Он словно нарочно искал ссоры, чтобы прощупать противника. На мгновение У Си оказался сбит с толку — он слышал враждебность в словах Хэлянь Ци и подсознательно наклонил голову, чтобы взглянуть на Цзин Ци, но затем ответил:

— Колдовство Южного Синьцзяна и даосская магия жителей центральных равнин — не одно и то же. Не думаю, что есть что-то...

Цзин Ци легонько коснулся тыльной стороны ладони У Си, чтобы остановить его, а затем закатал рукава и сказал Хэлянь Ци:

— Должно быть, произошло недоразумение. Возможно, Ваше Высочество не знает, в какой обстановке живет У Си? Господин Хэ, придя учить его, ужасно испугался множества маленьких ядовитых существ, которых он держит в качестве домашних животных, и даже страдал болезнью. С тех пор ни один учитель не осмелился войти к нему. Боюсь, он еще не знает полный свод иероглифов, не говоря уже о вежливых словах, написанных Вашим Высочеством на визитных карточках.

Его слова прозвучали довольно интимно — он даже назвал У Си по имени. Хэлянь Ци приподнял брови, бросил взгляд на Цзин Ци и сказал:

— Похоже, Бэйюань и юный шаман в хороших отношениях. Почему бы тебе тогда не перестать сторониться и не познакомить нас?

— Мы соседи, естественно, что мы заботимся друг о друге, — ответил Цзин Ци с широкой улыбкой.

Хэлянь Ци прищурился.

Хэлянь И слегка кашлянул, протянул руку, положив ее на плечо Цзин Ци, и тихо проговорил:

— Бэйюань, — затем он кивнул Хэлянь Ци: — Как будет угодно второму брату. Если ты решил завязать дружбу с юным шаманом, то сегодня я стану посредником между вами. Но можем мы отложить ваше знакомство на какое-то время? Боюсь, если мы сейчас не сядем за столы, то обед по случаю для рождения господина Лу никогда не начнется.

Лу Жэньцин поспешно согласился:

— Верно, верно. Пожалуйста, Ваши Высочества, присаживайтесь.

С улыбкой, лишенной и намека на искренность, Хэлянь Ци бросил взгляд на руку Хэлянь И, лежащую на плече Цзин Ци, после чего вместе с даосом Ли ушел.

Хэлянь И потащил Цзин Ци к столам, будто бы опасаясь, что тот, как маленький ребенок, начнет бродить вокруг и сеять смуту. Устроившись на своем месте, Хэлянь И пристально посмотрел на Цзин Ци и тихо спросил:

— Зачем ты провоцировал его?

Губы Цзин Ци, казалось, едва пошевелились, а голос прозвучал чуть слышно:

— Хочет дерево покоя, да ветер не прекращается — неужели это я провоцировал его? Кроме того, мне не хватает разве что выйти со словами «партия наследного принца» на лбу. Не первый раз Хэлянь Ци относится ко мне, как к бельму на глазу.

Хэлянь И будто бы вспомнил что-то и залился смехом:

— Действительно! Когда ты был маленьким, отец-император просил тебя читать книги. Изначально Хэлянь Ци хотел стать твоим соучеником, но ты не дал ему и шанса. Ты схватил отца-императора за ногу и принялся заливаться слезами, говоря, что он тебе не нравится.

Цзин Ци как раз поднял чашу с вином и едва не подавился от удивления:

— Я... Почему я не помню этого?

Хэлянь И лишь улыбнулся в ответ.

Однако его рассказ все-таки был правдивым.

С детства Цзин Ци и Хэлянь Чжао, приложив немалое количество усилий, жили мирно — конечно, Хэлянь Чжао был намного старше, постоянно стремился захватить контроль над армией и плел интриги, скрываясь в тени. Желания возиться с ребенком, который даже ходить сам толком не мог, у него не было. Один только Хэлянь Ци не мог ужиться с Цзин Ци.

Старики говорили, что дети обладают врожденными способностями, словно животные: еще не научившись разбираться в жизни, они умеют отличать хороших людей от плохих.

Хэлянь Ци был из тех людей, кто не подходил Цзин Ци с самого рождения. Несмотря на то, что он был красив и хорошо относился к Цзин Ци, их дружба была совершенно невозможна. Вдобавок Цзин Ци, еще не научившись говорить, начинал плакать в голос, лишь завидев Хэлянь Ци, – его плач был настолько душераздирающим, что заставлял задуматься, не было ли между ними конфликтов в прошлой жизни.

Однако сейчас все отбросили опасности, бушующие подобно подземным течениям в темноте, пили вино, наслаждались едой и льстили друг другу, так что атмосфера казалась весьма гармоничной.

После третьей чаши вина Хэлянь И потянулся к Цзин Ци, чтобы забрать очередную чашу, которую тот успел поднести к губам. Остановив его, Хэлянь И лично положил овощи в миску Цзин Ци:

— Достаточно. Ты не должен выпивать при каждом удобном случае. Я давно не видел, чтобы ты ел что-нибудь. Будь аккуратнее, от запаха вина может разболеться голова. Держи себя в руках.

Цзин Ци хорошо знал свой предел — он не то чтобы не пьянел и после тысячи бокалов, но двух-трех было недостаточно, чтобы причинить ему вред. Он задумался, но, услышав запрет Хэлянь И, послушно отставил чашу с вином и медленно принялся за еду.

Сбоку за ними молча наблюдал У Си. Внезапно он почувствовал, что взгляд, которым наследный принц смотрел на князя Наньнина, словно несколько отличался от других. Естественно, они были близки, но, когда Хэлянь И опустил голову, чтобы положить Цзин Ци еду, от уголков его глаз до кончиков бровей пролегла едва заметная мягкость, а губы изогнулись в улыбке.

Это заставило сидящего рядом У Си почувствовать себя лишним.

Однако У Си понятия не имел, что он не единственный обратил на это внимание. Неподалеку сидел Хэлянь Ци, который блуждал по этим троих взглядом от момента, когда Хэлянь И остановил руку Цзин Ци с вином, и до того, как он положил ему еду. На тонких губах Хэлянь Ци мелькнула улыбка, и он обменялся с даосом Ли многозначительными взглядами.

Причиной задумчивости Цзин Ци был Хэлянь Ци.

Он слишком хорошо знал этого человека. Хэлянь Ци был злопамятным, всегда скрывал свои мысли и обладал слишком жестоким характером. Он не проявлял к людям ни капли терпимости, сердце его полнилось недоверием и завистью. Сегодня Хэлянь Ци удостоверился, что У Си не хочет давать ему и шанса, — вероятно, в будущем это вольется в конфликт.

Но это из-за Цзин Ци юный шаман оказался втянут во все это — дальнейшие действия следовало хорошенько обдумать.

Когда они возвращались с торжественного обеда великого ученого Лу, Хэлянь И заметил, что уже стемнело. Задерживаться было неловко, потому он отправился прямиком во дворец, а Цзин Ци и У Си вернулись в свои поместья вместе.

У Си не любил разговаривать. А Синьлай и Ню Аха, сопровождающие его, оказались совершенно бесполезны в этой ситуации. Они поняли лишь то, что их пригласили на обед, куда они пошли вместе со своим молодым господином, чтобы вдоволь наесться и вдоволь напиться, а потом вернуться в поместье, и не о чем было беспокоиться.

Цзин Ци полагал, что, если бы он сам не пытался найти темы для разговора, молодой шаман не проронил бы ни слова. Однако в то же время он не хотел напрашиваться на неприятности, потому молчал всю дорогу, а потом лично проводил У Си до ворот его поместья.

Цзин Ци только решил распрощаться и вернуться в свою резиденцию вместе с маленьким мальчиком-прислужником, как вдруг услышал слова У Си:

— Я понимаю твои намерения.

Цзин Ци остановился и несколько раз моргнул:

— Что юный шаман пытается сказать?

— Не беспокойся, — продолжил У Си. — Если в будущем кто-то должен стать императором Дацина, то я тоже надеюсь, что это будет наследный принц. Хэлянь Чжао — враг, потому что я оскорбил его, это может навлечь беду на моих соплеменников... А сердце Хэлянь Ци полно нечистых мыслей. Его постоянно заботит колдовство Южного Синьцзяна. Если он станет императором, мы не увидим ни одного мирного дня.

Цзин Ци немало удивился его словам. Он всегда думал, что этот ребенок немного наивный, но неожиданно тот оказался хорош не только во владении речью, но и в проницательности.

— Если императором станет наследный принц, то Дацин и Южный Синьцзян будут мирно сосуществовать, — ответил Цзин Ци: — Небо высоко, а окраины простираются далеко. Милостивый государь не станет изнурять народ непосильным трудом и расточать богатства. Ты понимаешь это, так что мне не о чем переживать.