А вот что было сказано одной женщине неподалеку от двора на Вечевых Песках среди бела дня. Голос был громким, но говорящего она не увидела:

Одного священника звали Торгейр. Перед битвой ему приснилось, будто к нему пришла женщина и сказала такой стих:

Сигурду сыну Стюрбьёрна перед Битвой на Дворе Эрлюга приснилось, будто он видит двух воронов. Они сказали эту вису, причем каждый говорил по строчке:

Эйольву Древнему, когда он спал в Нагорном Фьорде[757] возле Ключа, приснилось, что женщина произнесла такие слова:

[20 августа 1238 г.] Стурла прибыл на Большой Двор в пятницу на склоне Дня; затем он поднялся к Солнечным Домам проведать отца, и они какое-то время беседовали друг с другом. А на обратном пути он заехал на Тальниковые Поля, и его брат Кольбейн вышел со своим отрядом на двор. Войско было красивым и отлично снаряженным.

Стурла сказал так:

— У тебя хорошее войско, брат.

— Мне тоже так кажется, — сказал Кольбейн.

— Так и есть, — сказал Стурла, — и это нам выгодно, ибо враг, когда появится со стороны междуречья, первым делом поскачет именно сюда. И мой совет вам — взобраться на постройки, ибо здесь на постройках удобно держать оборону. А мы не замедлим прийти вам на помощь.

— Как вы распорядились, так и будет, — сказал Кольбейн.

— Ну, тогда все, как будто, в порядке, — сказал Стурла и уехал прочь на Большой Двор. Как и обычно, он выставил на ночь стражу.

Стурла лежал ночью в каморке с засовом; при нем находился священник Иллуги сын Торарина. А в другой каморке с засовом лежали Стурла сын Торда, и с ним Эйнар Нехристь. Вся горница была занята людьми.

В эту самую ночь Гицур и его войско находились у Дымной Бани. Рано утром они с Кольбейном встали и разбудили свое войско.

Гицур поведал Кольбейну и Бранду свой сон: Бранд пришел к ним еще до того, как они успели одеться.

— Мне снилось, — сказал Гицур, — будто ко мне пришел епископ Магнус, мой дядя по отцу, и он сказал мне так: «Вставайте теперь, родич», сказал, «я тоже поеду с вами». Затем я проснулся.

— Это удачный сон, — сказал Кольбейн, — а что ты думаешь о нем сам?

— Лучше такой сон, чем никакого, — сказал Гицур[759].

Кольбейн пошел на Дымы, дабы исповедаться у священника Торда, и отдал ему на хранение хорошее копье, а сам взял себе взамен бердыш.

Гицур держал перед войском речь и призвал мужей проявить себя:

— Я не хочу, — сказал он, — чтобы вы насадили меня на кончики копий перед своим строем, как поступили Жители Нагорного Фьорда с моим родичем Кольбейном сыном Туми, когда он пал на Тальниковом Мысу. А сами они, между тем, тут же бросились вспять, не помня себя от страха до такой степени, что когда бежали через Ледниковую Реку, уверились, будто у них за спиной щиты, а вовсе не седла, как на самом деле. Возьмитека себе лучше за образец смельчаков, которые отважно защищали конунга Сверрира и прочих хёвдингов, и чья слава и доблесть у всех на устах. Не сомневайтесь, что я буду от вас неподалеку, если только вы сдюжите, чего я от вас всех очень жду. Сказать по правде, никто здесь не сможет назвать себя храбрецом, коли не разгонит эту шайку подонков. Да хранит всех нас Бог, — сказал Гицур.

Эту речь все хвалили[760].

Затем они поскакали на восток через междуречье; там собралось все их войско. Они двинулись вдоль реки в сторону Тальниковых Полей.

[21 августа 1238 г.] Стурла проснулся вскоре после того, как солнце взошло. Он приподнялся, и лицо его было покрыто потом. Он резко ударил рукой себя по щеке и сказал:

— Сны ничего не значат[761].

Затем он встал и пошел в отхожее место. Вместе с ним пошел священник Иллуги. Вернувшись, Стурла пролежал еще недолгое время, и тут в горницу вошел человек и крикнул:

— Вон едет отряд Южан, и это целое полчище.

Люди тотчас вскочили и бросились к своему оружию.

Но когда Стурла выглянул из дверей и увидел их войско, он сказал:

— Оно и впрямь не столь мало, сколь ничтожно, и мы легко сможем противостоять им. Пусть конюхи выйдут и пригонят сюда лошадей, те разбрелись по всем болотам выше реки.

Затем Стурла пошел в церковь и, вынув из своего кошелька свиток, пропел Августинскую Молитву[762], пока войско снаряжалось. После этого они вышли со двора и двинулись вверх, держа путь к окраине (it efra) Тальниковых Полей.

Когда Жители Южной Четверти подъезжали к Ледниковой Реке, один из их людей, по имени Торлейв Черенок, он жил на юге на Дворе Хрута, — упал с лошади, и народ вокруг загоготал. Гицур просил их не сбавлять вопля, и получился боевой клич.

Стурла и его люди молчали, пока навстречу им не выехал Кольбейн со своими людьми. Тут все они завопили и побежали на пригорок к ограде, которая зовется Двором Эрлюга. За оградой был хлев для овец. Но двор лежал слишком низко, чтобы быть препятствием для нападавших.

Стурла остановился, пройдя по постройкам полпути в сторону южного края ограды. На нем был темно-синий плащ (ólpa) с пристегнутыми рукавами — позже Халль сын Ари набросил на него поддевку из бурой шерсти — и короткая броня. Часть людей Стурлы прошла дальше к ограде и встала там, и между ними и тем местом, где стоял Стурла, было поле. Щиты были связаны во вьюки, и развязать их не удалось[763]. Один щит был свободен, он был помечен словом crucifixum. Щит этот предназначался Стурле, но он его не взял[764].

Гицур со своей свитой въехал на Тальниковые Поля. Там они соскочили с коней и пошли вперед. Кольбейн Младший и большая часть войска оставались в седле; ехали они по краю склона.

Сигхват в это время спускался вместе со своим войском с горы: они ехали верхом.