь?

— Честно говоря — не знаю. Надеюсь, что нет. Однако, если вам не сложно поставить стул перед ширмой, мы отрядим сюда дежурного констебля. Он останется здесь, пока женщину не выпишут. Разрешите нам организовать дежурство?

Она кивнула.

— Кстати, я — главная сестра. Моя фамилия — Хейз.

— Прошу вас никому не сообщать имя пациентки.

— Понимаю. В любом случае мы его пока, к сожалению, не знаем.

— Частенько люди считают, что от нас одни неудобства, — пробормотал я, записывая имя сестры в блокнот, и она грустно улыбнулась.

— Знаете, многие не верят, что их может коснуться зло. Нам-то об этом известно куда больше.

Сестра Хейз отошла, и я посмотрел в сторону Блэра, разговаривающего с доктором. Беседа явно была важной, и в какой-то миг бывший шеф переменил позу — похоже, услышал нечто неожиданное. Блэр что-то ответил; доктор его поблагодарил. Всего несколько минут, а у нас уже два союзника в госпитале.

Так или иначе, наш главный союзник пока недосягаем.

У меня зачесались руки отодвинуть ширму — так хотелось бросить хоть один взгляд на женщину. Сестры Хейз поблизости не было, и я сделал шаг вперед. Одно движение — и мы увидим пострадавшую.

— Корраван… — Блэр взял меня за локоть.

Мы вышли из палаты, и я прошептал:

— Побуду здесь, пока она не очнется.

— Нет. Я пришлю констебля. — Он вывел меня в коридор. — Мне известно ее имя: Шарлотта Форсайт Манро.

— Доктор ее знает? — удивился я, остановившись на полушаге.

— Знаком с ее семьей, — ответил Блэр. — Супруг пострадавшей сейчас в Париже, выехал по службе. Отец — тоже доктор. Я сказал, что родителей мы уведомим.

— Доктор считает, что ее намеренно оставили в живых?

— Возможно. Он предполагает, что миссис Манро — в положении.

Заметив мой удивленный взгляд, шеф речников добавил:

— Срок небольшой.

— Выходит, это и остановило убийцу? — недоверчиво спросил я, припомнив ее разрезанное от шеи до талии платье. — Ребенок не пострадал?

— Пока неизвестно.

Я невольно застонал.

— Я отдам распоряжения констеблю Гартли, а ты навестишь семью миссис Манро. Пурди-стрит, двенадцать. Это в Марилебоне.

Его тон меня покоробил.

— Предварительно заедешь в Ярд и доложишь Винсенту, — бросил Блэр, потерев лицо.

— Это вовсе не по пути… — начал я.

— Знаю, — отрезал Блэр. — Но, черт возьми, Винсенту не понравится, что его держат в неизвестности. Не хочу, чтобы он опять на меня гавкал.

Опять? Хм, интересно…

Мы вышли в фойе, где столкнулись с двумя направлявшимися к палате констеблями. Оказавшись на улице, я подозвал кэб и приказал кучеру ехать в Скотланд-Ярд.

Проехав около мили, передумал и, постучав в стенку, попросил кэбмена отвезти меня к дому Форсайтов. Плевать, что на Блэра будут «гавкать», зато я смогу предоставить Винсенту более подробный отчет, если переговорю с родителями миссис Манро. Кроме того, начальник наверняка занят. Заехать к нему — значит потерять час, а то и все два. А вдруг у Шарлотты Манро нет этих двух часов?

Жилище Форсайтов на Пурди-стрит, совсем рядом с Мейфэр, оказалось куда более скромным, нежели дома предыдущих жертв. Супружеская пара, вышедшая ко мне в гостиную, была одета прилично, но без особых претензий. Миссис Форсайт производила впечатление женщины утонченной и довольно робкой; ее супруга мой неожиданный визит явно раздосадовал. Садиться никто из них не стал.

— Доктор Форсайт, миссис Форсайт, — почтительно начал я, — меня зовут Корраван, инспектор Корраван из Скотланд-Ярда. Боюсь, у меня нерадостные новости.

— Сомневаюсь, что люди вашего сорта способны приносить хорошие известия, — буркнул доктор, нервно теребя лацкан жилета.

Подавив желание ответить в том же тоне, я продолжил:

— Дело касается вашей дочери, миссис Манро. Сегодня ночью на нее напали; по счастью, она жива и находится в госпитале «Денмарк-стрит», в районе Уоппинга.

В темных глазах миссис Форсайт заплескалась паника, и женщина слепо зашарила руками, пытаясь ухватиться за высокую спинку мягкого кресла.

— Послушайте, вы уверены? — спросил доктор, шагнув ко мне. — Вас, ребят из Ярда, столько раз ловили на неверных выводах…

— Вашу дочь узнал доктор Мастерсон. Он и отправил меня к вам, — перебил я, пытаясь жестом успокоить собеседника. — Миссис Манро получает должный уход, однако речь к ней пока не вернулась. Я надеялся, что вы расскажете, где она была вчера вечером.

Супруги переглянулись. Миссис Форсайт продолжала пребывать в отчаянии; на лице доктора отразилась смесь страха и смятения.

— Шарлотта весь вечер была у нас, — отрезал он.

— До девяти часов, — прошептала женщина.

— Она ушла уже после девяти, Маргарет, — нервно поправил ее доктор.

— Вы точно видели, что дочь дома?

Форсайт дернулся, словно в лицо ему бросили оскорбление.

— Что? Вы имеете в виду — в девять? — Он нахмурился. — Что именно с ней произошло и где?

— На миссис Манро напали и бросили в лодку. Ваша дочь в этот момент, скорее всего, была без сознания. Обнаружили ее этим утром недалеко от Уоппинг-стрит, чуть ниже по течению.

— В лодку! — ахнула мать. — Но зачем?

— Насколько серьезно она пострадала? — резко спросил Форсайт.

— Ей связали руки и забили в рот кляп, — поколебавшись, ответил я. — Возможно, у нее сотрясение мозга. Пока это все, что нам известно.

Миссис Форсайт, разрыдавшись, упала в кресло. Ее муж прислонился к каминной полке, ухватившись за ее край, и низко склонил голову. Несмотря на довольно грубые манеры доктора, мне стало его жаль. Все же пострадала его дочь, и гнев отца вполне объясним.

Выдержав паузу, Форсайт вскинул голову, и я понял, что ошибся: глаза доктора сверкали от ярости, горя не было и в помине. Впрочем, взгляд его был адресован не мне, а бедной миссис Форсайт.

— Говорил тебе, что она попадет в беду! — прорычал доктор. — Если якшаешься по вечерам со всяким отребьем — обязательно нарвешься! Слава богу, что она не погибла из-за своей глупости — и, между прочим, из-за твоей тоже! — Он наклонился к супруге, всем своим видом источая презрение. — Ты только и делала, что ее поощряла, лишь бы угодить любимой доченьке. Видишь, к чему это привело?

Миссис Форсайт было явно не до мужа — несчастная женщина раскачивалась в кресле, прижав руки к вискам, и из ее глаз неудержимым потоком лились слезы. Доктор постоял над ней, сжав кулаки, будто сдерживая желание дать жене пощечину, и вышел из комнаты. Дверь за ним яростно хлопнула.

Не знаю, чего я ожидал. Точно не семейной ссоры.

За спиной раздался сдавленный стон, и я, обернувшись, опустился на колено перед креслом.

— Миссис Форсайт…

Дверь распахнулась: в комнату вбежала рыжеволосая служанка. Девушка бросилась к госпоже, положила руку ей на плечо и ласково зашептала что-то на ухо.

— Госпожа ужасно расстроена, — тихо пояснила служанка, встретившись со мной взглядом. — Вам лучше уйти.

Глянув на мертвенно-бледное лицо миссис Форсайт, я встал и неохотно позволил горничной проводить меня к выходу.