Однако, вопреки ожиданиям, Цзин Ци резко опустил чашу с вином и ритмично постучал по столу. Молодой князь Наньнина холодно улыбнулся и приказал:

— Чего вы ждете? Этот пронырливый разбойник открыто оклеветал императорский двор и нагло распускал слухи! Почему вы еще не арестовали ни его, ни ту толпу безумцев у ворот? Если хоть один сумеет сбежать, этот князь лично привлечет к ответу каждого из вас!

Его слова заставили всех на секунду оцепенеть. Цзин Ци слегка опустил голову, начав перебирать ткань рукава между пальцами, и сказал, подражая двусмысленной манере речи Хэлянь Ци:

— Что такое? Этот князь велел вам поторопиться. Неужели никто из вас не слышал?..

Охранники быстро схватили Му Хуаймина, связали ему руки за спиной и выволокли наружу. В то же время кто-то, согласно приказу, привел толпу стражей поместья Ляо Чжэньдуна. Вскоре те повязали всех сторонников ученого.

Му Хуаймин яростно ругался, пока его тащили, как дохлую собаку:

— Взяточник! Чиновник-тиран! Что пообещал тебе Ляо Чжэньдун?! Цзин Бэйюань, ты самодур, притесняющий простой народ! Настанет день, когда тебя настигнет кара небесная и ты умрешь мучительной смертью!..

Этот ученый Му хоть и был образованным человеком, но обладал золотым голосом. Его выразительный крик «умрешь мучительной смертью» еще три дня витал в сводах дома.

Цзин Ци незаметно улыбнулся и подумал: «Не ты выбираешь себе мучительную смерть. Можно сотни лет жить с чистой совестью, но это еще не значит, что ты спокойно умрешь своей смертью».

Ляо Чжэньдун первым поднялся со своего места и трепетно сказал:

— Этот скромный чиновник допустил ошибку. Прошу князя позволить искупить вину.

Сейчас сердце его успокоилось. Так или иначе, Цзин Ци этим приказом четко показал свою точку зрения. Теперь Ляо Чжэньдуна и князя Наньнина можно было считать кузнечиками на одной веревке.

Распорядитель Ли Яньнянь ухватился за эту возможность. По его хлопку с другого конца узкой веранды друг за другом вышли красавицы в белых платьях. На них не было никаких аляповатых драгоценностей, только хорошо подобранные цинь и сяо. Первая девушка была особенно прекрасна, черты ее лица даже чем-то напоминали столичную Госпожу Луну, Су Цинлуань. Что за удивительное сходство! Ее красота была более нежной, чем соблазнительный облик Су Цинлуань.

Цзин Ци улыбнулся, прикрыв губы рукавом. Вот оно как, решили бить по уязвимому месту, значит! Земли Лянгуана находились далеко, но эти господа совсем не были ограничены в новостях. Они даже разузнали его предпочтения.

Ли Яньнянь сначала поклонился генерал-губернатору Чжан Сюню, а затем обратился к Цзин Ци:

— Это всего лишь женщины из обычных семей. Их нельзя назвать необычайными красавицами, но господин Чжан приложил немало усилий, чтобы найти их. Князь — утонченная личность, потому господин Чжан особенно тщательно подошел к их обучению из опасения, что князю не понравится подобная простота. Все здесь могут считаться лучшими и имеют шанс привлечь взгляд князя.

Одним ударом он попал в своего непосредственного начальника, а другим — в начальника своего непосредственного начальника. Цзин Ци взглянул на него, наклонив голову. По пути сюда этот человек оставил на нем сильное впечатление. Сейчас он занимал должность заведующего учебными делами провинции, но это явно было несколько ниже его способностей.

— Верно, — улыбнулся Чжан Сюнь. — Они действительно не идут ни в какое сравнение с барышней Цинлуань, которую князь знал в столице. Но они и не плохи, каждая прекрасна по-своему.

Губы Цзин Ци слегка изогнулись. Он едва не рассмеялся. Долгое время спустя, взяв себя в руки, он поднял голову, чтобы молча взглянуть на Чжан Сюня. Неудивительно, что этот двадцатитрехлетний ученый со степенью цзиньши успел отрастить седую бороду, занимая всего-то должность генерал-губернатора провинции. Вероятно, он тоже хорошенько потратился на взятки.

Даже Ляо Чжэньдун уставился на Чжан Сюня с мыслью: «Разве ты только что не подложил нам свинью? Едва открыл рот, как уже дал ему понять, что мы знаем все происходящее в столице в мельчайших подробностях».

Посторонним было запрещено наводить справки о жизни благородных господ столицы. Чжан Сюнь долго молчал, но стоило ему открыть рот, как он совершил оплошность, взяв себе главную роль во всем случившемся.

Разумеется, прекрасные девушки пели и танцевали на протяжении всего банкета. После окончания Ляо Чжэньдун взглядом приказал кому-то проводить ведущую красавицу в комнату Цзин Ци. Поэтому Цзин Ци, открыв дверь, увидел прелестную девушку, что сидела внутри. Смутный, застенчивый силуэт при свете лампы чуть было не заставил его вернуться обратно.

Очень кстати У Си в столице, словно чувствуя родственную душу, слушал рассказ Ну Аха о том, что тот разведал. Естественно, Ну Аха не мог разузнать мысли всего народа, потому имел только общее представление.

— Говоришь, его послали расследовать причины восстания? — спросил У Си.

— Слышал, там насквозь прогнившие чиновники, — добавил масла в огонь А Синьлай. — Простолюдины создают беспорядки, только если им не на что жить. По-моему, насквозь прогнившие чиновники — специализация Великой Цин, но эти, вероятно, самые прогнившие.

У Си немного забеспокоился и нахмурился. Ну Аха, прочитав выражение его лица, быстро сказал:

— Юному шаману не стоит слишком беспокоиться. «Цзялу» — одаренный человек, с ним ничего не случится.

«Цзялу» на языке Наньцзяна означало «близкий друг». У Си взглянул на него и мимоходом сказал:

— Он не «цзялу», он тот, кто мне нравится. В будущем я собираюсь забрать его в Наньцзян.

На мгновение все стихло. Улыбка застыла на лицах растерянно переглядывающихся Ну Аха и А Синьлая. Они чуть было не подумали, что ослышались.

— Я не лгу, и вам не послышалось, — продолжил юный шаман, явно желая забрать их жизни. — Это правда. Он мне нравится.

Конечно, это была правда, их шаман никогда не лгал... Ну Аха сел в пустоту и свалился с маленькой табуретки. А Синьлай открыл рот, но не смог собрать слова в предложение, очень долго повторяя «э-это» и «т-то».

— Однако я прошу вас держать это в тайне, — мягко сказал У Си. — Если Бэйюань узнает об этом сейчас, то откажет и, возможно, не захочет видеть меня снова. Подождите... подождите какое-то время.

После этих слов он встал, не обратив ни на кого внимания, взял свернувшуюся в клубок змейку и направился на задний двор.

У Си размышлял о том, сколько таких прогнивших чиновников, о которых говорил А Синьлай, попытается подкупить Цзин Ци. Однажды Цзин Ци сказал, что людям нужны лишь богатства, плотские удовольствия и власть. Он не придавал этому всему значения, но... что насчет красоты?

Конечно, он мог тоже не придавать этому особого значения. Насколько У Си мог предположить, Цзин Ци в лучшем случае что-то понравится внутри, но внешне он этого не покажет и не станет уделять таким вещам много внимания. Он сам говорил, что «не пропустит случая повеселиться». Не может быть, чтобы его правда подкупили.

Однако, вспомнив легкомысленность Цзин Ци в сочетании с привычками «жеманничать» и «не пропускать случая повеселиться», У Си почувствовал, как зачесались зубы. Ему захотелось срочно измельчить что-нибудь в порошок.

Однако У Си действительно несправедливо обвинял Цзин Ци. Тот снова оказался в мире живых, снова любил и чувствовал, но абсолютно не отличался от Седьмого Лорда, что некогда больше шестидесяти лет безучастно просидел у Камня трех существований. Во время общения он говорил слишком много поверхностных, формальных фраз. Упрямый и слишком серьезный У Си не мог отличить «случайное похождение» от «получения удовольствия», потому считал, что сердца людей подобны цветам.

«После богатства идет красота, — усмехнулся про себя Цзин Ци. — Господин Ляо действительно не пожалел сил». Когда он зашел внутрь, сердце забилось слегка сильнее. Перешагнув порог, он благополучно захлопнул дверь. Красавица встала и почтительно поклонилась. Сейчас это не очень бросалось в глаза, но косметика на ее лице будто бы была особенной. Макияж выглядел изящным и аккуратным, но при тщательном рассмотрении можно было заметить, что в нем имелась какая-то тайна.