Бурундучьи попки. Типа шутка юмора. Вот сука.

К чести оборотня, на «шутку» он никак не отреагировал. Даже бровью не повел. Гадюка не расстроилась, хотя и наверняка ожидала оваций.

— Дела — просто класс, — невозмутимо отозвалась я.

Мои дела? Да ну что вы, какие там дела! Интерес Субботиной сейчас безо всякого сомнения — Ян. Вон как уставилась на него с хищной улыбкой.

— Ты не познакомишь меня со своим другом? — лихо пошла в атаку Маринка.

Конечно, ведь иначе ты не отвяжешься.

— Ян, познакомься, это моя однокурсница Марина. Марина — это Ян.

Он вежливо улыбнулся Гадюке и недоуменно глянул на меня. Я едва заметно пожала плечами, всем своим видом показывая, что ничего не могу поделать в этой ситуации. Обстоятельства непреодолимой силы. Форс мажор, так сказать.

— Очень приятно, — Субботина оскалилась ещё шире. — Тоже постигаешь науки в нашей Альма матер? — дала старт светской беседе она и развернулась к Яну.

Она совсем спятила, что ли? По нему разве не видно, что он не студент? Ах, ну да. Тема совсем неважна, главное — начать, а потом глазками хлопать и восхищаться. И на Майечку мимоходом ведëрочко помоев не забыть плеснуть. Известная схема.

— Нет, я здесь учился, но уже давно окончил университет, — вступил в обмен любезностями Ян, но невооруженным взглядом было видно, что Гадюка начинает его раздражать.

— Правда? А на каком факультете? — не унималась она.

Ну что ж, пусть побеседуют вдвоём, а мне политесы разводить некогда, и самое время удалиться. Спасибо тебе, Марина. Удачи, Ян.

— Ну, я, пожалуй, поеду — очень тороплюсь. Всем пока, — с притворным сожалением в голосе сказала я, собираясь без боя «подарить» оборотня припадочной маньячке (она наверняка знает толк в преследовании — он оценит!), и уже направилась к своей машине, как вдруг Ян решительно шагнул ко мне и взял за руку. От его прикосновения я вздрогнула и удивлённо на него посмотрела.

— Майя, подожди, пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой. Наедине, — последнее слово он произнес, глядя на Маринку — та обиженно поджала губки и яростно свекнула глазами в мою сторону, — извини Марина.

— Ничего страшного, — сиропным голосом пропела Субботина, — посекретничайте. Может быть, увидимся позже. Всем пока! — с этими словами она отчалила.

Вот ведь принесла нелëгкая «подругу» именно сюда и именно сейчас! Ян её недвусмысленно отбрил, и мне в отместку достанется новая порция подколов. А какая замечательная и свежая тема для сплетен — замарашка в «бурундучьих попках» и загадочный красавец-мужчина — просто подарок судьбы! Отдельное спасибо оборотню.

— Ну, и о чём ты хотел поговорить? Сгораю от любопытства, — изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, спросила я.

Он все ещё не выпускал моей руки, смотрел прямо в глаза и с ответом не торопился. Сердце моё вдвое увеличило ритм. Если он продолжит этот проникновенный гипноз, у меня точно сердечный приступ случится. Что я ему сделала? Зачем он приехал? Ведь понятно, что варежка — только предлог. Где я ему перешла дорогу? Нигде.

— Я хотел понять, что это было… вернее, удостовериться, что у тебя всë… То есть попросить прощения за своё поведение, — как-то сбивчиво начал он, убедившись, что Гадюка пересекла границу зоны слышимости, но я вообще не поняла, о чём он говорит.

— Что?..

— Я имею в виду то, что было в «Деменково»… ну, и потом, — уже совсем уверенно сказал он и отвёл глаза, — наверное, я тебя обидел. Извини.

Я потрясëнно на него смотрела. Не может быть! У меня что, слуховые галлюцинации?

— Неужели тебя волнуют чувства какой-то недобитой ведьмы? — искренне удивилась я.

Удивилась — это мягко сказано. Я в шоке. Ян досадливо поморщился.

— С чего вдруг такая перемена? Я ведь была, как ты мне сказал, и остаюсь ведьмой.

— Я серьёзно, прости меня. Как ты могла заметить, у меня сложилось определённое мнение о ведьмах. Но жизнь — штука сложная, и я подумал, что могу и ошибаться на твой счёт.

Мог ошибаться на мой счёт? Что же заставило его так подумать?

— Я… В общем, я не обиделась — забудь, — соврала я, чтобы быстрей отвязаться от него, а он внимательно посмотрел на меня. Неужели он, правда, сожалеет о том, как вел себя? Сомневаюсь. Уж очень убедительно я его бесила. А сейчас прямо весь такой вежливый… Я осторожно высвободила ладонь из его рук и добавила. — Спасибо за рукавичку. И мне правда пора.

— Майя, скажи, ты знакома с Максимом Крамером? — вдруг спросил меня он, когда я уже успела сделать пару шагов.

— С кем? Крамером? Нет, я не знаю такого, — обернулась к нему я и обескураженно пожала плечами. — А кто это?

— Это мой старый друг. До недавнего времени, он находился… в сложных обстоятельствах.

— Понятно, — я снова пожала плечами. — Мне пора, пока, — я махнула рукой на прощание и направилась к машине, а он проводил меня внимательным взглядом.

Пока я выезжала с парковки, Ян тоже сел в свой внедорожник и уехал.

Голова гудела как колокол. Рамштайн для прочистки мозгов по дороге домой, вот что мне сейчас нужно — клин клином. Под тяжелый ритм немелодичных звуков я замешательстве обдумывала произошедшее. Что это на Яна нашло? И что это значит: мог ошибаться на мой счёт? Типа я не из числа коварных ведьм? Наверняка, ещё наводил обо мне справки. Спрашивал же у Жанны обо мне. В любом случае — выяснял, не выяснял — ради бога, в том, что знают обо мне окружающие, никакой тайны нет.

Всë равно непонятно. Даже если в его больное сознание закралась такая невероятно здравая мысль, и он убедился в моей порядочности (только каким образом?), зачем ехать за тридевять земель и извиняться передо мной? Ещё и дежурить у моего дома и сейчас на университетской парковке? Много чести! А хотя, может быть, он случайно оказался неподалеку и решил заодно нанести визит вежливости? Всякое бывает.

Ага, случайно. Два раза. Я скептически хмыкнула. Единственный плюс — теперь он не будет больше донимать меня своими подозрениями. Надеюсь, что это так. Но причём здесь какой-то Крамер?

Вдруг одна мысль заставила меня резко ударить по тормозам. Максим Крамер в сложных обстоятельствах?! Уж не тот ли самый Макс из моего сна? Это ведь был совершенно точно сон. Но как… Совпадение? Почему Ян спросил меня о нём именно сейчас?

После долгих и утомительных переговоров с Олимпиадой Спартакиадовной по поводу масштабов причинённого ущерба и оценки её страданий в связи с этим, мы пришли к консенсусу. Я оплатила покраску потолка и выслушала мегатонну наставлений на путь истинный и поучительных историй из жизни. Хорошо что, начитавшись Гражданского кодекса, она не потребовала с меня упущенную выгоду или чего-нибудь ещё. Спорить в ней в суде на тему абсурдности её умозаключений представлялось занятием более чем утомительным и бесполезным.

Я решила перебрать бабушкин архив: приведу в порядок и поищу что-нибудь на тему сновидцев, вроде меня. Тот факт, что на сей счёт меня не просвещали, не свидетельствует о стопроцентном отсутствии в библиотеке подобного в принципе.

Да, именно позавчерашний горячечный сон сподвиг заняться этим безотлагательно, он немного тревожил своей необычностью, сумбурностью и количеством событий — винегрет, да и только! — но не настолько, чтобы паниковать. Это абсолютно точно был сон, и без малейших сомнений мой сон. Уж в этом-то я разбираюсь. С точки зрения психологии можно было бы объяснить почти всё, что мелькало в этом бреду — и Джареда, и кошмары, и Яна, и даже моё фамильное блюдо. Лишь Макс выбивался из общей череды образов болезненного воображения, и именно поэтому Ян со своим вопросом серьёзно пошатнул мою уверенность, но только сначала. Не факт, что Крамер — тот самый Максим. Но разобраться, в любом случае, стоит.

Сразу отложила документы и печатные, и рукописные, содержание которых оставалось загадкой для меня, поскольку их текст был на неизвестном мне языке. Алфавит, определенно, латинский, а вот слова не похожи ни на английские, ни на немецкие, ни на французские. Ещё была пара старинных талмудов на старославянском, который после попытки прочесть текст перешел в разряд «иностранных»: нет, прочесть, конечно, я могу, но ни черта не понятно! Так, это я отдам для перевода Федьке, если у него получиться найти компетентного толмача среди Дреговичей.