— Боже. — Я закрываю глаза. — Боже, я так близко, я…

— Я знаю, — хрипит он. Конечно, он знает. Он чувствует, как я сжимаюсь и пульсирую на его обнаженной коже. Он обнимает меня и притягивает ближе, моя влага липкими струйками стекает по его бедру. Я стону, потираясь о него, когда усиливаю хватку на его члене, начиная делать выкручивающие движения рукой, отчего он начинает стонать снова и снова. Я чувствую, как его сердце колотится в груди, когда он хватает ртом воздух. — Я почти… — грубо говорит он, и я отчаянно киваю, наклоняясь, чтобы обхватить его яйца. Он качает головой. — Подожди. — Он тянется через меня к прикроватной тумбочке, вытаскивая горсть салфеток.

Я в последний раз нежно сжимаю его яйца, и он отпускает напряжение. Он опускает голову мне на плечо и издает сдавленный крик, каждый мускул в его теле напрягается и дрожит, когда он взрывается в своей руке.

Я не сильно отстаю. Кульминация поражает, струится сквозь меня, как солнечный луч, пробивающийся сквозь облака. Мои глаза закрываются. Я дрожу и цепляюсь за плечи Глена, заглушая свои тихие стоны и вздохи в изгибе его шеи. Если мои первые два освобождения были взрывными, то это — медленное и восхитительное, почти умиротворяющее, растекающееся по моим венам, как горячий сироп.

В конце концов я успокаиваюсь, медленно открывая глаза. Все мое тело гудит, теплое и мягкое словно зефирка.

— Ничего прекраснее этого я в жизни не видел, — говорит Глен. Я вижу, как бьется пульс на его шее.

— Я старалась. — Я падаю на его грудь, похлопывая по горстке салфеток в его руке. — Хорошая мысль, — бормочу я. — Удручающая, но, тем не менее, хорошая идея. — Ну типа, если я не могу справиться с лосьоном, думаю, что если мужчина кончит мне на ногу, это может вывести меня из себя.

Эта мысль выводит меня из себя. Пошел нахуй этот X, за то, что встал на пути моей сексуальной жизни. Я немедленно проработаю это со своим психотерапевтом.

Я уже могу представить себе этот разговор. Пожалуйста, исправьте меня, чтобы мой сексуальный шотландский телохранитель мог кончить мне на сиськи. Мысль настолько нелепа, что я смеюсь, чувствуя головокружение от эндорфинов.

Глен избавляется от салфеток и улыбается мне в губы.

— Ну и? — спрашивает он.

— Ну и, что?

— Мое пребывание в твоей постели возымело эффект? Ты чувствуешь себя лучше?

Я фыркаю, целуя его в нижнюю губу.

— Очень хороший эффект. Возможно, мне придется поселить тебя здесь навсегда.

Он утыкается носом в мою щеку.

— Я совсем не так представлял себе это утро.

— Я тоже. Но я этому очень рада. — Я поглаживаю его по груди. Я действительно чувствую себя намного лучше. Может быть, всё, что мне было нужно, — это хорошенько выспаться ночью. Может быть, то, что я наконец-то открылась ребятам, помогло мне избавиться от тревожность. Или, может быть, член Глена обладает волшебными целебными свойствами. Какова бы ни была причина, я довольна.

— Спасибо, — бормочу я, накручивая локон на палец. — За то, что остался со мной.

— В любое время, ласс.

Внезапно в коридоре снаружи раздаются шаги, и я слышу голос Мэтта, спокойный и рассудительный, пока он спорит с кем-то по телефону.

Я съеживаюсь.

— Иисусе. Он всё слышал?

Глен только посмеивается, притягивая меня еще ближе к своей груди.

— Не волнуйся, — бормочет он, прижимаясь поцелуем к моим волосам. — У него на уме гораздо более важные вещи.

— Например?

— Вчера вечером мы получили подробности проведения премьеры от твоей студии. Мэтт серьезно переживает, пытаясь придумать, как доставить тебя в Америку и вывезти из нее так, чтобы тебя не подстрелили.

Я стону.

— Он собирается запереть меня в моем гостиничном номере, не так ли? Заминировать коридор и допросить всех горничных?

Глен ухмыляется.

— Ты думаешь, он сейчас чрезмерно заботливый? Да ты ещё ничего не видела.

Глава 19

Кента

Нам требуется почти целая неделя подготовки, чтобы придумать, как безопасно перевезти Брайар в Америку. Студия уже забронировала номера в отеле и билеты на самолет для актеров, но они явно небезопасны. Вместо этого мы выбрали новый отель поближе к месту премьеры. Мы забронировали все номера на этаже и смогли убедить службу безопасности отеля заблокировать лифтовую систему, чтобы ни один из лифтов не смог там остановиться. Они дали нам разрешение установить камеры в коридоре и согласились не присылать уборщиков или обслуживающий персонал во время нашего пребывания здесь.

Ещё мы изменили способ перелета. Мы не хотели, чтобы Брайар летела коммерческим рейсом, поэтому обратились за помощью к старому работодателю и договорились о полете на его личном самолете.

К моему удивлению, Брайар очень недовольна тем, что ей придется лететь на частном самолете. Я никогда не видел, чтобы знаменитость так переживала из-за выбросов углерода в атмосферу.

— Этим рейсом могли бы лететь сто человек, учитывая тот ущерб, который мы нанесем окружающей среде, — говорит она Джули, когда мы заходим в салон. Я и раньше летал на множестве частных самолетов, обычно принадлежащих политикам, но этот особенно впечатляет. Широкий проход, сиденья, представляющие собой плюшевые кожаные кресла, расставленные вокруг маленьких столиков. Все со вкусом отделано кожей цвета сливочного крема с акцентами из темного дерева. Горстка стюардесс в коротких красных юбках и жакетах приветствует нас, вручая меню напитков.

— Сто, — продолжает Брайар. — Прямо сейчас каждый из нас оставляет такой же углеродный след, как сто пятьдесят человек, передвигающихся на поезде. Каждый! — Она слишком сильно жестикулирует руками и случайно роняет свой телефон. — Дерьмо. — Она наклоняется, чтобы поднять его, и я стараюсь не смотреть на мягкие белые бедра, открывающиеся моему взору, когда подол её клетчатой юбки задирается. Она надела юбку и подходящий к ней розовый пиджак, гольфы до колен и невероятно высокие каблуки. Я случайно услышал, как Джули назвала этот наряд «Шик в стиле Бестолковых»^[28], что бы, черт возьми, это ни значило. Всё, что я знаю, это то, что в этих каблуках её ноги выглядят невероятно.

— Какая жалость, — Джули хмуро смотрит на стюардессу. — Пожалуйста, скажите мне, что здесь есть Wi-Fi.

Стюардесса моргает.

— Конечно, мэм.

Брайар выпрямляется и сердито смотрит на свою подругу.

— Неужели ты не понимаешь, насколько это лицемерно с моей стороны? Я работала с экологическими организациями, а теперь поднимаю в небо целый чертов самолет?

— Перестань жаловаться, — приказывает Мэтт, оценивая расположение кресел прищуренными глазами. — Ты в этом нуждаешься.

Брайар смотрит на него снизу вверх, раздражение мелькает на её лице, но она молчит.

Мы все занимаем свои места. Джули выбирает переднюю часть самолета и садится там со своим ноутбуком. Мэтт, Глен и я усаживаемся в средней части, сгрудившись вокруг одного из столов. Мэтт немедленно достает какие-то бумаги и раскладывает их перед нами, но Глен игнорирует его, надвигая кепку на лицо и собираясь вздремнуть. Брайар исчезает в задней части, задергивая синие занавески в проходе, чтобы отгородиться от нас.

— Оставь их открытыми, — кричит Мэтт через плечо. — Нужно, чтобы ты была в поле нашего зрения.

— Не волнуйтесь, — кричит она в ответ через занавеску. — Если кто-то из летного экипажа попытается ударить меня ножом, я буду кричать очень громко.

Стюардесса, наливающая мне газированную воду, встревоженно выпрямляется, и я отмахиваюсь.

— Не обращай на них внимания, — советую я, и она неуверенно улыбается, плавно удаляясь.

Я жду, пока она не окажется вне пределов слышимости, прежде чем повернуться к Мэтту. Его челюсть плотно сжата, пока он листает проект отеля.

— Ты ведешь себя грубо, — говорю ему я.

Его хмурый взгляд становится только глубже.

— Мы здесь не для того, чтобы нянчиться с ней. Мы здесь, чтобы обеспечить ее безопасность.