— С Тафтом? — выдохнул я.

— Не знаю, но Гарриет говорит, что этот человек потом еще раз появлялся в доме, пару недель назад.

Да, наверняка Тафт. Если слуг заставили убраться из Лондона, то, по всей видимости, рекомендаций они не получили, как и сама Рейчел. Семьи семьями, а возможность устроиться на новое место стремилась к нулю. Так что Бэкфорды причинили вред не только Элейн и Рейчел. Впрочем, такие люди не остановятся ни перед чем.

— А что Гарриет? Она тоже пострадала от Бэкфордов?

— Гарриет — племянница дворецкого, — покачала головой Рейчел. — Куинси такого не стерпел бы.

— Он знал о том, что происходит? А экономка? Она тоже знала?

— Оба они пекутся лишь о своей выгоде, — скривилась девушка.

Я откинулся на стуле и вздохнул, проникнувшись порочностью произошедшего.

— Рейчел, вам следует написать заявление в полицию, иначе Бэкфордов не остановить. Пострадают другие люди — не Гарриет, так кто-то другой.

Девушка округлила глаза, и в ее взгляде промелькнул страх.

— На этот раз все будет иначе… — начал я, но Рейчел, склонившись над столом, вцепилась пальцами в край столешницы и перебила меня:

— Вам я рассказала, потому что решила помочь миссис Бэкфорд. Но выступить перед несколькими мужчинами, которые станут меня высмеивать? Лучше повеситься! Я ведь только устроилась на новое место. Нет, ни за что!

Рейчел почти кричала, и люди начали поворачиваться к нашему столику.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал я. — Никто вас не принуждает.

— Поклянитесь!

— Клянусь! — твердо сказал я едва ли не так же громко, как девушка.

В зале наступила тишина. Мы выждали, пока посетители не займутся своими делами, и я мягко добавил:

— Не собираюсь заставлять вас снова говорить об этом — ни здесь, ни где-либо еще.

Ее лицо заблестело от пота; навернувшиеся на глаза слезы побежали по щекам.

— Вы меня понимаете?

— Конечно!

Я запустил руку в карман в поисках платка. Хорошо, что вчера вечером взял свежий. Рейчел с сомнением посмотрела на платок, и я ее успокоил:

— Не беспокойтесь, чистый.

Девушка вытерла слезы и, поморгав, медленно и отчетливо заговорила:

— Честное слово, лучше умереть, чем повторить эту историю на суде, выставить себя на смех.

Я вполне разделял ее чувства.

У входа в кофейню мы расстались. Сунув Рейчел визитную карточку, я поблагодарил ее и сказал, что, если ей понадобится помощь, она в любое время может ко мне обратиться.

Сделав несколько шагов, задумался. Конечно, Темза — не река из стихотворения, и Лондон — не Камелот, однако участь Элейн в общих чертах повторяла судьбу волшебницы Шалот. Одна Элейн — дева в башне, другая — служанка в проклятом доме.

Слава богу, что Стайлзу удалось расположить к себе Гарриет!

Пересекая вторую улицу от «Лебедя», я вдруг осознал, что, погрузившись в жуткую историю Рейчел, забыл задать самый важный вопрос, и, развернувшись, бегом бросился обратно. Добежав до кофейни, крикнул:

— Рейчел!

Она была уже в конце улицы. Догнав девушку, я положил руку ей на плечо.

— Рейчел…

Она испуганно оглянулась. Совсем другая женщина, гораздо старше, чем бывшая служанка Бэкфордов.

Рассыпавшись в извинениях, я поспешил дальше. Господи, да где же она?

— Мистер Корраван! — раздался голос с другой стороны улицы. — Боже мой, что случилось?

— У Элейн был поклонник? — задыхаясь, спросил я. — Может, даже жених?

— Вроде бы нет. Она была очень застенчива.

Мое сердце упало. Я не сомневался, что у нее был близкий человек. Тогда кто же мстил за Элейн?

Мне вдруг вспомнился Сидни Дорстоун.

— А брат, отец?

— Да, отец был, — улыбнулась Рейчел. — Они с ним встречались каждое воскресенье, ходили на прогулку, когда Элейн была свободна.

Итак, отец…

Сердце вернулось на место, и я спросил:

— Где они обычно гуляли? Вернее, где я могу найти мистера Прайса?

Рейчел не знала, и я, вздохнув, сказал:

— Ну, ничего. Спасибо вам еще раз.

Она кивнула и неохотно произнесла:

— И вам спасибо. Конечно, поправить уже ничего нельзя, но я рада, что вы знаете правду.

Мы снова попрощались, и я направился домой, пытаясь погрузиться в мысли мистера Прайса. Ноги тем временем сами вели меня знакомой дорогой. Наверное, я не смог бы осознать побуждений отца Элейн, но мне помог утренний визит в Уайтчепел. Снова вспомнился О’Хаган, и из подсознания всплыли ощущения, которые испытываешь, находясь в зависимости от сильных мира сего. Сильных — и жестоких. Я вполне мог понять Прайса, стоило лишь представить, как он пережил сперва издевательский суд, а потом и смерть несчастной дочери.

Вероятно, в материалах судебного процесса остался адрес Элейн. Наверняка там же живет и ее отец. Впрочем, с протоколами мне хотелось ознакомиться не только ради адреса. Ведь в судебном заседании, помимо судьи, доктора и пары свидетелей, участвовала еще тьма народа. Бог знает, скольких еще девушек собирается лишить жизни Прайс…

На следующее утро я вышел из дома пораньше, намереваясь с утра встретиться с Винсентом. По пути в Ярд беспорядочно бродившие в голове мысли наконец улеглись, и картина мне представилась неутешительная.

Во-первых, Бэкфорд с самого начала обвел меня вокруг пальца столь же ловко, как это делает уличный фокусник. Белинда говорила о моей идее фикс — спасать людей. Видимо, и Стивен Бэкфорд, впервые появившись в Скотланд-Ярде, тоже разгадал главную черту моей натуры. Конечно, это не факт, однако же он нарисовал передо мной образ беспомощного, растерявшегося и отчаявшегося человека, жертвы обстоятельств, а я немедленно заглотил наживку.

Во-вторых, Винсент до сих пор не знал, что Мадлен тайно находится в госпитале Святой Анны. При мысли о том, что сегодня придется признаться, сердце мое упало. Шеф будет разгневан, и не без оснований. Храня местопребывание миссис Бэкфорд в секрете, я нарушил закон. С другой стороны, если получится доказать связь между Мадлен Бэкфорд и убийствами на реке, меня могут простить. В холодном утреннем свете моя вчерашняя уверенность в вине Прайса несколько подтаяла. Все-таки факты требуют проверки.

Приблизившись к зданию Ярда, я замедлил шаг. На поиски материалов судебного процесса уйдет несколько часов, но можно своевременно оповестить Винсента о моих перемещениях. Он ведь сам так говорил. Вырвав страницу из записной книжки, я нацарапал несколько строк и сложил лист пополам. Потом, остановившись под аркой, дождался сержанта Коула и поприветствовал его.

— Почему не заходите, мистер Корраван?

— Мне надо срочно съездить в министерство внутренних дел и в центральный уголовный суд. Не могли бы вы попросить дежурного сержанта передать записку мистеру Винсенту?

Коул удивленно глянул на меня, явно недоумевая, что мне мешает пройти лишнюю сотню ярдов и передать записку самому, однако молча сунул листок в карман.

Едва успев свернуть за угол, я услышал, как меня окликнули сзади, и ко мне, размахивая конвертом, подбежал раскрасневшийся от спешки сержант.

— Только что принесли. Это вам.

На конверте женской рукой было выведено: «Мистеру Корравану, Скотланд-Ярд».

Писала точно не Белинда, и все же мои руки невольно затряслись. Я вскрыл письмо и прочел:

Подписи не было, однако наверняка писала сестра Белинды.

— Что-то случилось? — обеспокоенно осведомился Коул.

— Вы говорите — письмо принесли только что?

— Какой-то парень оставил его у дежурного, — кивнул сержант. — Я решил, что в письме — нечто важное.

Поблагодарив его, я сунул конверт в карман и продолжил свой путь. Никто, кроме меня, не знал, где скрывается Бел. Стало быть, Прайс проследил за мной до дома Кэтрин. Я вновь подверг любимую смертельной опасности. Медведь, продирающийся сквозь бурелом… Какой же я болван! Хорошенько дернув себя за волосы, я насладился вспышкой боли. Так мне и надо!