По недавно распространившимся слухам умер старший сын великого князя московского[354], то же случилось и с новгородским воеводой. Здесь, в деревне Бор за Мшагой, мы не заметили никаких следов московского войска. Послезавтра думаем быть в Новгороде, куда московский князь послал знатных людей, чтобы принять нас.

Да приведет господь все начинания вашей милости к цели во славу имени его.

Из деревни Бор, в начале ночи 29 января 1582 года.

АНТОНИО ПОССЕВИНО — ЯНУ ЗАМОЙСКОМУ [355]

После того как 15-го числа этого месяца мы прибыли к великому князю московскому, я получил от Андрея Щелкалова, его канцлера, письма, которые ваша милость написала мне в конце января. Из них великий князь и его бояре узнали всё, что случилось в Острове [356]и в других местах неприятного с королевскими солдатами. Когда я более подробно поговорил с ними как об этих, так и о других делах, его светлость решила (по моему предложению) сделать так, чтобы как можно скорее послать в Псков знатного человека с письмами его светлости, из копии которых (а она будет приложена к этому моему письму) ваша милость сможет понять, до какой степени ему дорого, чтобы миру, заключенному соизволением божьим, не только не было никакого вреда, но чтобы даже пушки, оставленные по приказу вашей милости в Острове, были тотчас же отвезены в королевские владения. А те московиты, которые провинились, будут наказаны по заслугам. Однако он жаловался, что и после заключения мира королевские солдаты многое позволяли себе в великом княжестве смоленском (а он считает, что это произошло по вине светлейшего короля и вашей милости). Было бы справедливо, чтобы равное возмещалось равным, то есть, если кого-нибудь увели из его крепостей, чтобы он тотчас был освобожден и, насколько это возможно, возмещались другие убытки. Поэтому великий князь на мою просьбу дать мне список жалоб приказал дать его, и я посылаю его светлейшему королю и вашей милости. Я не сомневаюсь, что на них будет дан на деле в самом скором времени ответ, а это, я знаю, будет осуществлено по королевской братской любви к великому князю.

Среди тех дел, которые поручило мне вести с великим князем его королевское величество, есть еще одно дело, а именно, чтобы Матвей Пжеворский был отпущен на свободу. Но бояре доложили мне сегодня, что он уже отпущен на свободу незадолго до этого. Дело относительно NN[357], хотя еще и недостаточно подготовлено, однако, я надеюсь, будет доведено до конца. Великий князь достаточно умен, чтобы понять: сколько бы он ни дал NN денег, столько же они используют против христиан. Для них нет ничего более почетного, чем с помощью христианских средств разрушать христианскую веру, опустошать и сжигать на обширном пространстве все, что живет именем Христа. Поэтому я буду так настаивать на всем этом деле. И, я надеюсь, оба государя смогут предпринять такое дело, чтобы этот народ на большом пространстве получал сопротивление от обеих границ, что в большой степени поможет процветанию вечного мира между обоими государями.

Я уже говорил о купцах[358], задержанных здесь, в особенности о виленских, о которых шла речь на съезде послов в моем присутствии. И хотя великий князь еще не дал мне окончательного ответа (ведь я только сегодня доложил ему об этом), однако у меня нет опасений, что их тотчас же не отпустят, так как они не имели отношения к войне и удерживались здесь довольно долго безо всякой вины. Когда это произойдет, его величество, я уверен, не позволит, чтобы его легко превзошли в исполнении долга при освобождении пленных. И так как его величество изволило мне обещать в лагере освободить некоторых из них, то уже можно надеяться, что после заключения мира и взаимного обмена крепостями, все это будет осуществлено довольно просто, без съезда послов, на котором решили это дело не обсуждать, и я очень прошу у вашей милости, чтобы это осуществилось.

Между прочим, по божьему соизволению, я надеюсь через некоторое время говорить со светлейшим князем о том, что относится к распространению благочестия. Между тем я прошу вашу милость переслать апостольскому нунцию[359] письма, которые я написал для него, так как я здесь в один день получил от него 6 писем. Великому первосвященнику будет приятно узнать, что я уже во второй раз прибыл к великому князю московскому и был принят им не только почетно, но и благосклонно и что меня приглашали на торжественные пиры и на беседы о сохранении мира и других подобных вещах. Теперь же я пишу в Рим о мощах св. Николая, которые ваша милость просит у великого первосвященника через меня, и о других мощах св. Фомы. А если я привезу из Московии тот кусочек мощей св. Николая, который у меня при себе, я не откажу в нем, как и во всем остальном, вашей милости, для которой прошу у всеблагого и всемогущего господа всех благ.

18 февраля 1582 года, в Москве.

Почтенный, преданный и любимый нами. Нам была очень приятна забота вашего священства как о нас, так и о светлейшем короле шведском, родственнике нашем, и о королеве шведской, сестре нашей. Был у нас высокородный Христофор Варшевицкий, присланный его величеством, государем и супругом нашим, от которого мы достаточно подробно узнали обо всем. Что касается нас, то мы всегда от души проклинали эту войну, и, конечно, если она будет прекращена, то для нас не может быть ничего более тяжелого, чем возобновление новой войны между родственными королями (чего нет сейчас). Поэтому, насколько мы сможем, мы будем стремиться к тому, чтобы существующие теперь разногласия между родственными государями смогли быть улажены скорее мирными доводами, чем какими-нибудь другими. Также мы уповаем на господа бога, покровителя и творца мира, чтобы он не оставил наших начинаний. Кроме того, сколько бы усилий ни затратило ваше священство для этого дела, мы просим, чтобы оно не жалело своего труда и стараний. Ведь тот, кто установит мир между этими государями, тот, конечно, положит конец московитской войне.

Поручаю себя молитвам вашего священства.

Написано в Варшаве, 3 марта 1582 года.

Через некоторое время после моего приезда сюда я написал вашему величеству и господину великому канцлеру о тех переговорах, которые начал вести со здешним великим князем. Он выразил желание, чтобы ваше величество приказало сделать [всё], чем можно было бы сохранить мир, заключенный с божьей помощью, а если бы уже после скрепления мира крестным целованием [его] солдатам был нанесен ущерб со стороны [солдат] вашего величества, чтобы он, насколько возможно, возмещался. Сам же он позаботится о том же самом: ведь он уже приказал вывести из Острова пушки и наказать тех, кто причинил какой бы то ни было вред или ущерб солдатам вашего величества. А то, что начали говорить о татарах, было отложено до приезда послов по тем причинам, о которых я сам лично, даст бог, доложу.

Когда я стал просить у великого князя о Мамониче и всех остальных литовских купцах от имени вашего величества, он тотчас приказал их освободить, — а их около 30. Вчера он сообщил через своих бояр, что посылает их вперед вместе с гонцом; одновременно он собирается приказать отрядить вместе со мной посла к великому первосвященнику и поэтому желает, чтобы тому был открыт такой свободный проезд через владения вашего королевского величества, чтобы я даже смог найти в этих владениях пристава, который вез бы его с конным сопровождением, хотя я уже привез сюда довольно пол-ное (как я полагаю) разрешение этого.