Положение Поссевино усложнилось также из-за неприязненного отношения к нему папского нунция в Речи Посполитой Болоньетти, который считал, что Поссевино превышает свои полномочия инспектора училищ и вмешивается в дела, входящие в обязанность нунция. Об этом Болоньетти постоянно писал в Рим в своих донесениях[48]. В результате из Рима последовало предписание Поссевино удалиться из Кракова в Браунсбергскую коллегию (Восточная Пруссия) и заниматься исключительно просветительской деятельностью.
После смерти в 1585 г. папы Григория XIII генерал иезуитского ордена назначил Поссевино помощником провинциала в Речи Посполитой. В начале 1586 г. Поссевино вместе с племянником польского короля Андреем Баторием отправляется в Рим, где ему удается выхлопотать у папы Сикста V субсидию в 25 тыс. скуди для завоевания Московии. Только неожиданная смерть Стефана Батория помешала началу военных действий. После смерти короля генерал ордена Аква-вива отзывает Поссевино в Рим, так как в сложной борьбе партий за избрание нового польского короля он слишком ревностно поддерживал в качестве претендента на польский престол воспитанника иезуитов сына шведского короля Юхана III Сигизмунда, что шло в разрез с политикой папской курии, отдававшей предпочтение кандидатуре одного из эрцгерцогов дома Габсбургов[49].
В 1587 г. Поссевино назначают ректором падуанской академии. С этого времени он занимается в основном литературной деятельностью: в 1593 и 1606 гг. выходят его большие библиографические работы по различным вопросам теологии. Однако даже в это время интерес Поссевино к России не ослабевает. Он пристально следит за событиями на востоке, поддерживает постоянную переписку с иезуитами из окружения Лжедмитрия I. В 1605 г. в Венеции появляется сочинение под названием «Повествование о чудесном завоевании отцовской власти яснейшим юношей Дмитрием», составленное неким Бареццо Барецци. Как доказано позднейшими исследователями[50], автором этого сочинения был Поссевино, с радостью приветствовавший открытую экспансию против России.
Умер Поссевино 26 февраля 1611 г. в Ферраре.
* * *
Деятельность Поссевино в России довольно полно отражена в русской и зарубежной исторической литературе. Еще представители дворянской историографии (М. М. Щербатов, Н. М. Карамзин), опираясь на тот источниковедческий материал, которым они могли пользоваться, дали свою оценку последних событий Ливонской войны, Ям-Запольских переговоров, и в частности посредничества в них Поссевино.
Если Щербатов только обращает внимавие на искажение действидельного положения дел в войске Батория под Псковом в письмах Поссевино к Ивану IV[51], то Карамзин высказывает уже определенную точку зрения на значение посредничества иезуита при заключении перемирия: «Не ходатайство иезуита, но доблесть воевод псковских склонили Батория к умеренности»[52]. Русская буржуазная историография продолжает эту традицию оценки Поссевино как арбитра переговоров. С. М. Соловьев в «Истории России», анализируя документы перемирия, делает вывод о пристрастии Поссевино к польской стороне[53]. Отдельные статьи о Поссевино (Г. Воробьева[54], С. Дахновича[55] и др.) носят в большой степени информационный характер и не вскрывают значения посредничества папского престола. Резкой и весьма эмоциональной критике подвергает иезуитов, и в частности Поссевино, Ю. Ф. Самарин, но делает это с позиции славянофильства и защиты православия[56].
Эти работы, анализируя деятельность Поссевино как посредника на Ям-Запольском перемирии, почти не касаются его сочинений.
Некоторый анализ исторических фактов, содержащихся в «Московии», дает В. О. Ключевский, отмечая оригинальность сведений Поссевино: «Достоверного они (иностранцы, писавшие о России. — Л. Г.) сообщают мало, за исключением Поссевина, который сам два раза был в Москве и посвятил свой первый комментарий описанию религиозного состояния московского государства и изложению планов и средств касательно распространения в нем католичества»[57]. Особое место в изучении личности Поссевино занимают сочинения иезуита П. Пирлинга, представителя официальной католической историографии[58]. Начиная с 1884 г. появляется серия его работ о взаимоотношениях Рима и Москвы[59], которые позже были оформлены в пятитомный труд «La Russie et le Saint-Siege», второй том которого посвящен миссии Поссевино в России.
Пирлинг имел возможность широко привлекать для своих работ материалы из ватиканского архива, архивов Венеции, Флоренции и др. Обилие изученных документов, ссылки на ранее неизвестные источники придают работам Пирлинга известную видимость объективности оценок. Этим и объясняется появившаяся под влиянием его работ точка зрения на миротворческий характер деятельности Ватикана, на беспристрастность Поссевино при заключении перемирия. В работах Ф. И. Успенского, Е. Ф. Шмурло, В. Новодворского[60] и даже в источниковедческих исследованиях «дела Поссевина» Н. П. Лихачева[61] ощущается влияние работ Пирлинга.
Многочисленные работы Пирлинга, показывая постоянный пристальный интерес Ватикана к восточноевропейским, и в особенности русским, проблемам, изображая деятельность папского престола на Востоке как некую гуманную, просветительскую миссию, в конечном итоге ставят целью апологию папства, доказывают правомерность его агрессивных действий по отношению к России.
Из других сочинений западной историографии можно отметить монографию Лизи Картуннен о Поссевино как о дипломате. Миссию Поссевино в России автор рассматривает с позиции интересов Швеции, считая, что и Иван IV, и Стефан Баторий желали мира лишь для того, чтобы переключиться на борьбу со шведами. Роль Поссевино, который, несомненно был при переговорах на стороне Батория, незначительна, так как, по мнению автора, заключение перемирия — дело рук не папского престола, а результат успехов шведов[62].
В советской исторической литературе можно отметить целый ряд работ; вскрывающих сущность политики Ватикана по отношению к странам Восточной Европы как политики идеологической и политической экспансии[63]. Д. Е. Михневич в исследовании, характеризующем деятельность иезуитского ордена, говорит о Поссевино как о «воплощении «идеала» неумолимого, воинствующего, немилосердного ко всем, кто не угодил церкви, вечно бдительного фанатичного иезуита»[64]. Неудача миссии Поссевино, по мнению автора, вызвана тем, что Поссевино недооценивал силы русской дипломатии, игнорировал интересы и психологию русского народа[65].
П. В. Снесаревский в специальных работах, анализирующих миссию Поссевино, подвергает резкой критике стремление католических идеологов исказить историю русско-римских отношений и выдать миссию Поссевино за свидетельство «миротворческой» политики папской курии. Папское посредничество, по мнению автора, помогло закрепить победу Польши и отторгнуть от России побережье Балтийского моря[66]. Однако автор, исследуя «Московию» как исторический источник, рассматривает ее в отрыве от других сочинений Поссевино («Московское посольство», «Ливония»), что затрудняет вопрос датировки трактата и анализ фактического материала, содержащегося в нем. Недостаточно исследована автором и связь «Московии» с сочинениями других иностранных авторов о России XVI в. (Герберштейна, Кобенцеля, Джовио и др.). Характеристику Поссевино как представителя папского престола дает М. А. Алпатов. Автор указывает, что иезуита интересовало не столько заключение мира, сколько его результаты, а именно вовлечение России в антитурецкую коалицию. Поссевино не рассчитывал на добровольное подчинение России папству, но считал, что Россия, не являясь католической страной, находится вне цивилизации; только католицизм сделает русских способными к интеллектуальному развитию. Иезуит не исключал также прямого военного нападения на Россию, поддерживая агрессивные планы Батория[67].
