— Я найду их. Заставлю отказаться от своих показаний.

Я делаю глубокий вдох через нос. У меня дрожат руки. Я ненавижу это. Я ненавижу, что репортеры и журналы могут зарабатывать деньги на моей боли. Я ненавижу, что снаружи за столом мужчины спорят о том, как контролировать мою жизнь. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. С меня хватит. Хватит.

Я возвращаю Джули её телефон и топаю обратно в гостиную. Спор всё ещё не утих.

— Я не думаю, что ты понимаешь, — говорит Мэтт. — Она не может покинуть этот гостиничный номер. Она не будет присутствовать ни на каких обедах. Она не пойдет на примерки. Она не пойдет на шоппинг, чтобы папарацци сделали случайные снимки. Ничего из этого.

Дерек выглядит так, словно вот-вот взорвется.

— Ты ведешь себя нелепо, — выплевывает он. — Брайар — это не просто человек, она — бренд. Сотни людей зарабатывают деньги на ее имидже!

— Она не бренд, — огрызается Мэтт в ответ, — она мой клиент. Я не откажусь от задания только для того, чтобы вы могли ее сфотографировать!

Я прочищаю горло.

— Не могли бы вы все, пожалуйста, заткнуться? — прикрикиваю я.

Разговор сразу же затихает. Я поворачиваюсь к Мэтту.

— Мы проведем мероприятие завтра.

Он пристально смотрит на меня.

— Что?

Я стараюсь говорить ровным голосом.

— Я наняла вас не для того, чтобы вы мешали мне делать мою работу. Я наняла вас, чтобы вы охраняли меня, пока я её делаю. Я всегда соблюдаю свои контракты. — Я поворачиваюсь к Дереку. — Я появлюсь на публике. Пожалуйста, уходи. Мы можем обсудить мое расписание по электронной почте или Скайпу позже вечером.

Дерек открывает рот.

— Сейчас, — приказываю я. Он поспешно уходит.

Мэтт смотрит, как он уходит, затем вскакивает на ноги.

— Брайар, когда ты нанимала нас, ты согласилась позволить нам принимать решения о твоей безопасности…

— Я буду на вечеринке, — огрызаюсь я на него. — Я больше не хочу говорить об этом.

— Возможно, тебе трудно это понять, принцесса, но не все сводится к тому, чего ты хочешь.

Я глухо смеюсь, вскидывая руки.

— Конечно, это не так. С чего бы? Это моя карьера. Это моя профессиональная репутация. Это моя жизнь. Но я ведь не человек, не так ли? Я — бренд, или клиент, или работа. Ты ведешь себя так, будто я избалованная дива, но всех волнует только то, что они могут взять с меня. Журнальные статьи, или брендовые сделки, или автографы. Мои полуголые фотографии. — Я опускаю взгляд на бумаги, разбросанные по столу. — Я не пытаюсь усложнить вашу работу. И я ценю вашу работу. Я позволю вам выбрать машины. Все остальные интервью я проведу удаленно. Я обещаю. Но я буду выполнять свои контракты. Это мое окончательное решение.

Мэтт смотрит на меня сверху вниз. Мышца дергается на его челюсти. Я выдерживаю его взгляд. Проходят секунды.

Он разворачивается на каблуках и уходит, с грохотом вылетая в коридор.

Глава 21

Брайар

— Я, э-э, посмотрю, смогу ли изъять эти истории, — говорит Джули, нарушая неловкое молчание. Я вяло киваю, и она крадется к двери номера, тихо закрыв ее за собой.

Я оседаю на месте, гнев покидает меня.

Может быть, все эти журналы правы. Может быть, я и есть главная сука Британии. И Лос-Анджелеса тоже, по-видимому.

— Брайар, — тихо говорит Кента из-за стола.

Я качаю головой.

— Простите, — шепчу я, потирая лицо. — Это было грубо. Я не хотела на вас огрызаться.

Глен раскрывает объятия.

— Иди сюда, ласс.

Я делаю шаг назад.

— Не надо. Не нянчись со мной, не обнимай меня и не говори, что всё в порядке. Это не так. Я веду себя ужасно. — Я тру лицо. — Я сожалею, что прервала встречу. Я просто… устала чувствовать, что ничего не контролирую.

Я падаю на диван, вытаскивая свой телефон.

— Ну, то есть, посмотри на это. — Я открываю свой последний пост в Instagram. Это фотография, на которой я в бикини лежу у своего бассейна. Как обычно, всякий раз, когда я показываю более пяти сантиметров кожи, тонна парней тут же выплескивает свою сперму. — «Мне все равно, сука она или нет, — читаю я вслух, — я бы все равно ей вдул». «Спасибо за пополнение коллекции порно, любовь моя». «Ясно же, что я печатаю это одной рукой?». — Я с отвращением бросаю телефон на диван. — Это никогда не закончится. Никогда, никогда, никогда. Сталкеры, фотографирующие голую меня через окна. Целые команды людей, говорящие мне, что я могу делать, а что нет. И теперь, по-видимому, пресса узнала о взломе. Итак, ещё и журналы, зарабатывающие деньги на том, что я подверглась сексуальному насилию. Я просто хочу хоть толику контроля над своей, блять, жизнью и телом, понимаете?

— Нет, — мягко говорит Кента. — Не понимаем. Я даже представить себе не могу, каково это.

Я вздыхаю и поворачиваясь к Глену, когда он садится на диван рядом со мной.

— Слушай, я знаю, что мы переспали всего один раз, но не хочешь ли ты сделать это снова? Я думаю, что, если буду сверху, то почувствую себя намного лучше.

Глен давится воздухом.

— Я… эм… — Я пристально смотрю на него. — Я на дежурстве.

— Дерьмо. — Он снова раскрывает объятия, и я падаю в них. Он начинает разминать мои плечи. Это приятно, но от этого мне только хуже. Он такой милый, а я веду себя как избалованный ребенок.

— Мне жаль, — бормочет он мне на ухо.

Я фыркаю.

— Не извиняйся. Ты не обязан трахать меня каждый раз, когда я закатываю истерику. — Боже, хотя это было бы здорово. Забрать свое собственное тело у всех людей, которые постоянно объективизируют и унижают меня.

Он кусает меня за ухо.

— Если ты в таком отчаянии, ласс, я уверен, что Кента с радостью позаботится о тебе. Он любит, когда им командуют в постели.

Я хмурюсь.

— Что? Что это значит?

Он напрягается подо мной.

— Прости. Я не имел в виду, что ты…

Я поворачиваюсь к Кенте.

— Что это значит? — повторяю я, медленно.

Кента расслабленно сидит на диване, слегка закатывая глаза.

— Он имеет в виду тот факт, что я предпочитаю, когда главная — женщина.

— Что? Ты? — Кента вряд ли доминант, но он обладает спокойной властной аурой, которая даже более впечатляющая, чем размеры Глена или наполненный тестостероном голос Мэтта. Несмотря на то, что он обычно говорит тихо, все всегда слышат и делают то, что он говорит.

Он пожимает плечами.

— Я не возражаю, чтобы мной командовала красивая женщина. Это дает мне передышку от того, чтобы запихивать бедных девушек в машины и запирать их в гостиничных номерах на весь день.

Я облизываю губы.

— А ты хочешь заняться со мной сексом? — требовательно спрашиваю я. Я чувствую, как смех Глена грохочет в его груди.

— Что? — Я хмуро смотрю на него.

— Ты такая прямолинейная, ласс. Нам никогда не делали подобных предложений.

— Я требовательная дива, помнишь? Я хорошо умею просить то, что хочу. — Я поворачиваюсь обратно к Кенте. — Ну?

Глаза Кенты сверкают..

— Я бы, естественно, не отказался.

— Прямо сейчас?

Он выглядит довольным и наклоняет голову, предлагая мне свои губы. Желание пронзает меня, такое сильное, что я почти теряю сознание.

Я никогда особо не задумывалась о роли доминанта в сексе. Я знаю, что мне нравится быть сверху, но это всего лишь физиология; так легче кончить. Но прямо сейчас мой большой сильный телохранитель смотрит на меня сквозь ресницы, и это чертовски горячо.

Всё ещё сидя на коленях у Глена, я наклоняюсь вперед, кладу руку под подбородок Кенты и прижимаюсь своими губами к его. Его губы приоткрываются во вздохе. Он поднимает свою большую руку и мягко кладет её мне на поясницу. Я отстраняюсь.

— Никаких прикосновений, — приказываю я. Его зрачки расширяются. — Положи руки на диван.

Он делает, как я говорю. Дрожь возбуждения пробирает меня.