— Не припомню.

— Последний и самый деликатный вопрос: что вы можете рассказать о Сэмюеле Гордоне? Насколько мне известно, мисс Дорстоун была с ним знакома.

— Да, — вздохнул молодой человек. — Сэм просил ее руки в декабре прошлого года. Но, по-моему, сейчас он помолвлен или к тому идет. Словом, у него другая возлюбленная.

— Где Сэмюел сейчас? Мистер Дорстоун сказал, что вроде бы он учится за границей.

— Нет, уже вернулся. Сейчас служит в Оксфорде, читает там классику английской литературы.

М-да, вряд ли Гордон имеет связи с Темзой или со строительными проектами.

Я убрал в карман записную книжку, дав понять Эддингтону, что приближаюсь к концу.

— Где можно встретиться с вашим дядей?

— В его сельском имении, в Ланкашире, — побарабанив пальцами по ручке кресла, ответил Эддингтон. — С Юстона идет поезд до Престона. Там надо спросить дорогу до Скарсбрик-холл. В Престоне это место все знают.

— Что ж, благодарю, — сказал я, застегивая пальто.

— Найди вы преступника после первого убийства — Джейн была бы жива, — обвинительным тоном заявил молодой человек, негодующе сверкая глазами. — Завтра у нее, видите ли, день рождения. Миссис Дорстоун планировала устроить вечеринку, пригласить всех друзей. Гостиная была бы полна розовых роз — любимых цветов Джейн…

Я невольно смягчился.

— Мне очень жаль…

Эддингтон фыркнул и отвел взгляд. Я вышел на улицу, испытывая облегчение и в то же время трепет: удалось-таки обнаружить явную связь и с Темзой, и с кабинетом министра внутренних дел, и с «Болдуин». Между прочим, министр, сэр Стивен Вернон Харкорт — один из самых могущественных и влиятельных людей в Лондоне.

Перед глазами снова всплыл образ тигра, впервые посетивший меня почти месяц назад.

В Ярд я вернулся к шести вечера.

Винсента пришлось подождать — шеф был занят беседой с посетителем. Прошло больше часа, и наконец дверь в кабинет открылась. В коридоре появился незнакомый человек и направился к выходу. Я постучался.

— Добрый вечер, Корраван, — поднял голову от бумаг Винсент. — Какие новости?

— Похоже, кое-что нащупал.

Подобно Эддингтону, шеф присесть не предложил. Ничего не поделаешь, отрапортовал стоя.

Дослушав до конца, Винсент коротко кивнул.

— Стало быть, есть ниточки, связывающие Тергуда, Эддингтона и Манро и с «Болдуин», и с Темзой.

— Ниточки довольно тонкие, сэр.

Шеф не ответил, и я добавил:

— Планирую завтра с утра отправиться в Уайтчепел — поищу Ната. Потом мог бы съездить к Вестингфорду.

— Это не обязательно. Я сперва без лишнего шума наведу справки здесь, в Лондоне.

По выражению лица Винсента я сделал вывод, что он сомневается в моей способности тактично побеседовать с помощником министра. Что ж, были бы факты, а уж как мы их добудем — разницы никакой.

— Понял, сэр.

Шеф что-то записал на листе бумаги и вложил его в одну из папок.

— Еще раз благодарю, Корраван, что не забываете держать меня в курсе. Я доволен вашей работой.

Похвала прозвучала слегка натянуто, но и на том спасибо.

— Спасибо, сэр.

Выйдя из Ярда, я направился в закусочную и заказал мясное блюдо.

Итак, завтра меня ждет Уайтчепел. Стоп… Завтра-то вторник!

Оставалось надеяться, что убийство, запланированное на эту неделю, преступник совершил чуть раньше, и с утра пятого трупа не будет. Как я себя ни успокаивал, беспокойство все росло. Обед был испорчен. По дороге домой я ненадолго остановился у дома сестры Бел. Светилось лишь одно окошко — на втором этаже. За шторами мелькали смутные тени — то ли Белинда, то ли Кэтрин. Я дважды прошелся вдоль дома, высматривая подозрительных прохожих, однако никого не заметил, и, тем не менее, укрывшись в темном переулке, ждал, пока свет в окне не погаснет. На всякий случай постоял в своем укрытии еще полчаса.

К утру стало известно имя четвертой жертвы — Эмма Монтут. Пропала девушка еще в пятницу, в районе двух часов дня.

Стайлз на службе так и не появился, и Винсент отправил инспектора Миллза поговорить с семьей и друзьями убитой. Я же двинул в Уайтчепел, договорившись с Миллзом встретиться в Ярде в шесть вечера. Впереди целый день, чтобы разыскать Маклафлина.

Проще всего было провести полчасика у ма Дойл, чем околачиваться у последнего известного нам адреса проживания Ната. Подойдя к лавочке Дойлов, я заглянул в окно и тут же отпрянул. Тьма народа, и каждый захочет поздороваться и узнать, что я тут забыл.

Пришлось обойти со стороны переулка и проскользнуть через черный ход, где я сразу наткнулся на упаковывающую чай Элси. Девушка вскрикнула от удивления и, бросившись ко мне, крепко обняла. Я отстранился и рассмотрел ее. Все больше становится похожа на мать: тот же дерзко задранный подбородок, те же карие глаза, те же густые рыжеватые волосы. Элси исполнилось девятнадцать, и она уже была хорошенькой — нет, чертовски красивой! — девчонкой. Интересно, сколько парней из Уайтчепела за ней бегает…

— Каким ветром, Микки? — осведомилась она.

— Давно уж никто не называет меня «Микки», только ты да ма, — улыбнулся я.

Элси легонько шлепнула меня по щеке.

— Это тебе за то, что уже месяц не заглядывал к нам на воскресное чаепитие! А сегодня, кстати, вторник. Зачем пожаловал?

— Вот, ищу одного человека, — сконфуженно пожал я плечами, — думаю, ма подскажет, откуда начать поиски. Я о Нате Маклафлине. — Улыбка Элси померкла, и я дружески обнял ее за плечи. — Не собираюсь доставлять ему неприятности, не беспокойся.

— А чего ты от него хочешь? — вопросительно наклонила голову девушка.

— Нужно спросить, не имеет ли он отношения к женщинам, которых убивали на Темзе.

— Ах! Микки, ты же понимаешь — он тут ни при чем!

— Уверен, что нет, но спросить обязан. Не знаешь, где его найти?

— Сейчас позову ма. Она наверняка знает, — надула губки Элси.

Девушка вышла в торговый зал, и сквозь приоткрытую дверь послышалось гудение дюжины голосов. Перевернув бочку, я уселся сверху, как делал раньше, подсчитывая выручку лавки мелком на грифельной доске.

Сверху потянуло ароматом индийского чая. Привычный, знакомый запах вызвал у меня в памяти один воскресный день, когда я забежал к ма почаевничать. Элси за столом поведала мне о суде над Маклафлином. Заседание состоялось за две недели до моего визита, и Элси все еще не могла прийти в себя от гнева.

Она тогда рассказала о Джемме Грин — хорошенькой девушке, даже слишком хорошенькой для Уайтчепела, любившей сеять смуту среди парней, флиртуя то с одним, то с другим. Особенно ее заводило, когда мальчишки вступали из-за нее в драку. Так или иначе, интриги девушки были довольно безобидны — до тех пор, пока она не положила глаз на Маклафлина. Нат, хороший положительный парень, ухаживал за другой девочкой — Кэти Дьюи — и на Джемму внимания не обращал. В итоге она поставила себе цель завоевать Ната, а когда не добилась успеха — сильно разобиделась. Как-то раз Джемма исчезла, и три дня ее не было видно. Обеспокоенная мать даже подала заявление в полицию. Наконец дочь появилась, твердя направо и налево, что Нат затащил ее в подвал в районе верфи, связал, а потом изнасиловал. Только через три дня ей удалось распутать веревки и сбежать.

Сам я Ната никогда не встречал, но Элси утверждала, что за парнем в жизни подобного не водилось — не тот он человек.

Другое дело, что у него не было алиби. Нат целыми днями работал в порту, после возвращался домой и привычек своих не менял. Джемма заявила, что, бросив ее в подвал, Нат потом являлся к ней в перерывах между работой, и демонстрировала синяки и ссадины от туго затянутых на запястьях веревок. С судебным процессом тянуть не стали, и Маклафлина на основании слезливых показаний Джеммы признали виновным. Приговорили к девяти месяцам заключения.

Буквально через несколько дней после суда выяснилось, что четыре разных человека видели Джемму в нескольких лавочках именно в те дни, когда она, по ее словам, находилась в заточении. Никто не задавался вопросом, как ей удалось освободиться. «Представь себе человека, работающего в порту. Неужели он не способен затянуть крепкий узел?» — ядовито говорила мне Элси, и, по-моему, в ее словах был смысл.