Ли Роулан села за стол, что накрыли слуги, и пригласила присесть напротив. Юноши расселись за стол, пока ученица разливала чай по маленьким, фарфоровым чаркам. Су Сянь скривился, почувствовав знакомый аромат горького корня и целебных трав. Остальные приняли чай и с благодарностью улыбнулись.

— Это невеста в красных одеждах. — Отозвалась девушка и вдохнула аромат чая. — Она блуждает здесь после захода солнца и протяжно стонет. Из ее цицяо[1] течет кровь, можно услышать хрип и бульканье, исходящие из ее горла. А в животе зияет сквозная дыра от кинжала. Кажется, она пронзала себя множество раз. Ужасная смерть.

[1] Цицяо — семь отверстий в голове: глаза, уши, ноздри и рот.

— Сквозная? — Переспросил Цин Лун, отставив чарку. — Разве кинжал может оставить сквозную рану? И как простая девушка могла пронизывать себя множество раз?

— У меня другой вопрос. — Су Сянь скривился, отодвинув от себя чай и положил голову на раскрытую ладонь. — Какого хрена она принесла с собой клинок в день свадьбы?

— А мне, откуда знать? — Нахмурилась девушка, цокнув языком. — Я сказала то, что знаю. По вечерам я практикую игру на флейте, и призрак всегда садится под этим деревом и слушает мелодию. Не видно, что она злой дух. А эти нападения… Не знаю, что могло произойти. Ее никто не трогал. Даже дурак знает, что опасно дразнить призрака самоубийцы.

— Были лгуны, а теперь еще и дураки… — Усмехнулся Су Сянь, за что получил гневный взгляд от Гуан Джи Шао.

— Думай, что хочешь! — Хмыкнула Ли Роулан, за раз осушив чарку и звонко стукнул ее о стол. — Но в ордене явно что-то творится! Вот скажите мне, учитель Цин, откуда у демона может взяться меч? Не с неба же упасть, в самом деле!

— Меч? — Разом спросили гости.

— Да, меч. — Кивнула Ли Роулан. — Длинный, серебряный клинок с рунами… Кажется, это древние руны.

Цин Лун почувствовал, как сердце сковал ужас. Перед его глаза сразу всплыл меч из прошлого.

Тишина затянулась. Су Сянь заглянул в лицо Цин Луна. Он был бледнее снега и смотрел перед собой уже несколько минут и не моргал. Он дышал медленно и глубоко, а его руки тихо подрагивали. Су Сянь сразу понял, что что-то не так.

— Учитель. — Протянул Су Сянь, коснувшись руки Цин Луна. — Все хорошо.

Юноша сморгнул, придя в себя и нервно улыбнулся.

— Просто, это кое-что мне напомнило… Я должен увидеть этот меч. — Цин Лун сделал большой глоток из чарки и посмотрел на храм предков. — А что там находится? Почему призрак не покидает это место?

— А? Это просто святилище моих предков. Там только таблички с их именами и ничего больше. — Хмуро отозвался Ван Чэн.

Цин Лун кивнул, опустив взгляд на свои руки.

Су Сянь склонился к учителю и тихо прошептал ему на ухо:

— Я же говорил, они все лгут.

Цин Лун мягко улыбнулся:

— Возможно, они сами ничего не знают. Не стоит спешить с выводами.

Су Сянь кивнул, соглашаюсь со словами учителя. Конечно, он не верил в то, что никто не знает, что может быть спрятано в храме. Да, даже и так, должны быть хоть какие-то предположения. Призрак без конца кружит вокруг этого места, но никому и в голову не могло прийти, что дело в храме предков? Почти двадцать лет прошло с тех пор, но глава орден, кажется, не особо спешит расстаться с призраком невесты.

Мальчик вновь обратил на себя внимание, подергав рукав учителя. Цин Лун склонился ниже к Су Сяню.

— Учитель, я хочу есть. — Прошептал мальчик. Он сделал это так тихо, что все хорошо услышали.

— Что⁈ — Разгневался Ван Чэн. — Только что подали обед, и ты отказался есть!

— Я не желаю есть помои, которые вы называете полезной едой! — Зло бросил юноша, нахмурив брови.

— Ах, ты мерзкий!.. — Ван Чэн вскочил, обнажив клинок.

Су Сянь резко поднялся, закатывая рукава. Гуан Джи Шао восторженно следил, как двое идут войной друг на друга и никак не мог сдержать улыбки. Ли Роулан равнодушно пила чай, наблюдая за старшим братом-учеником.

Цин Лун беспомощно прикрыл глаза. За все триста лет бродяжничества, он впервые попал в такую ситуацию.

— Прошу, довольно. — Попросил юноша, поднявшись с места, и посмотрел на Ван Чэна. — Можно воспользоваться кухней?

— Хорошо. — Фыркнул Ван Чэн, убрав меч.

Кухня в ордене не уступала императорской. Большая и светлая, с большими плечами и множеством ингредиентов. В основном это были овощи, фрукты и травы.

Цин Лун решил приготовить для учеников лапшу и маньтоу, что бы они были сыты, когда ночью появится призрак. Если Су Сянь отказывается, есть то, что готовят в ордене Ванцзянь, Цин Лун должен накормить ребенка своей едой.

Ван Чэн и Ли Роулан терпеливо ждали учителя, сидя за столом. Напротив сидели Чжи Шао и Су Сянь. На всех давила тяжелая атмосфера, но никто не собирался начать разговор первым. Наконец, спустя недолгое время, появился Цин Лун. Поставив на стол большую миску с маньтоу, он вновь отошел, чтобы наложить детям лапши.

Су Сянь радостно схватил горячую, паровую булочку и с наслаждением вдохнул ее аромат.

— Ладно. — Ван Чэн взял маньтоу, осмотрев ее со всех сторон. — И чем еда Цин Луна лучше той, что готовят наши повара?

— Эй! — Су Сянь моментально проглотил булочку, нахмурив тонкие брови. — Положи! Это готовил мой учитель и только для меня!

— Он и мой учитель тоже! — Вмешался Гуан Джи Шао, схватив с миски маньтоу. — Хватит своевольничать!

— Кто сказал, что он твой? — Фыркнула парень, и перевел потемневший взгляд на Ван Чэна. Настолько темный, что казалось, в его глубине скрыт неистовый холод. — Я. Сказал. Положи. Булочку.

Ван Чэн нервно сглотнул, разжав пальцы. Маленькая маньтоу полетела вниз, но Су Сянь успел схватить ее на лету и закинуть в рот. В этот момент к ним подошел Цин Лун с двумя мисками лапши и посмотрел на Ван Чэна и Ли Роулан:

— Вы будете есть?

Учитель поставил чаши Джи Шао и Су Сяню. Его волосы растрепались, на щеке осталась мука, но глаза сверкали радостью и добротой. Казалось, ему нравилось то, что он делает.

Сын главы ордена перевел взгляд на грозное лицо маленького ученика и решительно выдал:

— Да! — Воскликнул Ван Чэн, схватив маньтоу, и целиком запихнул ее в рот.

Миг и парень застыл на месте. Ему еще не приходилось есть ничего вкуснее. Он едва не издал стон наслаждения, закатив глаза.

Су Сянь громко стукнул кулаками по столу и поднялся, угрожающе ткнув пальцем в Ван Чэна.

— Как ты посмел⁈ Эта еда, приготовленная моим учителем!..

Цин Лун беспомощного прикрыл глаза. За столом опять началась словесная перепалка, и он ничего не мог с этим поделать. Его голос даже не слышен в этом шуме.

…Солнце медленно опускалось за горизонт. Цин Лун сидел под деревом, куда любила приходить мертвая невеста и пил чай. На ветке сидела Ли Роулан и тихо играла на флейте. Ван Чэн стоял на страже, внимательно следив за храмом предков. Су Сянь и Гуан Чжи Шао сидели по обе руки от Цин Луна. Оба молча прожигая друг друга ненавистными взглядами, но не смели сказать и слова — учитель наказал их, запретил говорить до тех пор, пока не простит их грязные языки. А это может быть еще не скоро.

Вот так, в тишине, учитель мог наслаждаться чаем, слушая прекрасную трель флейты. И пусть чай ужасен на вкус, он был полезен для здоровья.

Сумерки накрыли землю. Слуги зажигалки фонари, так что дворцы и дорожки были неплохо освещены.

Устав от ожидания, Цин Лун повернулся к Су Сяню и задал вопрос:

— Чем ты занимался раньше? Есть то, что ты умеешь?

— Конечно. — Су Сянь улыбнулся, бросив лукавый взгляд на второго ученика, и вновь посмотрел на учителя стающими глазами. — Я в совершенстве играю на множестве музыкальных инструментах: гуцинь, флейта, лебин, хуцинь.

Цин Лун нахмурился. Действительно, много. Тринадцатилетний мальчик умеет играть на таких сложных, музыкальных инструментах.

— Играть на музыкальных инструментах, но не знать, с какой стороны держать меч. — Хмыкнул Гуан Чжи Шао и отвернулся.