Зарина тяжело вздохнула.
— Теперь уже не разберёшь, — уклончиво ответила она. — Всякое может быть.
— Значит, всё же могли ведьмы? — дрогнувшим голосом повторила Власа. Неужели те, кто обладал силой, и вправду сотворили такое зло?
Зарина повернулась к Власе и внимательно взглянула на воспитанницу.
— Запомни правило, любое зло порождает только зло. Любая несправедливость и месть за неё, порождает лишь ещё большую несправедливость и новые круги мести, — неожиданно серьёзно произнесла она. — Кто бы ни был повинен в этой хвори — он совершил страшную ошибку, погубив свою душу и забрав жизни у сотен людей. И над всеми ведьмами и колдунами теперь висит эта вина, которую невозможно искупить.
От слов Зарины Власе сделалось жутко. Она опустила голову, словно ощутила на своих плечах невыносимую тяжесть. Значит, не зря люди шарахаются от неё, значит, и вправду от тех, в чьей крови течёт магия немало бед…
— Любая сила может служить как добру, так и злу. Постарайся, чтобы твоя служила только добру. Зла в этом мире итак хватает, — произнесла Зарина, положив ладонь на плечо Власе. Встретившись взглядом с наставницей, она увидела в её глазах понимание и грусть, как будто Зарина знала, что сейчас творилось на душе Ники.
— Я поняла наставница. Только в деревню мне больше нельзя…
— Это на время. Если духи будут милостивы, то беда минует, и всё станет как прежде, — приободрила Зарина и добавила уже строже: — Я вчера говорила тебе наколотить дров? Ну и где они?
— Ох, совсем забыла! Я сейчас, быстро, — с этими словами Власа поспешила к заготовленным поленьям. Не женское это дело — дрова колоть, да что поделаешь, коли некому больше?
Глава 4
Прошло две седмицы, как Власа не ходила в деревню и не видела Ярика. Скучала по нему вечерами, а днём крутилась белкой, готовила, прибиралась, за хозяйством следила. Знахарка теперь вместо неё в деревню ходила, порой надолго задерживалась там, вот и приходилось Власе все остальные дела делать.
Помогал ей в этом домовой Запечник, больше правда советами и разговорами, а порой и вовсе сердито ворчал, недовольный чем-то, да с котом в прятки играл. Мурчик-то, как и любой зверь, в отличие от людей, всегда видел домового, поэтому прятаться от него всяк интересней домовому было. Люди-то они что! Раз — и не видят Запечника, а тут поди спрячься — постараться надо.
Хоть и веселей с домовым, да с Мурчиком дома, да только надоело Власе с утра до ночи всё в делах и заботах хлопотать. Вот и подумала она в лес сходить за ягодами, пока Зарина в деревне.
Собралась погожим днём и пошла. Заодно решила проверить тайник, который она с Яриком сделала три весны назад в дупле старой осины.
Раньше в этом тайнике они подарочки друг другу оставляли — то колечко из бересты от Ярика или поделка забавная, то Власа туда оберег или пряник медовый положит, заботливо в плотную ткань упакованный. Только в последнее время всё реже Ярик приходить стал, а за эти три месяца так и вовсе ни разу — как начал отцу помогать в кузнечном деле, то недосуг ему стало в лес бегать, тайник проверять…
Добравшись до осины, Власа осторожно запустила руку в дупло. Ничего. Только мусор, да листья налетели, почти доверху дупло уже забили. А ведь раньше кусочки бересты с записями друг для друга оставляли там, о любви и тоске в разлуке писали, да о встречах в лесу договаривались, чтобы прийти одновременно, в один час. Но то раньше было, а теперь…
Тяжело на душе стало, почувствовала Власа, что истончается ниточка, связывающая её с Яриком. Теряется, забывается в суете дел. А как её спасти?
Власа знала колдовские способы: привороты, да чары манящие. Только нельзя так, тёмной магией душу чужую привязывать к себе. Любовь настоящая только по доброй воле бывает, а всё иное — обман, морок. Не будет от этого счастья.
Оставив тайник, Власа пошла по тропинке в лес. Сейчас, во второй половине лета, как раз поспевали лестные ягоды, в особенности малина. Главное, успеть её собрать, пока деревенские не подсуетились. Места-то в лесу были всем известные, а ходить далеко к болотам, как раньше, Власа опасалась.
До ближайших кустов малины было совсем недалеко, только вот когда Власа добралась туда, то оказалось, что кусты почти полностью кем-то обчищены. Сколько Власа не смотрела — удалось собрать всего с десяток ягод. Слёзы и только. Малиновые листья разве что к чаю сорвать…
С пустой корзинкой она пошла дальше. Шаг за шагом, всё ближе к болотам. А с другой стороны, среди бела дня что бояться? Не съест же её здесь никто.
Добравшись до малины, где ещё не побывали ухватистые местные девицы, Власа начала собираться ягоды. И до того они вкусные были, сладкие, что невозможно оторваться…
Провозилась Власа не один час, пока не наелась досыта и корзинку доверху не наполнила. Будет теперь и на варенье, и на пироги и засушить ягодки на зиму.
Притомившись, Власа присела у ближайшего дерева, прислонилась спиной к шершавой коре. День был погожий — солнце светит, а не жарко, даже духоты не чувствуется.
Мысли снова вернулись к Ярику. Надо всё-таки сплести ему оберег, который и от хвори убережёт и напоминать о Власе будет. Потом сбегать в деревню ночью, когда все спят, и подарить ему.
Власа представила встречу с Яриком и закрыла глаза. И так ей хорошо стало, спокойно. Птицы щебечут, где-то одиноко стучит дятел, ветер шелестит листвой.
До чего хочется расслабиться ненадолго и вздремнуть. Как когда-то раньше. И ни о чём больше не думать…
Откуда-то из-за спины ветер принёс тихий шёпот, едва слышный, что слов не разобрать. Власа хотела пошевелиться, но тело словно онемело и не слушалось её. Шёпот повторился, отчётливее, ближе. А Власа ни встать, ни убежать не может, окаменев… Внезапно на её плечо опустилась рука с тёмной потрескавшейся кожей, будто из коры дерева, и когтями как у зверя.
«Моя буде-ешшь, ведьма… не уйдёшь!».
Власа завопила, что есть мочи, и проснулась от собственно крика. Перепуганные птицы разлетелись во все стороны. Серая мышка, что крутилась у корзинки, юркнула в траву. А вокруг лес, солнце проглядывает через листву… и никого больше.
Ощупав для верности своё плечо, на котором только что привиделась когтистая рука, Власа выдохнула. Ну и кошмар же приснился! Не успела задремать, как проснулась со страху.
И всё же оставаться здесь Власе не хотелось. Подхватив корзинку, она поспешила домой.
* * *
Знахарка вернулась уже под вечер, с трудом неся полную еды корзину — видимо, в благодарность за лечение кто-то так щедро отплатил. Власа в это время сидела на крыльце и плела браслет-оберег. Увидев Зарину, она быстро спрятала оберег, чтобы не возникло вопросов, для кого это Власа так старается, и поспешила навстречу наставнице. Помогла дотащить корзину до дома.
— Ух, какая тяжёлая… Кто же это так отблагодарил? — Власа поставила корзину на стол и заглянула вовнутрь.
— Охотника Тихомира, мужа Ярославны, медведь давеча подрал сильно. Восемь швов наложить пришлось, едва из Нави вытащила. Вот жёнушка, да брат его на радостях и собрали целую корзину, — рассказала Зарина, разбирая дары — крынка с молоком, варенье земляничное, рыба засоленная…
— Ужас какой, — поёжилась Власа. — А хворь как? Нет её пока?
— В нашей деревне нет, а там не знаю. Слухи разные ходят, о том, что за рекой творится. Староста запретил людям из Заречья уезжать. Мол, кто за реку пойдёт или уедет куда — пусть не возвращается, пока хворь с земли нашей не уйдёт, — рассказала Зарина и усмехнулась. — Неразумные люди, из деревни, значит, ни шагу, а свадьбу Прохора и Марьяны играть, и всем за общим столом сидеть — то пожалуйста!
— Почему неразумные, если больных нет сейчас, то и риска никакого, — удивилась Власа.
— Сегодня нет, а завтра есть. Так и поляжет вся деревня…
От этих слов Власе стало совсем не по себе. От тревоги и страха даже подташнивать начало.
После ужина, Зарина занялась варкой снадобий, и Власа незаметно улизнула во двор. Она твёрдо решила закончить оберег сегодня, пока ещё не стемнело.
