Однако, бегство его было достаточно подготовленным, а значит — вполне могло сойти за тактическое отступление. Старый заплечный мешок чуть оттягивала бутылка тёмного эля и скромный узелок с сыром и яблоками, суля пару спокойных и приятных часов в одиночестве. Подкованные сапоги оставляли характерные следы в дорожной пыли, и вели эти следы всё дальше от суетливых прохожих, с дорог на дорожки, оттуда на тропу и козью тропку, сворачивая каждый раз туда, где бы никто не попался навстречу.

Примерно в часе ходьбы от Редакара, миновав пригородные сады и жиденький местный лесок, он заприметил подходящее каменистое взгорье. Поросший жёсткой тёмной травкой холм как бы отгородился от случайных путников, с одной стороны — труднопроходимым крутым курумником, из крупных, с воловью голову, камней, с другой — негостеприимными зарослями особой муравьиной акации. Она-то и привлекла внимание Эйдена. Остановившись, разглядывая полые колючки и бегающих по ним муравьёв, он вдруг почувствовал на лице исключительно свежий, пахнущий солью ветер, а потом и услышал близкие волны. Уходя дальше от наезженных дорог, он всё больше заворачивал обратно к морю. Усмехнувшись собственному чудачеству, бывалый лесовик уверенно углубился в колючие заросли. Спустя несколько минут и пару неизбежных царапин, он таки добрался до вершины взгорья, остановился перевести дух и, оглядевшись, заулыбался по-настоящему. Открывшийся вид стоил всех трудностей подъёма. Небольшая узкая заводь внизу, также заваленная камнями, тихо плескалась мелкими, хаотичными волнами. До настоящей морской глубины было с сотню шагов на восток и отсюда она казалось ровной гладью, покрытой мелким белеющим орнаментом. Чуть правее, на фундаменте из естественной желтоватой скалы, возвышался обветренный остов старой известковой кладки. Эйден помедлил, предвкушая чистое удовольствие исследователя.

Раньше, неизвестно уж — сколь давно, здесь стояла шестигранная башня, порядка семи шагов в диаметре. Сейчас самый большой кусок стены был немногим выше человеческого роста, а кое-где кладка и вовсе выкрошилась до пояса. Эйден сапогом сдвинул каменное крошево, ветки, листья и прочий нанесённый мусор. Положил пыльный плащ на пыльный же каменный пол. Неспешно уселся, выбирая положение. Дунул на крупную мраморную глыбу перед собой, собираясь использовать её в качестве стола. Выставил в кружок бутылку, оловянный кубок, сыр на промасленной бумаге и маленькое краснобокое яблоко. С моря задувало бодрящей свежестью, от окружающего камня тянуло зябким холодком, но в большом пятне света среди руин было в меру тепло. Он привалился к стене, смотря через полуразвалившуюся арку входа на мелководный залив и дальше, на мельчающие скалы, торчащие из обрывистого берега.

— Ни-ко-го, — шёпотом протянул он.

Хорошее место, после всех этих торгашей, работяг, нищих, солдатни, моряков и проституток. Пахнет морем, а не… людьми. Всегда ли меня так раздражала толпа? И толпа ли меня раздражает? То ли дело Аспен. Вот кто знает, чего хочет. Великие мечты даже просто иметь здорово. Заразительное это дело.

Он с хрустом откусил половину яблочка, вытер с подбородка кисловатый сок. Размышляя о возможном воссоединении Бирны, о прекращении вражды между графствами, о силах Редакара, лайонелитах, небесных и ополчениях Хертсема — вновь вспомнил о Меланоре и его кастах, аранайцах, ирвилитах… А потом, неизбежно, и о Салагате. Богу не удалось примирить враждующие группы людей, ни там, ни здесь. Удастся ли им, тоже всего лишь людям, пусть и не самым простым?

Думать о высоком было приятно. Гораздо приятнее, чем беспокоиться о еде, тепле или ночлеге.

Он запустил руку во внутренний карман жилета, достал прямоугольный кожаный футляр. Новомодный жёсткий кошелёк, недавнее приобретение. Открыв — погладил два столбика серебряных бирнийских тейлов. Достал свой единственный золотой, новенькую редакарскую марку с потрясающе чёткой глубокой чеканкой. Посмотрел на свет, с одной стороны очертания зубчатой стены, с другой — мачта с парусом, и всё блестит аккуратной, промышленной полировкой. Торговля шла отлично, у него никогда не было столько денег. Достаточно было доказать качество эликсиров и местный гильдийский аптекарь пообещал скупить всё, что Эйден наварит. Рецептами тоже интересовался, однако теперь молодой алхимик оставил самое ценное при себе. Что можно было сделать с этаким богатством? Он похлопал ладонью по мощной старой кладке стены. Ну… на небольшой крепенький домик в пригороде уже бы, должно быть, хватило. Свежий сруб, крытый соломой, а если подкопить — и обожжённой красной черепицей… Уж если отъехать подальше от Редакара, вглубь Уилфолка — наверняка бы хватило и на два.

Мелкие чёрные муравьи облепили огрызок яблока и уже покушались на сыр. Один, вроде бы даже — уступающий размерами остальным, усердно тащил куда-то жёлтую сырную крупицу, вдвое больше его и, наверно, втрое тяжелее. До ближайших акаций с полыми колючками, служащими муравьям домом, было больше тридцати шагов. Огромных, для муравья, человеческих шагов.

Эйден рассмеялся, допивая эль и вставая, отряхиваясь, разминая затёкшие ноги. Уж что-что, а шагать он умел. Да и с направлением, обычно, не ошибался.

Протерев сапоги льняным маслом, нужно дать ему немного впитаться, а после насухо растереть чистой тряпицей. А на хорошую телячью кожу, должным образом промасленную и полированную, просто нельзя не засмотреться. Эйден засмотрелся. Обувка что надо. Месяц в седле и пешком не оставили и следа, голенище не потёрлось, маленькая подковка на низком каблуке чуть блестела.

Вернувшись под вечер, он привёл себя в порядок, почистил одежду от пыли пригородных дорог и решил поискать товарища. Служанка, стройная и симпатичная, как и все в этом почтенном заведении, рассказала, что видела мастера на заднем дворе, с железными господами. Эйден заказал в нижнем зале две бутылки вина, которое здесь было просто неприлично дорогим, и, придерживая их подмышкой, отыскал нужную дверь.

Задний двор оказался просторнее переднего, не такой вычурный и помпезный. Никаких роз, колонн или барельефов на фасаде. Крепкие деревянные столы с лавками, начисто метённая брусчатка, да частично затянутая плющом кирпичная стена, с калиткой, распахнутой в узкий проулок. Посреди двора азартно шумели лайонелиты, неодоспешенные, хоть служанка и назвала их железными господами, в форменных серых дублетах с чёрными рукавами и подбитыми ватой плечами. Пять-шесть рыцарей окружали стол, и что там происходило — рассмотреть было тяжело.

— Эйден. Давай-ка лучше к нам, — донёсся слева знакомый голос, — если заинтересуют кости — сыграем чуть погодя. — За одним столом с Аспеном сидел долговязый паренёк с худым лицом и внимательными глазами. — Познакомься, это Лю́тер. Лютер — мастер Эйден.

Паренёк поднялся, вежливо кивнул, приветствуя. Оказавшись повыше Эйдена и чуть не на полголовы выше Аспена. Протянутой руке вроде как немного удивился, но крепко пожал в ответ. От предложенного вина отказался.

— Благодарю, но воздержусь. Отец не велел.

— Юноше четырнадцать, — пояснил артефактик, — выпьем на двоих. Поддержи нашу увлекательную беседу, если случится меня поправить — не стесняйся. О чём это я… Да, при Аргайлах тоже бывали и засухи, и голод, и тому немало летописных свидетельств. Однако, урегулировать такие естественные невзгоды удавалось с куда меньшими последствиями и потерями. Немало мощёных дорог, речная торговля. Поставки из Золотой долины и Леммаса, в конце концов. А ведь хорошие отношения бывают только меж равными соседями. Между теми, чьи силы схожи.

— И велика ли цена таких «хороших отношений», если они заканчиваются, стоит лишь отлучиться отцу семейства? — Лютер чуть сутулился, будто ощущая неловкость от того, что вынужден не согласиться со старшим. Однако и соглашаться явно не собирался. — В вопросах престолонаследия нередко возникают такие…

— Шероховатости, — подсказал Аспен, улыбаясь одними глазами.