Где-то позади раздался протяжный хриплый вой, от которого кровь леденела в жилах. Так не мог выть ни один живой зверь, только нежить — это Власа знала точно. Следом за ним, раздались ещё несколько таких же страшных завываний.

— Власа, поднимайся. Надо бежать. — Мирон поспешно подхватил её и потянул за собой.

С трудом Власа встала и побежала за ним. Медлить и правда нельзя, иначе догонят, причём очень быстро… Только вот силы были изначально неравными — нежить не ведала усталости в отличие от людей.

Добежав до развилки, где они накануне свернули в эту злополучную деревню, Власа с Мироном свернули на другую дорогу.

Внезапно сбоку из высокой травы выпрыгнула огромная чёрная тень, похожая на человека в порванной, чёрной от грязи одежде. Упырь обернулся, и Власа закричала от ужаса. Это был полуистлевший мертвец, с лицом похожим на череп — с провалившимся носом, длинными клыками и когтями. Устремив свои красные от голода глазищи на Власу, он оскалился. А в следующий миг бросился вперёд.

Мирон сшиб Власу с ног, и они откатились в сторону по земле. Когти упыря вспороли пустоту. Злобно зарычав, упырь приготовился к новому прыжку.

Обнажив меч, Мирон встал на его пути.

— А ну прочь, нечисть поганая! — он махнул мечом, отгоняя упыря, который начал коварно подбираться к нему сбоку.

Власа схватилась за мешочек на поясе с заговорённой травой. Незаметно поднявшись, она увидела, как Мирон яростно отгоняет упыря мечом, да только мертвец лишь скалится, да выбирает момент поудачнее для прыжка. А скоро уже и остальные упыри прибудут…

Сжав птицу-оберег на шее для храбрости, Власа кинулась вперёд с мешочком в руке и бросила его прямо упырю в морду, да так, чтобы вся трава на него рассыпалась.

Взвыл мертвец, схватился костлявыми пальцами за морду, мотая головой из стороны в сторону. Воспользовавшись этим, Мирон тоже бросился вперёд и разрубил его мечом напополам.

— Поджечь, поджечь бы надо! А то восстанет, — подсказала Власа, да только с поля послышался такой жуткий вой ещё с десятка голосов, что от ужаса она забыла, как дышать.

— Видать, не в этот раз, — Мирон спешно сунул меч за пояс, схватил Власу за руку и потянул за собой.

Снова началась бесконечная гонка. Бежать, бежать вперёд до изнеможения, до боли в рёбрах, когда кажется ещё немного, и сердце выпрыгнет из груди… К такому Власа была не готова.

— Я… не могу больше. — Она вскоре буквально повисла на Мироне. — Не могу… не уйти мне…

— Да погоди! Немного осталось! Гляди, свет уже вдали горит. — Мирон указал рукой куда-то вперёд.

Власа пригляделась — и правда вдали горело яркое пятнышко, отсвет от костра. Последний огонёк надежды.

Приближающийся вой за спиной заставил снова перейти на бег. Ещё немного — и уже ничто не сможет им помочь. Власа отчаянно хваталась за плечо Мирона, торопясь к костру, хотя глубоко в душе сомневалась, что это сможет их спасти. Простым огнём такую свору нежити не остановишь, может быть, чуть отгонишь, но если их много… никакого огня не хватит.

Когда они подбежали к костру, то увидели заспанного, встревоженного мужика с проседью в волосах, который спешно собирал пожитки. Рядом стояла лошадь, запряжённая в телегу.

— Вот же не свезло, как чуял, не надо рядом с проклятыми местами на ночь становиться, старый я дурак, — бормотал он себе под нос, как вдруг увидел Власу с Мироном. — А ну прочь, нечистые!

Он схватил палку с горящим огнём на конце и замахнулся в их сторону.

— Дяденька, что вы! Люди, мы люди! — вскричала Власа, попятившись.

— Не дури, мужик! Мы от нечисти сами бежим, али не слышишь, как воют? — попытался образумить его Мирон. Словно в подтверждение его слов в ночи снова раздался жуткий вой, на этот раз значительно ближе. — Бежать отсюда надо!

— Это я то и без вашего знаю! С дороги, — огрызнулся мужик, заметно осмелев. Бросив палку с огнём, он стал спешно закидывать свои вещи в телегу.

— Дяденька, возьмите нас с собой, не оставьте в беде! — взмолилась Власа, бросившись к нему.

— Ещё чего! Поди вы сюда эту беду и принесли, а мне вас спасать? — недобро зыркнул на них мужик, отмахнувшись от Власы, и полез на место возницы.

— Да как же… ну нельзя же так! — отчаялась она, а Мирон незаметно потянул Власу к задней части телеге, нагруженной мешками.

— Полезай, — заговорщически шепнул он.

— Эй! А ну брысь отсюда! — взревел мужик, увидев, что они забрались в телегу.

— В беде друг друга негоже бросать! Трогай уже, — дерзко заявил ему Мирон. — Пока нас гнать станешь, нежить догонит и всех сожрёт.

— Ах ты наглец! Ну, погоди, я тебе потом по ушам надаю! Леший вас забери! — со злостью плюнул мужик, осознав правоту Мирона, и начал хлестать старую кобылу поводьями. — Пошла, пошла!

Пребывающая в полусне кобыла нехотя двинулась, таща за собой телегу — видно совсем по старости чутьё растеряла. А мужик всё не унимался, гонит её и гонит, да только без толку.

Вдали на дороге уже появилось несколько крупных чёрных теней, которые стремительно приближались.

Власа в страхе прижалась к Мирону и уткнулась ему в плечо. Её била крупная дрожь.

— Тише, тише, — упавшим голосом прошептал он, крепко прижимая Власу к себе.

Одно из чудищ на дороге громко завыло от нетерпения. Кобыла запоздало встрепенулась, будто только сейчас осознав происходящее, испугано заржала, и бросилась вскачь.

Телегу начало мотать из стороны в сторону, то и дело подбрасывая на ухабах. Где-то впереди слышалась ругань мужика, который пытался удержать поводья взбесившейся лошади.

Власа решилась взглянуть на дорогу. Чёрные бегущие точки стали отдаляться, а вскоре и вовсе пропали за поворотом. Неужели им удалось оторваться от погони?

Сжав в руке птицу-оберег, Власа мысленно вознесла благодарность своему роду и всем богам, потому как только чудо могло спасти их этой ночью…

Дорога оказалась разбитой, с ямами и колдобинами, отчего телегу постоянно мотало из стороны в сторону. Временами Власу даже подбрасывало в воздух, когда колесо попадало на очередной камень.

Они ехали уже несколько часов. Первое время где-то вдали слышался яростный вой упырей, но потом всё стихло.

Только Власе от этого было не легче. После безумной тряски казалось, что на её теле уже нет живого места. Да и жёсткие холщовые мешки, набитые овощами, только царапали кожу на руках и ногах, а деревянные бортики телеги, об которые уже не раз билась Власа, оставляли новые синяки.

Единственным спасением был Мирон, который крепко держал Власу, чтобы её не так сильно подбрасывало на поворотах. Временами она даже в страхе цеплялась за его одежду, чтобы хоть как-то удержаться — один раз Власа чуть не вылетела из телеги на крутом повороте.

Но вскоре тряска прекратилась — лошадь вконец выдохлась и уже едва волочилась по дороге.

Власа и Мирон прислушались, не догоняет ли их кто. Но к счастью воя упырей было не слышно. Быть может нежить отстала, а может, нашла себе другую добычу.

— Ты не серчай, мужик, что мы в твою телегу залезли без спроса, — сказал неожиданно Мирон. — Если что я заплатить могу. У меня есть с собой несколько медяков, немного, правда…

— Ладно, что уж там, — устало махнул возница, вытирая пот со лба после гонки. — Что я, не понимаю что ли? Всё понимаю. Хотя без вас, конечно, было бы всяко лучше. Уж кобыле точно, — не удержавшись, добавил он.

Мирон только хмыкнул в ответ. Он по-прежнему обнимал Власу, а она тихо сидела, прижавшись к нему.

После пережитого на Власу навалилась дикая усталость. Всё, что ей хотелось сейчас — это просто закрыть глаза и хоть немного подремать. Она положила голову на плечо Мирона. Странное дело, рядом с ним ей было сейчас до того хорошо, спокойно, словно и не чужой он был, а кто-то близкий, почти родной.

Это мысль удивила Власу. Ведь раньше ничего подобного она к Мирону не чувствовала.

— Слушай, мужик, а ты куда хоть путь держишь? — между тем продолжил разговор Мирон.