Это стало последней каплей. Ярость захлестнула Власу, огнём растекаясь по венам.

— Не трогай меня! — не своим голосом зашипела она, схватив Усладу за запястья. — Ты сама как гадюка отравляешь всё ядом! Но смотри — как бы тебе самой его не напиться!

Внезапно глаза Услады расширилась от страха. И в тот же миг она жалобно закричала от боли.

— Что ты делаешь⁈ Прекрати⁈ — Ярик оттолкнул Власу, вырывая из её рук Усладу, которая заливалась плачем. Её запястья были будто обожжены огнём.

Власа с ужасом увидела ожоги Услады, потом перевела взгляд на свои руки. Неужели это сделала она⁈ Но как⁈

В этот момент из дома Ярика послышались голоса, в доме напротив мелькнул отсвет лучины… Похоже, своим криком Услада всех разбудила.

У Власы по спине прошёл мороз. Она видела, как Ярик прижимает к себе плачущую девицу и со страхом смотрит на неё, будто перед ним стоит не меньше, чем упырь жаждущий крови.

— Что тебе ещё надо⁈ Уходи! — крикнул он срывающимся голосом, но это было лишнее. Власа и без того, всё поняла. Круто развернувшись, она опрометью побежала прочь.

Мимо чужих дворов, тёмных домов, сторожевых собак, которые при виде её почему-то начинали скулить и пятиться назад. Как будто вправду она была чудовищем, нечестью, вышедшей из леса…

Власа перелезла через забор, порвав подол сарафана, но даже не заметила этого. Она побежала через поле к чернеющему лесу, за которым был её дом. От боли и слёз, она едва разбирала дорогу. Ещё и темно-то как, ни зги не видно…

Зачем она вообще пошла в деревню? Почему не послушала знахарку⁈ И что это за сила проклятая, что кожу человеческую насквозь прожигает?

Споткнувшись о камень, Власа рухнула на тропинку. Сердце раненой птице билось в груди, так и норовя вырваться наружу. Голова предательски кружилась. Накатила внезапная слабость, как тогда в лесу у ручья, когда Власа впервые использовала силу.

— За что же мне всё это? — всхлипнула Власа, закрыв лицо руками и тихо заплакала. Она тонула в боли, погружаясь на самое дно своей израненной души. Казалось, весь мир ополчился на неё, и даже тот, кого она так любила, предал…

«Тшшш…тшшш» — раздалось шипение в ночной тишине.

От одного этого звука внутри Власы всё похолодело. Она вздрогнула и села, затравленно озираясь.

— Кто здесь?

«Моя будешшшьь… Скоро, очень скоро…» — услышала она знакомое шипение.

Забыв, как дышать от страха, Власа сжалась в комок. Если Черномар здесь, то ей конец — в поле не скрыться, до дома далеко. Сжимая оберег в руках, Власа зашептала все заговоры, которые знала. Сбиваясь, путая слова, начиная сначала.

Казалось, ещё никогда в жизни она не была так уязвима, так слаба, как сейчас… Но пока что вокруг никто не появлялся. И корни не пытались пленить её, как на той поляне.

Власа собрала остатки сил и поднялась, дрожа всем телом. Может и нет его здесь, только пугает, нечисть поганая! Бежать домой надо, скорее бежать! Там защита есть, там никто не достанет её, не посмеет тронуть… И Власа бросилась вперёд, через поле, потом по тропинке, спотыкаясь со страху в темноте. Домой, домой, только бы добраться…

Власа распахнула калитку и побежала к двери, которая всегда была открыта и не запиралась даже на ночь. Буквально влетела в дом и поспешно закрыла дверь за собой. С лязгом задвинула засов и села на пол. И только тогда смогла отдышаться. Вытерла пот со лба. Всё хорошо, она в безопасности, сюда никто чужой не посмеет войти — защитные обереги не позволят.

— Светлые духи, что случилось⁈ Власа⁈ — услышала она испуганный голос Зарины и подняла глаза. Наставница стояла перед ней с горящей лучиной, с тревогой глядела на неё. — Что с тобой сделали? Кто?

Власа растерянно моргнула глазами, потом вспомнила, что порвала полы сарафана, когда перелезала через забор.

— Со мной всё хорошо… Это так… ерунда, — пробормотала Власа, спешно поднявшись. Она хотела прошмыгнуть к своей кровати, но Зарина цепко поймала её за рукав.

— Рассказывай, — строго потребовала наставница.

Деваться было некуда, и Власа со вздохом начала говорить, рассказывая всё, как есть. Всё равно Зарина узнает, как только пойдёт в деревню. Едва Власа добралась до момента, когда её ладони обожгли запястья Услады, Зарина всплеснула руками.

— Да как ты могла⁈ Как⁈ Неужто, совсем разумом помешалась? Ты хоть знаешь, что за такое колдовство бывает⁈

Власа сглотнула. Она знала закон. Если ведьма причинит своим колдовством вред человеку, то её будет ждать смерть. Только вот что она могла поделать? Не нарочно же сделала! Случайно!

— Я не хотела, правда… не знаю, как так получилось-то… — всхлипнула Власа, прижав руки в груди. — Что теперь со мной будет?

— Ну-ну, слезами делу не поможешь, — покачала головой Зарина. — Завтра пойду со старостой говорить, а там уж как свезёт. Это всё?

Власа промолчала. Она хотела рассказать о том, что услышала голос Черномара по дороге сюда, но не решилась. Вдруг ей померещилось с горя? А если даже нет… Зарина узнает, вообще из дома её выпускать перестанет! Запрёт в четырёх стенах, и днём со двора шагу ступить не даст!

— Больше ничего, наставница. Сарафан я порвала, когда обратно через забор лезла…

Зарина тяжело вздохнула.

— Ну и дурёха же ты! А я ведь говорила, что так и будет. Так ведь мало того, что он болтун, ещё и курощуп оказался! — она с досадой махнула рукой.

Власа уныло шмыгнула носом. И возразить-то нечего… Кто же знал, что все слова Ярика о любви не больше, чем ложь? Что он, при первом же случае, с другой в постель ляжет, ещё даже не успев жениться? А может у него Услада не первая, просто Власа ничего не знала?

Власы утёрла выступившие слёзы и села на лавку.

— Ладно, что уж теперь сырость разводить. Хоть сейчас прозрела — и то хорошо, — со вздохом заключила Зарина. — А теперь спи, утро вечера мудренее.

В ответ Власа только уныло кивнула и пошла переодеваться. Едва она легка в постель, как уткнулась лицом на подушку. Хотелось выть, рыдать в голос, но нельзя — Зарину разбудит, которая тоже уже спала на печи.

— Что же ты так, внученька? — услышала она ласковый голос домового над головой. Маленькая рука, осторожно погладила её по волосам. — Наворотила делов-то… Ох, не пускать тебя надо было из дому!

— Да что ж теперь, дедушка… — тихо ответила ему Власа.

— Теперь уж ничего. Засыпай лучше, а я пригляжу, чтобы зло никакое покой не потревожило твой.

Власа благодарно кивнула и закрыла глаза. Только сейчас она почувствовав насколько измоталась за эту ночь… Укутавшись в одеяло почти с головой, она сжалась в комок и уснула.

Весь следующий день Власа старалась как можно больше занять себя делами — с утра натаскала воды, убралась в доме, вымела весь сор и во дворе прибралась. Не забыла насыпать корм курам и почистила курятник, налила Мурчику молочка, оставила Запечкину сахарок, наварила каши, наколола дров…

Зарины с утра дома не было, она пошла в деревню, набрав с собой лечебных мазей. Одна из них была от ожогов, которые могли остаться после колдовства.

Сказать по правде Власа тоже хотела пойти и извиниться за то, что случилось ночью, объясниться, что не со зла она, а по неразумению… Но Зарина настрого запретила ей даже думать о этом.

— Чтобы больше в деревню ни шага без моего разрешения! Ты и так столько дров наломала, что не разгрести!

В итоге Власе только и оставалось, что заниматься работой по дому, раз уж она столько глупостей наделала. Это помогало и от мыслей печальных отвлечься, только вот сердце всё равно болело, словно внутри была кровоточащая рана. Все мечты и надежды разбились в душе и ранили острыми осколками, которые Власа никак не могла собрать. Лучше вправду никому не верить и никого не любить, раз это причиняет потом столько боли…

Полив небольшой огород у дома, Власа устало присела на крыльцо. День был погожий, на небе светило яркое солнце, в лесу наперебой весело чирикали птицы, только Власа будто не видела всей той красоты. Она сидела и смотрела перед собой пустым взглядом.