— Чем кончится эта большая смута, которая сейчас наступила в округе?

Великан отвечает:

— Скверно и очень скверно. Стурла падет в бою, не спасется и Кольбейн.

Тот был очень испуган: он думал, что речь идет о Кольбейне Младшем[726].

Стейнвёр дочери Сигхвата в это же самое время на Ключах приснилось, будто она вышла из дома и пришла на некий пустынный двор с частоколом. Ей почудилось, что на стене сидит Торгрим из Рощи Гуннара[727] и смотрит на человеческую голову, насаженную на кол ограды. Торгрим сказал:

К этому же времени относятся рассказы и о многих других снах, предвещавших большие события, равно как и о прочих знамениях, но они в этой книге не записаны.

Стурла пробыл на Мошкарном Болоте несколько ночей. Затем он отъехал в сторону берега, к Пригоркам; в то время распорядителем усадьбы был Усадебный Кольбейн[729], и им со Стурлой столковаться было трудно. Кольбейн стоял за дверью церкви, и так они переговаривались между собой.

Оттуда Стурла уехал на побережье, к Устью Реки Кольбейна. Там стояло два оснащенных корабля. Стурла посадил на них своих людей и отправил их дальше к Потоку забирать лошадей, и они сильно бесчинствовали в этой поездке. Свейн сын Асгейра убил человека по имени Эйольв. Этот самый Свейн был с запада, из Крюкового Фьорда.

Затем Стурла уехал на Мыс Цапель, и пятницу и субботу провел на Кряже, дожидаясь <Первой> Мессы Марии [15 августа 1238 г.]: оба дня он постился и пил лишь воду. После <воскресного> дня, на который пришлась месса, он поднялся со своими отрядами на Склон Сэмунда и прибыл на Длинный Холм. Тут он узнал, что его отец Сигхват уже прибыл с севера и находится в округе вместе с четырьмя сотнями людей. При нем были все его сыновья, которые оставались в стране[730]. Тогда Стурла двинулся на восток через озера, и они с Сигхватом повстречались близ Полевой Бани.

Тогда же было решено, что людям надо снаряжаться, как в бой, и выдвигаться на юг, если Кольбейн и его люди сами не явятся на север.

Стурла постоянно посылал местных бондов на разведку в верховья реки и на юг к Килевому Хребту и еще в иные места, но никто из посланных не возвращался назад[731].

[19 августа 1238 г.] Так тянулось время до ближайшей пятницы; Стурла по-прежнему находился на Полевой Бане. Было много пересудов, и, прежде всего, о том, придет ли Кольбейн со своими людьми на север, или нет. И пока люди это обсуждали, Стурла подал голос:

— Я полагаю, что тут между мной и моими родичами большая разница в том, как мы поступим. Коли они, мои родичи, захватят меня, они, я думаю, предадут меня смерти. Но Богу и мне известно, что коли они попадут в мои руки, я не пролью кровь никого из них[732].

Вечером они не получили от своих людей никаких донесений. Но тем не менее пошел смутный слух; у людей возникло ощущение, что враг где-то поблизости. Тогда решили, что все отряды должны ночевать вне дома, держа оружие при себе. Они находились близко от горячего источника, и большинство народу спало мало.

[20 августа 1238 г.] Наутро Стурла спросил своего тезку, Стурлу сына Торда:

— Как ты думаешь, тезка, — сказал он, придут ли они с юга?

Стурла отвечает:

— Теперь я думаю, что придут.

— Что тебе снилось? — сказал Стурла сын Сигхвата.

— Мне приснилось, — сказал Стурла, — будто я стою в Лощине на моей отчей земле, и что мы все стоим там по ту сторону реки, текущей выше Пашен. Возле нас на отроге холма стоял крест, большой и высокий. Затем показалось мне, будто с горы сошла лавина, и в ней были сплошь мелкие камни, — все, кроме одного: он был огромен как скала и навалился на нас, и мне показалось, что под этим камнем осталось множество наших людей, хотя многим удалось выбраться[733]. Но вот Вигфус сын Ивара, насколько я различил, остался под ним, и тут я проснулся, — сказал Стурла[734].

Стурла сын Сигхвата отвечает:

— Буря часто бушует во сне, — сказал он.

В пятницу вечером Стурла со своей свитой ускакал на Большой Двор, а Кольбейн, его брат, — на Тальниковые Поля. Сигхват уехал к Солнечным Домам. Маркус и сыновья Снорри с Перевала вместе с Жителями Побережья Средней Горы были у Среднего Ключа. Ополченцы разбрелись по всему Склону Смешанной Реки, а лошади паслись у подножия склона.

[10–15 августа 1238 г.] Кольбейн Младший, как было написано ранее, ускакал из округи, взяв с собой полторы сотни людей. Он велел отпустить людей Стурлы, захваченных в Долине Вали, когда ехал с Килевого Хребта на юг. Спустившись с горы, он выехал навстречу Гицуру. Тот летом сидел на Холме Хроара — он велел перевезти туда хутор, отнятый им ранее у Дувгуса.

Встретившись, родичи приняли решение немедленно отправить гонцов через пустошь в низовья и во все округи Гицура. Забирали так рьяно, что в ополчении собрались вообще все, кто мог проделать поход. Они также послали гонцов на Поля Кривой Реки за подмогой, но на сей раз никто из братьев, кроме Бьёрна, не пожелал подняться: он выехал с пятью людьми[735]. На Мессу Марии они сидели в Междуречье, и к ним продолжали стекаться отряды.

А после дня, на который пришлась месса, они двинулись в гору, и Кольбейн отрядил гонцов на север к своим друзьям, и призвал всех желавших помочь ему подъезжать к нему на гору.

Гицур и его люди ехали, пока не прибыли на север к Козлиному Перевалу. Там к ним присоединились Люди из Озерной Долины и прочие жители западных мест: их возглавляли Торстейн из Лощины и Торстейн сын Хьяльма. Они так выстроили свое продвижение, что Гицур ехал последним, и следил, чтобы никто не сбежал назад, а Кольбейн ехал впереди и высылал на разведку лазутчиков. Донесения при этом неизменно приходили к Кольбейну, а когда лазутчики, принесшие их, доезжали до Гицура, Кольбейн уже успевал получать свежие вести[736]. Так они скакали до Бани Двора Скиди.

Там от них с несколькими людьми отделился Бранд сын Кольбейна[737]. Он тоже отьезжал на юг вместе со своим родичем Кольбейном. Бранд спустился в округу и стал набирать ополченцев на Склоне Сэмунда, Длинном Холме, Мысе Цапель и восточнее, за озерами, и даже у самого подножия Мошкарного Болота. Он собрал там много народу.

Когда они выехали с юга, у них было девять больших сотен. А когда они встали близ Дымной Бани, у них было уже почти тринадцать; они прибыли туда в пятницу вечером. [21 августа 1238 г.] Рано утром в субботу туда подъехал Бранд с сотней людей.

[1238 г.] Перед теми событиями, которые сейчас произойдут, было множество предзнаменований, но в этой книге записаны лишь немногие из них[738].

Брюньольвом звался житель Килевого Мыса, которому приснилось, будто он видит человека большого роста с отрубленными затылком и шеей. Человек этот сказал вису.