Ах, да! Мне же завтра в универ! Нужно вернуться домой, для смены прикида. И ещё на какие-то шиши заправить машину — деньги мне не перевели. Ещё и карту восстанавливать, блин!

— Завтра у меня первый день практики. Нужно наведаться в деканат и забрать документы. А потом — бесплатно работать!

— И где же ты будешь трудиться?

— Федька договорился с другом его отца — он адвокат. Так что буду постигать трудности этой профессии.

— Вместе с ним? — он мрачно сверлил меня взглядом.

— С кем? С Федькой, что ли? Да нет, он — уголовник, у него практика в прокуратуре в следствии. А ты что, ревнуешь? — я с улыбкой заглянула ему в глаза — он отвернулся: ревнует. — Для ревности нет никаких причин — мы с Федькой просто дружим.

— Да? А ты со всеми своими друзьями целуешься?

Ой, про это я как-то забыла.

— Это было недоразумение, — виновато пробормотала я, — и технически я его не целовала. Он хотел тебя отвадить — таким экстравагантным образом заботится обо мне, — я помолчала. — И, между прочим, я не участвовала в его планах. То есть получается, конечно, что участвовала, но он меня в них не посвящал! И между нами ничего такого никогда не было!

И чего я оправдываюсь? Ну, Федя, интриган недоделанный!

— Да, надо было сначала набиться к тебе в друзья — уж я бы о тебе позаботился, — Ян ворчливо меня приобнял. — И мне сразу показалось странным твоё приглашение встретиться на балконе, переданное запиской через официанта.

— Какое ещё приглашение? Ничего не было такого! — удивилась я. И тут меня осенило. — Вот гадёныш! Это я про Федьку. Мне даже страшно спросить, что ты тогда подумал обо мне.

— У меня от созерцания той сцены остались смешанные чувства. Сначала я разозлился. Очень. Но потом я поразмыслил обо всем и пришёл к выводу, что это не ты меня приглашала. И, кстати, было видно, что тот поцелуй не слишком тебя впечатлил. Особенно, когда ты спросила Фёдора, не обалдел ли он. Но мне всё равно не понравилось.

— Идиотская ситуация, конечно… Кстати, о чём вы тогда с ним беседовали в парке, господин королевский мушкетер?

— Он тебе что, не сказал?

— Нет. Из него бы вышел непрошибаемый партизан.

— Ну, он очень негодовал по поводу того, что я рассказал тебе о твоем происхождении и требовал, чтобы я оставил тебя в покое.

Я помрачнела. Неприятная для меня тема. О моём происхождении.

— Ну ладно, мне пора домой, готовиться к завтрашнему. Отвезёшь?

— А давай, ты возьмёшь всё, что тебе нужно и вернёшься? Не хочу с тобой расставаться.

— Значит — не оставишь меня в покое?

— Никогда.

***

Ян отвёз меня домой, а сам поехал по делам — мы договорились, что я приеду к нему сама. Дома я немного прибрала, а то наш с Яном тандем нанес ущерб не идеальному, конечно, но порядку, царящему обычно в нашей с Жанной квартире.

Ну, а потом набрала Федьку.

— Ты где пропадаешь? Я тебе целый день звоню! Хотел уже тебя в розыск объявить! — сразу напустился на меня он.

— Я была у Яна.

— В смысле?

— В прямом. Мы с ним теперь вместе. Ну, встречаемся, то есть, — повисла многозначительная пауза. — Ты чего молчишь?

— Перевариваю. Кстати, нашлась твоя сумочка. Я по привычке сначала набрал твой мобильный, и знаешь, кто мне ответил?

— Кто?

— Стасик. Говорит, что звонил тебе на домашний, а ты не отвечаешь. Хочет вернуть тебе сумочку. Нашёл, говорит.

Какая радость. Стасик. Козёл безрогий. Ну, пусть звонит, если не боится.

— Будем считать это хорошей новостью. А то я уже собралась в очередной раз покупать новый телефон. Ладно, Федь, увидимся. Пока.

— Пока.

Как только я положила трубку, зазвонил телефон. И, конечно же, это был Стас.

— Май, привет.

— Говори, чего хотел, — обойдется без приветствий.

— Прости меня, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло в клубе.

— Федя сказал, что ты нашёл мою сумочку. Верни, пожалуйста, — проигнорировала его раскаяние я.

— Да, да, конечно. Я сейчас тебе её привезу!

— Не надо ко мне приезжать! — крикнула я в трубку, но он уже отключился.

Вовсе он мне здесь не нужен! Я занервничала. Меня даже слегка потряхивать начало. И, вообще, как-то страшновато оставаться с ним наедине. Может, у него с головой не порядке.

Но сумочка-то мне нужна.

Я собрала косметику, одежду, которую планировала завтра надеть, и принялась ждать Стаса. Он приехал очень быстро, будто поджидал за углом. Когда раздался звонок в домофон, я не стала открывать дверь, а спустилась вниз сама. Если он позволит себе лишнего — вызову полицию.

Стас сразу же рассыпался в извинениях, едва я вышла из подъезда:

— Май, мне так жаль, прости меня, — он попытался взять меня за руку, а я резко её одёрнула.

В его руках ярким пятном выделялся мой клатч.

— Давай сумочку и проваливай.

— Поговори со мной, пожалуйста, чувствую себя последним уродом…

Чтобы не находиться рядом с ним, я подошла к машине и положила туда свои вещи.

— О чём с тобой говорить?

— Прости. В клубе я не знаю, что со мной произошло, какое-то помутнение в голове. Я не хотел, чтобы так получилось. Не знаю, Май, это всё потому что я очень скучаю по тебе. И я это… я люблю тебя.

— Ты это о чём? — опешила от его признаний я. — Это из любви ты ославил меня на полгорода, когда мы расстались, а позавчера чуть не изнасиловал? Тоже из любви? Странная у тебя любовь. И если ты помнишь, по твоим словам я нужна была тебе только из спортивного интереса.

— То, что тебе тогда сказал — неправда. Мне было очень хреново от того, как легко ты бросила меня. Я хотел, чтобы и тебе было хреново.

— Что ж, ты блестяще с этим справился.

— Я всегда тебя любил. И сейчас люблю. Так жалею, что мы с тобой расстались, — грустно сложил брови домиком Стас. — Давай, попробуем начать всё сначала…

Он как будто не слышит меня. Столько времени прошло, я давно свыклась с пониманием того, что меня не за что любить, а он вдруг вспомнил, что любит, и решился на признания. Как только у меня кто-то появился — сразу стала ему нужна.

— Стас, не надо снова на те же грабли, — устало вздохнула я. — И я знаю, и ты — тоже, что у нас с тобой ничего не выйдет: слишком разного мы ждем друг от друга. А главное — я не люблю тебя.

— У тебя кто-то есть?

— Да.

— В клубе… Это был он? Ты его любишь? — он смотрел на меня глазами побитой собаки.

Вдруг за спиной послышался звук приближающейся машины — резко взвизгнули тормоза. Потеплели пальцы. Я обернулась: Янов Рейндж Ровер. Хлопнула дверь.

Я повернулась к Стасу.

— Люблю. Стас, отдай мне сумочку и уходи. Пожалуйста, — я протянула руку.

А он как умственно отсталый глядел то на меня, то на приближающегося к нам оборотня. Ян поравнялся с нами и по-хозяйски обнял меня за талию. Я посмотрела на него — его глаза, точно так, как в прошлый раз, поменяли цвет на жёлтый. Я вздрогнула, а он не сводил взгляда со Стаса.

— Отдай Майе сумочку, — приказал он.

Стас, заворожённо глядя Яну в глаза, протянул мне клатч. Я забрала его, снова глянула на Яна, и по спине пробежал холодок ужаса. Совсем как в «Бальтазаре».

— Пойдем, — Ян потянул меня за собой. Он подвел меня к своей машине, усадил на пассажирское сидение, шепнул на ухо «подожди здесь, пожалуйста» и закрыл дверь, а сам вернулся к Стасу. Что-то довольно долго говорил ему с каменным выражением на лице, затем похлопал его по плечу, Стас удручённо кивнул, покорно сел в свою машину и уехал. Ян вернулся, и я вышла ему навстречу: глаза его уже были прежнего цвета. Что это было? И, кстати, уже не в первый раз. Частичная трансформация? Нужно будет спросить его об этом.

— Почему ты приехал? Мы же договорились…

— Я почувствовал твой страх и забеспокоился, что у тебя что-то случилось.

— С каких пор ты стал таким чувствительным?

Он заметно занервничал.

— С тех пор, когда ты согласилась стать моей. Принять мою власть пары. Помнишь, ты сказала: «твоя»? Между нами возникла связь, и теперь я могу слышать твои чувства, правда, ещё не на очень большом расстоянии. А со временем ты даже сможешь мысленно позвать меня.