Вечерний привал разместили прямо у высокой скалы, которая жадной пастью вгрызалась в лес. Каждый, напившись и наевшись, устроился на каменной ступеньке, в нише, пещерке или на выступе, который, пролетая со свистом мимо, задевали крыльями летучие мыши. Вранка с Витрошем залезли на самый верх, где звёзды казались ближе всего, но даже оттуда можно было слышать тихую песню Азуры.

— Кто её учил петь? — спросила Вранка, наслаждаясь приятной мелодией.

— Никто, — засмеялся Витрош, — разве учит кто-то дышать, бегать и плакать? Она просто поёт и всё.

— В моём мире, чтобы петь песни, обязательно надо учиться, — сказала Вранка.

— Я думаю, если песня идёт из души, то и так получится хорошо, — сказал Витрош, — а если нет, то зачем её петь?

— Не знаю, — пожала плечами Вранка, — вот Хави тоже с учителем занимался. Видимо, не очень-то у него из души это шло.

— Душу открывать надо уметь, — сказал Витрош, плетя какой-то хлыстик из гибкой лозы, — а твоему брату какое-то время было очень больно, и он перестал это делать.

— Представляешь, я сейчас вспомнила его, и поняла, что по нему скучаю, — удивлённо сказала Вранка.

— Ну конечно, ты же его любишь на самом деле, — уверенно заявил Витрош.

В этот момент песня Азуры прервалась, и снизу донёсся какой-то гомон. Витрош и Вранка тут же решили спуститься, чтобы узнать, в чём там дело. Слезать со скалы было тяжелее, чем забираться наверх: ноги уходили вниз на сыпучих мелких камушках, рукам было не за что ухватиться, тело неудержимо тянуло вниз, и Вранка чуть не скатилась по склону.

Внизу, под скалой, стояли родители Вржесса, Ясан и ещё несколько человек, бурно что-то обсуждая.

— Это эпидемия, — горячо убеждала Ясана какая-то молодая женщина, чуть ли не тыкая пальцем ему в грудь.

— И что вы предлагаете? — невозмутимо спрашивал старец.

— Задержаться здесь, — твёрдо отвечала женщина.

— Хотя бы до следующего вечернего перехода, — робко просил отец Вржесса.

К невольно ставшими участниками разговора ребятам тихо подошла Азура.

— Ещё несколько малышей заболели, — объяснила она Вранке и Витрошу, — а малявка и двое других, наоборот, встали на ноги. Правда, их жутко обсыпало какими-то волдырями.

— Ох, пойду разыщу Вржесса, — сказала Вранка, — возможно им понадобится моя помощь.

Палатку семьи Вржесса она нашла по плачу малявки, тот прямо заходился до икания. Вранка решительно зашла внутрь и увидела насупленного Вржесса, который связывал полотенцем руки стоящему перед ним маленькому рыдающему мальчику. Малыш был весь усыпан крупными волдырями, заполненными жидкостью, некоторые прорвались и выглядели, как маленькие кровавые ранки. Сердце у девочки защемило, когда она увидела эту сцену, таким был малявка крошечным, худеньким и несчастным.

— Зачем ты связываешь ему руки? — строго спросила она у друга.

— Ох, это невозможно, — отозвался тот с раздражением, — он расчёсывает свои волдыри до крови, и они болят ещё сильнее, чем прежде.

— Привет, Ружек! — ласково сказала Вранка малышу, присев рядом на корточки. — Чешется у тебя?

Мальчик всхлипнул и кивнул, переступая с ноги на ногу, пытаясь перетерпеть зуд.

— Я знаю, что может тебе помочь, — продолжала девочка, — есть одна травка, вероника. Я схожу за ней, ладно? Намажу тебя, и всё быстро пройдёт.

Малыш опять кивнул и потянулся почесаться, опасливо глядя на брата.

— Не смей! — крикнул Вржесс, схватив полотенце.

— Стой, — сказала ему Вранка, — я сейчас принесу лекарство, и ему станет намного легче.

Она выбежала из палатки на поиски травы и столкнулась с пани Занеттой, которая неслась ей навстречу.

— Ему нужна вероника, — сказала ей Вранка, схватив женщину за руку.

— А кто это? — удивилась лекарка.

— Ну трава же, — сказала девочка, — от зуда. Её здесь полно!

— А ведь ты права, — кивнула Занетта, задумавшись, — я-то всё жаром занимаюсь, и про волдыри не подумала.

— Надо срочно её собрать, скоро таких чешущихся малышей будет целая толпа, — крикнула Вранка, удаляясь в лес.

Когда они двигались с ямолезцами по этим местам, вдоль лесной дорожки, она видела множество кустиков растения, но тогда необходимости в нём не было, а сейчас ей, как назло, не попадалось ни одного стебелька, всё только усыпанный иголками мох да кусты черники. Пришлось отойти чуть назад, там, где Племя уже проходило. Кустики вероники были совсем неприметными, ведь она уже отцвела, но благодаря пушистым листочкам можно было распознать её среди других растений. Здесь, в удалении от того места, где Племя разбило лагерь, вероника росла плотно, будто кто-то намеренно рассадил полезный цветок вдоль дороги. Вранка срывала все стебельки, до которых могла дотянуться. Скоро ей пришлось снять свой жёлтый платок и сделать из него сумку, чтобы складывать сорванные растения, об инкогнито она уже и думать забыла. Когда Вранка набила все карманы, заняла все руки и превратила платочную сумочку в колючий шар, она двинулась обратно, в сторону лагеря.

Там, в палатке семьи Вржесса, её уже ждала пани Занетта.

— Вот, держи ступку и пестик, — сказала она, — сможешь растереть мелко?

— Да, я не первый раз это делаю, — живо закивала девочка.

— Хорошо, — уважительно посмотрела на неё лекарка, — а я тогда побегу к остальным.

Пани Занетта довольно шустро собрала свои вещи и выбежала из палатки, но Вранка даже не посмотрела ей вслед, она спешила нанести лекарство на кожу малыша и облегчить его страдания. Девочка старалась всё делать быстро и чётко, а так же не терять листья, чтобы остальные малыши тоже получили лечение вовремя. Ружек сидел на полу, на одеяле и похныкивал, выкручивая сам себе пальцы, так ему хотелось почесаться.

— Всё готово, — сказала ему Вранка, — сейчас буду тебя мазать.

— Скорее, — прошептал малыш, зажмурившись.

Девочка засунула пальцы в ступку и стала равномерно наносить мазь на кожу малыша. Волдыри у него были даже на голове, так что Вржесс помогал ей, убирая волосы. Постепенно Ружек становился нежно-зелёного цвета, точно маленький болотный упырёнок, сбежавший от родителей на сушу.

— Теперь чуть-чуть потерпи, — сказала она, — и всё пройдёт.

— Уже немножко помогает, — медленно сказал малыш, прислушиваясь к ощущениям и морща усыпанный веснушками носик.

В этот момент в палатку зашли родители ребят и очень удивились, увидев своего малыша, обмазанного зелёной кашицей. Мама Вржесса и Ружека, Смулла, была низенькой, смуглой, с длинными тёмно-каштановыми волосами и зелёными глазами. Она сразу же опустилась на пол рядом со своим малышом и стала осматривать его тело. Отец, Гумр, строго смотрел на Вранку из-под нахмуренных рыжих бровей, будто она сделала с Ружеком что-то плохое.

— Будьте рады, — смущённо произнесла Вранка, складывая траву и инструменты в сумку.

— Мам, пап, всё в порядке, — сказал радостный Вржесс, — он перестал чесаться.

— Ох, Физик, — выдохнула Смулла, — наконец-то.

— Это всё Вра… — запнулся Вржесс. — Вероника, трава такая.

— Ты догадалась её применить? — удивлённо спросил Гумр у Вранки, заметив в руках у той ступку с пестиком.

— Нет, я просто помогла нанести, — ответила Вранка, — это была идея пани Занетты. Я вообще в лекарственных травах ничего не смыслю.

— Спасибо тебе большое, — сердечно сказала Смулла, — теперь Ружек точно пойдёт на поправку.

— Выздоравливай, — подмигнула девочка малышу и вышла из палатки, повесив сумку на плечо.

Теперь ей предстояло приготовить ещё мази, чтобы облегчить страдания ещё нескольких малышей. Пани Занетте пришлось присоединиться к ней, потому что те малыши, у которых пропадал жар, сразу покрывались жутко зудящей сыпью. Ночью Вранке так и не удалось заснуть, она бегала из одной палатки в другую, и скоро у неё в глазах стало темнеть от суеты, постоянного измельчения полезной травы руками и количества голеньких плачущих малышей. Витрош поймал её на пути, скормил ей одну печёную картофелину с солью и дал выпить кислого молока.