— Я никуда не пойду. Если сюда придут… я сбегу.

— Не хочешь идти со мной, тогда послушай. В порту стоит корабль. “Карибия”. Найди его капитана и скажи, что я попросил о тебе позаботиться. Если повезет, может, и про Гектора расскажут чего интересного.

— Так они мне и поверили.

— У них свои способы узнавать правду.

— Кто они?

Я улыбнулся, вспоминая как Офелия пыталась срезать кошель с пояса.

— Гильдия Воров. Думаю, у вас с ними много общего.

Себастьян

Капли падали с потолка, нарушая тишину тюремной камеры. Советник Кон в такт каплям шел по едва освещенному коридору. Он остановился напротив камеры в самом дальнем углу заброшенной темницы. Пленник не подавал признаков жизни, и советник приказал гвардейцам открыть ему дверь.

Я следовал за ним на расстоянии, стараясь не создавать лишнего шума, хоть мои движения и заглушал лязг доспехов сопровождения. Кон выглядел возбужденно, глаза его не по-доброму горели, дыхание сбивалось. Этот пленник явно был очень важен для советника и я намеревался идти до конца.

“Нужно уличить эту гниду!” — я волновался, отчего мои движения выходили дёрганными. Мы находились глубоко под землёй, в старых катакомбах, куда давно не сажают заключённых. Я всегда думал, что это место было затоплено во время последнего сезона дождей, но, как оказалось, его осушили и теперь это личная темница советника.

Дверь камеры со скрипом отворилась и Кон зашел внутрь. Обзор был не самый удачный, поэтому я видел лишь очертания пленника: закованный в кандалы и подвешенный под потолок, голова опущена, а на полу под ним виднелась лужа крови, играющая в свете факелов оттенками красного и бордового.

— Он живой? – советник вгляделся в лицо мужчины, но трогать не стал.

— Живой. Снова вырубился не так давно, советник, — один из гвардейцев подошел к пленнику и потянул за цепи, которыми тот был закреплен. – Эй, просыпайся!

Кандалы скрипнули, металл больно обжег раненую кожу заключенного, отчего тот издал сдавленный стон. Кон взял из рук охраны один из факелов и поднес к лицу мужчины. Это лицо я узнаю даже под слоем синяков и ссадин — принц Банам. Мой принц!

Земля ушла из под ног. Мне хотелось сейчас же снять наваждение магического камня и перерезать глотки всем в этой комнате, но принц, будто бы чувствуя моё присутствие, едва заметно подмигнул глядя прямо на то место, где я скрывался. Был ли это приказ ждать или же просто глазной тик, но я сдержался и стал наблюдать дальше.

— Мы не можем держать его слишком долго, советник. Его уже ищут, особенно этот… Себастьян, кажется, – гвардеец подошел ближе к советнику и дальше прошептал на ухо: “Она тоже спрашивала о нем несколько раз”.

— Не беспокойся об Императрице и господине Фоксе, Джером. О них я позабочусь по-своему, – улыбка на лице Кон де Валя вызывала у меня отвращение и ужас.

— Вы отошли от плана. Пленить принца не входило… – один из стражников подошел ближе к советнику.

— Не забывайся, с кем разговариваешь! — истошный вопль Кон де Валя пронесся эхом по коридорам. Гвардеец с силой сжал рукоятку меча, но затем склонился и сделал шаг назад. — В нашем замке стало слишком много крыс, не находите? Сколько их не лови, а они всё появляются и появляются. Вас не беспокоят, ваше имперское высочество?

Пленник ехидно ухмыльнулся.

— Главная крыса тут… ты, Кон.

— Во Империи меня уважают и к моим советам прислушивается сам Император, а ты всего лишь младший брат, в тайне пытающийся совершить государственный переворот. Так кто из нас еще крыса? Ты всё еще можешь отказаться от трона добровольно и встать на нашу…

Банам собрал всю свою волю и из последних сил плюнул советнику прямо в лицо. Тот опешил, открыл рот, нервно глотая воздух, завизжал, как девчонка и стремительно стал вытирать платком смесь из крови и слюны.

– Ты! Ты! Если не понимаешь моего великодушия, будешь гнить в этом богами забытом месте, пока не сдохнешь! Проучите этого наглеца еще раз, Джером.

Советник покинул камеру, пропуская внутрь своих сопровождающих. Джером достал свой меч из ножен и ударил принцы в живот рукоятью. Коридор наполнили звуки боли. Я просто не мог пошевелиться. Я должен был что-то сделать, я определенно должен был что-то сделать!

Советник осмотрел свой сюртук, усыпанный слишком заметными алыми пятнами, и скинул тот на пол, оставшись в жилете, а затем посмотрел прямо на меня. В груди всё сжалось, а сердце пропустило удар. Камень на моем пальце нагрелся, будто чувствуя, как я желаю уничтожить этого человека. Оценивая состояние принца, я понимал, что он уже не жилец. И я должен хотя бы уличить возможность поговорить с ним в последний раз.

А затем стало тихо. Я резко обернулся на заключенного принца, прислушивался к его дыханию, которое практически сошло на нет. Из его рта текла густая кровь, тело обмякло в кандалах. В висках запульсировало, казалось вот-вот и магическая дымка тинктуры спадет из-за недостатка концентрации, но камень уверенно защищал меня.

Советник и его свита покинули тюрьму. Замок на камере я снес одним ударом ноги: он был настолько ржавый и старый, что не нёс совершенно никакой защиты от побега. Конечно, если держать в камере истерзанного человека, то и такой сойдет. Я припал к принцу, пытался ослабить его цепи.

— Се… Себа… — из последних сил шептал принц, подзывая меня. Он кашлянул и теперь уже я был весь в крови. Как можно ближе поднес ухо к его губам, чтобы услышать всё то, на что у него хватит сил. — Защити… её…

— Что, мой принц, я слушаю внимательно, — мой голос дрожал.

— Ты должен… защитить… Империю, — принц еле шевелил губами, захлебываясь в крови. — Вено… на…

— Что? Виновен? Кон? Вы про советника?! – я с мольбой вгляделся в лицо принца, но тот ушёл в забытие, его небесные глаза померкли, но на губах растянулась нежная улыбка.

— Ухо…ди…

Принц умер.

Артур

Офелия отказалась со мной идти. Надулась, как пятилетний ребенок, и убежала назад в свою нору. Надеюсь, она внемлит моим советам. Да и какая мне разница, что будет с этой девчонкой… Конечно, её безусловное сходство с Даной потрепало нервишки.

Гребаное солнце. Как же я его ненавижу. Пот стекал по моему лицу, спине. Раны начали ныть, и идти стало изнурительно и больно. Я словно брел по пустыне. Очертания города плыли перед глазами.

“Неужели Офелия так далеко меня оттащила? И вокруг как назло ни одного дерева, будто сам Акдас против меня!” — в бреду я даже стал вспоминать Бога, в которого не верил и никогда к нему не взывал.

По телу с новой силой разливалась боль. Мазь Офелии теряла своё действие. Я перестал понимать, для чего я здесь, куда иду и какая у меня цель. В голове лишь крутилась одна мысль: “Сильвия. Мне поможет Сильвия”. То ли это сила клятвы, то ли моё отчаянное желание выжить, но я звал эту женщину в мыслях. Меня не интересовало более ни моё задание, ни вся моя прошлая жизнь. Мир вокруг ходил ходуном и разваливался, и если через минуту мне суждено умереть от болевого шока, я бы хотел увидеть эту черноволосую ведьму ещё один раз.

Чувство полного опустошения навалилось на меня как каменная глыба. Шаг, еще шаг. И я рухнул.

— И что это мы тут разлеглись? Ты сошел с “Карибии” всего сутки назад и уже весь город говорит о драке в таверне!

У меня начались галлюцинации. Как забавно. Она стояла прямо передо мной, всё такая же прекрасная, её волосы были собраны в хвост, как и в первую нашу встречу, алые губы говорили со мной, ухмылялись, или всё-таки она злилась. Она приближалась всё ближе и ближе, я наслаждался её образом. Неплохое такое последнее воспоминание…

– Кха…

– Хватит валяться!

Оказалось, что Сильвия вовсе не мираж. Она подошла ближе и пнула меня своим сапогом. Боль разлилась по телу с новой силой, вырывая меня из пучины наваждения.

– Тц. Неужели из всех Ястребов принц выбрал самого дохлого? – она села на корточки рядом со мной. Она всё также пахла мылом и табаком. – Так и собираешься тут лежать?