— Вы поженитесь? — спросила Вранка.

— Я бы очень хотел этого, — признался Кркав, — и если Медена ответит согласием, мы будем искать способы это сделать.

— А почему нужно искать какие-то способы? — спросила Вранка. — У нас в городе каждый месяц по свадьбе, а то и две.

— Городской глава вряд ли поженит меня с простолюдинкой, — вздохнул Кркав, — нужно будет искать нейтрального посредника.

— Который не будет связан с городом? — спросил Хави.

— Именно, — кивнул шлехт, — вы, я так вижу, не против?

— Конечно, папа, — воскликнула Вранка, — я бы мечтала о такой маме и сестре!

— А я просто не против, — сказал Хави, пожав плечами.

— Тогда побегу отправлять письмо, — сказал Кркав, вскакивая, — позову их с дочкой вечером для беседы.

Не дожидаясь ответа или реакции, он быстрым шагом вышел из зала. Дети некоторое время помолчали, обдумывая происходящее.

— Есть не хочется, — сказал Хави, вставая.

— Ты как всегда, — упрекнула его Вранка, — хоть и бегаешь по раскопкам всё утро, а всё равно не голодный.

Мальчик развёл руками и отправился восвояси. Вранка осталась одна, не считая лежащего под столом Влчека. Она думала о том, идти ли ей вечером на раскопки или остаться и послушать, как папа будет делать предложение Медене. Ямолезцы собираются уходить, и она вряд ли скоро встретится с Витрошем ещё раз. Однако если Медена согласится с предложением Кркава, нужно будет сразу же обсудить свадьбу и решить, в какой комнате будет спать Ярника. Не будут же они продолжать жить в лесу, если станут частью их семьи. Да и посмотреть, как всё это будет происходить, очень хочется. Обрадуется ли Медена? Или возмутится превратному пониманию их с отцом дружбы? Вдруг она вообще обидится?

В залу неожиданно вошла Кветушка и сказала: «Вас уже ждёт наверху пан Смрк». В последнее время она стала какой-то угрюмой и неразговорчивой, что было на неё совсем непохоже.

— Что с тобой, Кветушка? Заболела? — спросила Вранка, вставая из-за стола.

Горничная испуганно вскинула на неё глаза, как будто ожидая удара, и сложила руки за спиной.

— Нет-нет, всё хорошо, паничка, — пробормотала она.

Шлехтичка пожала плечами и побежала наверх. Заниматься чтением и арифметикой в такую жару, когда все остальные развлечения становились недоступны, было лучшим способом убить время. Пан Смрк клевал носом, сидя в кресле, когда она поднялась к себе, и вздрогнул, услышав её шаги.

— Это я, — с улыбкой возвестила девочка, — давайте заниматься.

— Давайте, пани, — кивнул старый учитель, — сегодня мы будем читать известный трактат монаха Гагата Белого. Он описывает мироустройство и человеческую сущность века третьего от Великого Возрождения.

Человеческая сущность Вранеславы Черной безумно желала присоединиться к ямолезцам или побродить в лесу со своей подругой, но делать было нечего, пришлось читать трактат. Он, хоть и был жутко многословным и велеречивым, но содержал довольно интересные сведения про то, как строилось новое общество на останках былой цивилизации. Вранка даже встретила там упоминание о ямолезцах как о «славном бродячем народце, хвалящемся наукою во всякие дыры влезать и старости, в прах рассыпающиеся, наружу извлекать».

Время с рассудительным монахом Гагатом пролетело незаметно. Вранка сама пропустила момент, когда солнце стало светить с другой стороны. Пока она дочитала первую главу трактата, пан Смрк заснул, опершись на согнутую руку, на него всегда так влиял летний зной. Девочка некоторое время понаблюдала за его безмятежным сном и тихо встала, оставив учителя в кресле. У него должно было быть занятие с Хави, но Вранка решила, что ему не помешает сначала немного поспать.

Она спустилась вниз, там было тихо и пусто. Солнце начинало клониться к горизонту, но снаружи пока было светло и очень жарко. Вранка по старой памяти села у гобелена и стала рассматривать любимые картинки. Все истории, которые теперь приходили ей в голову, были связаны с ямолезцами или лесными лекарками. Вот эти два человечка рядом с хижиной — она и Витрош, разговаривают о какой-то ерунде и смеются, там, дальше, где костёр и котелок над ним — Ярника помогает приготовить обед Лишеку, Вржессу и Броуку, в хороводе девиц с яркими платьями Азура, она наверняка поёт во весь голос.

Пока Вранка рассказывала сама себе истории, стало темнеть. Человечки на гобеленах превратились в размытые силуэты, потемнели и замолчали. Наконец один из слуг пришёл, чтобы зажечь свечи в зале. В этот миг в дверь постучали. Вранка сорвалась с места и побежала открывать. Это были Медена и Ярника. Они выглядели усталыми, но весёлыми, в руках у Медены был её лекарский чемоданчик, который она всегда носила с собой на всякий случай. Девочки сразу же крепко обнялись, и Вранка побежала просить ужин, пока гостьи располагались в зале. Теперь не было нужды устраивать застолье в комнате Кркава, он уже уверенно спускался и поднимался по лестницам. Вот и сейчас он появился в зале вместе с Хави, который немного стеснялся Медены. Вся компания расселась за столом, освещённом длинными свечами в резных подсвечниках, и стала ждать ужина, лениво переговариваясь. Когда еду принесли, Вранка сама помогла разложить по тарелкам аппетитных запечённых перепёлок с дикой спаржей.

— Прежде, чем мы начнём ужин, — внезапно сказал Кркав, поднимаясь из-за стола, — я хотел бы кое-что сказать.

Все замерли, обратив на него свой взгляд: Медена и Ярника с недоумением, Вранка с улыбкой, а Хави с тревогой.

— Я… — начал шлехт, кашлянув, но не закончил предложения, прерванный внезапным стуком в окно.

Все посмотрели друг на друга. Только Кркав решил заговорить снова, как звук повторился.

— Что это там? — спросил он гостей, как будто они могли знать.

Хави подбежал к окну и открыл его, впустив крылатый серый комочек, сову Ночку. Медена и Ярника вскочили, ловя её в руки. У неё не было никаких записок и сообщений на лапке, но сама она была довольно красноречивым сообщением — её перья с одной стороны были сильно обожжены. Вранка принюхалась — маленькая перепуганная совушка отчётливо пахла гарью.

— Пожар, — тихо сказала девочка.

— Каскад бифуркаций! — воскликнула Медена, хватаясь за голову. — Наш дом!

Она кинулась к выходу, но Кркав остановил её, схватив за плечи.

— Ты уже не успеешь, — тихо сказал он, — лето на дворе.

Все помолчали, а Медена, уже не пытающаяся вырваться из рук шлехта, опустила голову. Наконец он выпустил её из объятий, обведя глазами притихших и испуганных детей.

— У меня есть идея, — сказал он, — идите за мной.

Все потянулись за Кркавом по многочисленным кривым и тёмным лестницам, на самый верх, в одну из старых комнат, выходящих окнами на город и поля. Шлехт с силой распахнул тяжёлые шторы и с трудом открыл скрипящее иссохшимися рамами окно. Плотный и жаркий воздух был наполнен треском цикад, в темноте носились шустрые летучие мыши.

— Смотрите, — сказал он, вытягивая вперёд руку и прищурившись, — там.

Вранка посмотрела и увидела в темноте яркое мигающее пятнышко, загорающееся то оранжевым, то жёлтым.

— Это правда наш дом, — еле шевеля губами произнесла Ярника.

Никто не мог больше сказать ни слова. Они молча стояли у раскрытого окна, опустив руки. Что тут ещё можно было сделать?

— А это что ещё? — наконец нарушил тишину Хави.

В темноте, то появляясь, то пропадая, одно за другим потянулись цепочкой из города яркие пятнышки. Вереница огоньков поползла по дороге, кидая отблески на маленькие фигурки, марширующие вперёд неровным строем, словно длинная колонна муравьёв с крошечными факелами в лапках.

— Это они, — вздохнула Медена.

— Они движутся к нам! — в ужасе воскликнула Вранка.

Кркав закрыл окно и задёрнул шторы, подняв в воздух облако густой серой пыли.

— Вот что, идёмте в другую комнату, — решительно сказал он, — я узнаю, зачем они пришли и чего хотят.

— Они пришли за нами, — твёрдо сказала Медена, высоко подняв голову, — поэтому дай нам уйти. Вы ни в чём не виноваты.