Через некоторое время мы жевали подгоревшее мясо, подгоревшие же овощи и мой на славу удавшийся салат, который, по правде говоря, испортить уж очень трудно.
— Ну, и кто из нас не умеет готовить? — надменно спросила я.
— Это все из-за тебя, коварная соблазнительница! Если бы не ты, у меня бы все вышло идеально.
— Ну-ну, утешай себя этой мыслью.
Глава двадцать третья. Сон, волчья связь и возвращение красного клатча
В воскресенье я проснулась часа в два дня. Ян ещё спал, а я лежала и задумчиво грызла ноготь: мне опять приснился тот сон с дверью. Только кое-что изменилось. Кто-то хотел войти. Из-за двери доносились холодящие кровь звуки: какие-то завывания, стоны, шуршание и поскребывание. От мысли, какое существо может издавать подобное, становилось не по себе.
— Что с тобой? — Ян уже проснулся и беспокойством смотрел на меня. — Ты выглядишь испуганной.
— Просто неприятный сон.
— Надеюсь, это не я навеваю кошмары? — он поцеловал меня в плечо.
— Конечно, нет, — кисло улыбнулась я.
— Ты знаешь, я спросонья тоже испугался.
— Да? Надеюсь, это не из-за моего растрёпанного вида? — я провела рукой по волосам, отмечая про себя собственную повышенную лохматость.
— У тебя замечательный вид. Со всех ракурсов, — Ян плотоядно улыбнулся. — Нет. Я подумал, что всё, произошедшее вчера, мне приснилось. Потом открыл глаза — а ты рядом со мной. Моя, — притянул меня к себе он.
— Твоя, — согласилась я, а Ян немного отстранился, чтобы внимательно посмотреть мне в глаза. Мне почему-то стало так тепло от его взгляда и объятий, и почувствовала себя самой счастливой на свете. Будь на его месте кто-то другой, я бы возмутилась собственническим замашкам. А ему — сама хотела принадлежать всей, без остатка. В груди, в районе сердца, зрела невыразимая нежность к моему оборотню, хотелось ещё сильнее прижаться к нему, окутать всего ею. Я не стала сопротивляться порыву и потянулась к нему с поцелуями. Ян, похоже, решил, что это призыв к действию… Странное чувство в груди нарастало с каждой секундой и с волной наслаждения нас будто притянуло к друг другу накрепко, будто магнитами.
— Даже не верится. Правда, моя? — вернулся к прежней теме он, после того, как страсти утихли и пульс пришёл в норму.
— Ага, — пребывая в усталой неге, улыбнулась я.
Ян без единого признака утомления заулыбался как Чеширский кот. Сграбастал меня и положил голову мне на грудь.
— Помнишь, ты тогда сказала, что будь я хоть последним мужчиной на Земле — ты не станешь со мной встречаться. Меня это сильно выбило из колеи. Мне никогда такого не говорили.
— Не напоминай. Мне стыдно за то, что я тебе тогда наговорила.
— Но я тебе поверил — ты была очень убедительна.
— Просто тогда мне было очень обидно. И я не выбирала выражений. В общем, это было большое преувеличение, усиленное состоянием аффекта. В этом я была не совсем справедлива по отношению к тебе.
— Нет Ты была права. Твои слова заставили задуматься. Я, действительно, имел несколько предвзятое отношение к ведьмам. А ты изменила его.
— Чем же?
— Тем, какая ты есть.
— Но и ты не самовлюблённый шовинист.
— Нет?
— Нет.
— Я рад, что ты так думаешь.
Ну, все, пора вставать! Я высвободилась из его объятий и, натянув на себя его футболку, хотела направиться на кухню. Ян, подперев голову рукой, снова разглядывал меня. Поймав его взгляд, я натянула футболку пониже. Он усмехнулся.
— Куда это ты?
— Мне нужно срочно принять дозу кофеина, иначе я просплю весь день.
— Только не сбегай от меня, пожалуйста, — совершенно серьёзно попросил он.
— Не сбегу, — без тени улыбки пообещала я.
А ты сам, когда от меня сбежишь? Он счастливо улыбнулся мне. Нет, не сбежит! По крайней мере, не сегодня. И это я в его доме, куда он побежит? Хотел бы уйти, ушёл бы ещё вчера — он ведь добился от меня, чего хотел. И зачем бы просил не убегать?
— Ну, тогда — я в душ, — Ян бодро поднялся с постели.
Теперь настала моя очередь рассматривать его. Я ещё ни разу не видела его при свете дня в одних трусах. Господи, какой он красивый! Подтянутый, мускулистый, будто ожившая реклама мужского белья, сошедший со страниц глянцевого журнала! Восемь кубиков и всё остальное.
— Что, нравлюсь? — он насмешливо выгнул бровь.
К моим щекам немедленно прилила краска. Я демонстративно отвернулась и с независимым видом удалилась на кухню — если я останусь, мы опять залипнем в постели на неопределённый срок.
На кухне я включила радио, отыскала в шкафчике молотый кофе и турку и, пританцовывая под какую-то латиноамериканскую мелодию, принялась за дело. Вскипятила воду в чайнике, сварила кофе, достала кофейные чашки, разлила в них напиток, и, развернувшись, обнаружила сидящего за столом и с интересом наблюдающего за мной Яна. Он уже принял душ и оделся в трикотажные штаны. Мои щёки опять порозовели. Как давно он тут сидит, и видел ли моё танцевальное шоу? И почему в его присутствии я всё время краснею?
— Ты так забавно смущаешься, — словно прочитав мои мысли, прокомментировал он, заставляя меня смутиться ещё больше.
— Это потому что ты всё время за мной подглядываешь, — я тоже уселась за стол.
— Не подглядываю, а любуюсь — ты невозможно красивая.
— Звучит как комплимент, — я отпила кофе и блаженно зажмурилась.
— Всего лишь констатация факта, — он в два глотка выпил горячий кофе. — Как насчёт чего-то посущественнее? — кивнул Ян на чашку.
— Я же не умею готовить, — я показала ему язык, — зато кофе варю виртуозно. И потом, утром я не ем.
Он рассмеялся.
— Зато я ем. И, кстати, уже давно не утро. Пошли куда-нибудь сходим.
— Купим ирисок? — вспомнила я. Он определённо сказал тогда «ириски». Нужно же выяснить что к чему! Терпеть не могу сгорать от любопытства.
— Нет, в этом нет необходимости.
— Ты сказал, что обожаешь ириски, ну тогда…
— Сказал.
— Хочу заметить, что это прозвучало немного не к месту.
— Почему же, очень даже к месту.
И загадочно улыбается. Похоже, ему доставляет удовольствие видеть, как у меня свербит в одном месте от желания докопаться до истины.
— Ладно, проехали, не хочешь говорить — не надо, — я постаралась принять безразличный вид и снова сделала глоток кофе.
Ян поднялся со своего места и, обняв меня сзади, поцеловал в шею.
— Просто ты пахнешь ирисками. И на вкус, как ириски. М-мм… Такая сладко-сливочная…
— Ирисками? — удивилась я. — Я их сто лет не ела. Да и вообще я их не люблю — они к зубам прилипают.
— Ага. Склеивают челюсти намертво.
Убийственный комплимент.
— Ну. Так с какой радости я ими пахну?
— Ведьм мы отличаем по цветочно-сладковатому запаху, но у всех он отличается. А твой очень похож на ириски.
Супер. Кто-то розами благоухает или там, я не знаю, фиалками, а я — ирисками!
— Ах, вот в чем дело! — сообразила вдруг я. — А я тогда подумала, что за золотой ключик? А это в смысле «Золотой ключик»!
— Всё-таки ты подслушивала!
— Неправда! — возмутилась я, поспешно пряча малиновые уши под волосами.
— Не ври, подслушивала!
— Это вышло случайно! Я за книгой вернулась, а тут вы.
— Да, да…
— Не веришь — не надо! А у оборотней какой запах?
— В основном запахи леса.
— А мы чувствуем пальцами…
— Знаю. Кстати о чувствах. Пошли завтракать.
— Я так растолстею и перестану быть невозможно красивой.
— Не растолстеешь. И не перестанешь. Одевайся.
О, боже, ещё один командир на мою голову.
***
Позавтракали» мы в кафе в торговом центре. А потом Ян утащил меня в кино, и я даже не помню, что мы смотрели, потому использовали места для поцелуев по прямому назначению, которое следует из их названия. Прямо как подростки, честное слово! Но было здорово. В общем, когда мы вернулись к нему домой, уже вечерело.
— Какие планы на завтра? — неожиданно спросил Ян.