В темноте наступившего вечера небо смешалось с морем так, что горизонт почти стерся. Лишь выйдя из света фонаря можно было различить линию между водой и небом. Ацелас смотрел вдаль – туда, где через пару суток должны были появиться очертания островов Зверолюдов.

Острова Зверолюдов не зря носили свое название. Многие маги, которые практиковали обращение в животных, терпели неудачи, становясь промежуточным этапом между гуманоидом и животным. Такую магию практиковали в основном друиды или некоторые эльфы Цвейта, но находились и гномы, и эззитанцы. Однако вот после превращения в зверолюда различить расу, к которой существо когда-то принадлежало, было почти невозможно.

В давние времена на острова свозили зверолюдов, отрезая их от возможности быть частью цивилизации. Но разум существ, в отличие от тела, зачастую оставался нетронутым. Быстро на островах возникла новая цивилизация существ, выглядящих как гуманоидные животные. Спустя время со зверолюдами начали считаться, они стали отдельным государством, создав небольшой тихий уголок на пути между Цвейтом и западным побережьем Арго.

Но зверолюдов по-прежнему отправляют на острова. Очень редко их можно встретить за пределами государства: другие народы с опаской относятся к говорящим животным, да и самим зверолюдам спокойнее среди своих. Например, Фолдеры, известные любовью к превращению в медведей, ссылают неудачных представителей семьи сюда, как брак.

Ацелас вырос в Оплоте и никогда не видел островов. Он даже никогда не был на Цвейте. За пределы Оплота принц никогда не выезжал, лишь путешествовал вместе с отцом, набираясь опыта в управлении.

— Первый раз в море? — послышался неожиданно голос справа от Ацеласа. Он повернулся. За его плечом стояла девушка с черными волосами, отрезанными ровно по плечи, из которых выглядывали острые края ушей.

— Разве по мне так видно? — спросил парень.

Ацелас внимательно осмотрел спутницу. Она была одета совсем не так, как выглядит знать: белая рубаха, конец которой был заправлен в кожаные штаны, говорила о том, что в море она не в первый раз.

— Ты плохо держишься на ногах. Еще я видела, как ты… — девушка кивнула в сторону борта, намекая на то, что утром Ацеласа настигла морская болезнь.

— Верно, верно… Даже на реках мне приходилось плавать лишь пару раз. В море я не выходил… — замялся принц.

— Волноваться нечего, воды между Арго и Цвейтом спокойные. Знаешь ведь, как они называются?

— Тихое море. А дальше, после островов, Добрый океан.

— Для мальчика, впервые оказавшегося в море, ты хорошо знаешь названия! — усмехнулась девушка.

— Пришлось выучить, — покраснел принц. — Ацелас.

Парень протянул руку девушке. Та с широкой улыбкой крепко сжала ладонь:

— Валения!

Принц удивился энергичности девушки.

— Ты много плаваешь? — спросил он.

— Плавают мальки в ваших речках. Мы ходим по морю! Если ты про это, то да, с детства я почти не слезаю с палубы.

— Славно. И что тебя так увлекло в морских просторах?

Валения пожала плечами:

— В нашей семье так принято. С детства отец и братья прививали мне любовь к водам. С ними и плавала. Со временем романтика морей и океанов увлекла меня.

С нижней палубы послышался нечеткий крик.

— Думаю, это меня, — сказала Валения. — Еще увидимся, когда снова будешь тошнить!

Девушка быстрыми шагами отправилась к лестнице вниз. Ацелас усмехнулся, смотря ей вслед и отправился в рубку, где ему, Левалену и Таберу выделили место. Комната была небольшая и располагалась под главной корабельной рубкой. В отличие от других помещений на корабле, она держалась в чистоте. Мебель здесь была будто новой, вместо коек стояли удобные кровати, стулья и красивый, хороший стол.

На кровати с книгой в руке лежал Левален, положив ногу на ногу. Табер сидел возле маленького круглого окна и наблюдал за морем, которое то поднималось, то опускалось из-за покачивания корабля.

— Никогда не был так далеко в море, — сказал рыбак Ацеласу, как только тот вошел в помещение.

— А мне вот довелось поплавать. Хотя, конечно, не столько, как нарвалам. Эти-то с детства по морям и океанам шастают, — ответил Левален. — Даже не представляете, как Дариан любил море!..

— Мне кажется, Нариды только притворяются морскими волками, — сказал Ацелас, присаживаясь за стол рядом с Табером.

— Многие думают, что раз они – одни из Семи, то лишь поддерживают статус умелых мореплавателей. Но я знал многих Наридов. Знаю, что Дарий, нынешний глава дома, был тем еще морским хулиганом. Просто так кличка Морской гад к нему бы не прицепилась. Еще в молодости, лет двести назад, он неплохо так очистил запад Арго от пиратских группировок. И сам командовал флотилией. Дариан, до того как стал командиром нашего отряда, командовал личным флотом Оплота. Калесот, средний сын Дария, зовется Экзорцистом, потому что последние лет пять охотится на разных морских чудищ. Так что, Нариды – действительно короли морей.

— Что ты думаешь насчет Дариана? — спросил Ацелас. Левален, поняв, что диалог обещает быть долгим, отложил книгу и сел на своей кровати.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ваш отряд мог выжить?

Левален отрицательно покачал головой:

— Столицу взяли меньше, чем за час. Нет, думаю, ни Дариан, ни Тит, ни кто-либо другой не выжил.

— Погоди, так это значит, что дом Мид больше не существует?

Левален поджал губы, с горечью признавая это:

— Из представителей дома осталась лишь мать Тита. Она, кстати, находится в ссылке на островах Зверолюдов. Не помню точно, за что. Отца его убили давно. Теперь и Тит… Жаль. Очень жаль. Он действительно был мне другом. Мы провели вместе много времени. Именно на него я мог положиться всегда… Да, похоже, Листрады добились своего. По сути, они теперь контролируют большую часть Цвейта. Их коалиция с Циммерами очевидна, но, думается мне, в заговоре участвовало много знатных фамилий.

— Эта ваша политика… — проговорил Табер под нос. — Единственный минус того, что я отправился с вами в том, что придется слушать про нее.

— Может, тебя, как рыбака, политика никогда и не интересовался. Но наш статус обязывает нас понимать, что происходит вокруг, — ответил Левален.

— Нет, конечно, я понимаю. Просто… все это мерзко, что ли. Подковерные игры, обман, вот это вот все.

— Согласен. Такова жизнь, к большому сожалению. Не получится все отведенные нам триста лет есть пироги и пердеть бабочками, — кивнул Левален, после чего изогнул спину и прохрустел ей. — Так что, Ацелас, как думаешь, что тебя ждет на Цвейте?

— Да же не знаю… На континенте много Альтмеров. Я даже знаком с некоторыми, которые приезжали в Оплот. И с дедом общался... Правда, мне было тогда лет десять… В общем, наверное, меня хорошо примут. Ведь, как-никак, я единственный сын своего отца.

— И что это значит? — спросил Табер.

— Мой отец, Истлар – сын главы дома Альтмер, Аториса.

— По прозвищу Длинное копье? — попытался вспомнить рыбак.

— Сам ты длинное копье. Черное копье. Когда на территории Альтмеров зародилась группировка, которая хотела свергнуть наш род, дед возглавил операцию по зачистке. Копье его так покрылось вражеской кровью, от древка до острия, что буквально стало черным от запекшейся крови.

Когда Ацелас еще не родился, а Истлар Альтмер был совсем юным, на территории Альтмеров появилась группировка Опавшие листья, целью которой было свержение правящего дома и воцарение на его месте выборного кандидата. Аторис возглавил операцию и зачистил те точки, в которых предположительно базировались основные силы противника. Будущий лорд Альтмер вырезал почти полностью целую организацию и лично обезглавил их руководителя.

— Я так понимаю, пафосные прозвища легко цепляются только к благородным, — заметил Табер.

— Так и есть. С чего бы им цепляться к рыбакам? – усмехнулся Левален. Табер посмеялся в ответ на уместную колкость.