– Что ты была в розыске? – догадалась Айлин.

Эри усмехнулась.

– Нет. По своей наивности я не считала это основной трудностью. Меня больше заботило, что в прошлом Тирка связывали отношения с моей подругой Наштой, и я знала, что она все еще к нему неравнодушна.

– И что ты сделала?

– А что я могла сделать? Постаралась не стоять у них на пути, хотя сейчас понимаю, что ничего в их отношениях уж от меня-то точно не зависело. К тому же, как ты верно напомнила, была необходимость скрывать свою сущность.

– То есть положение было безнадежным.

– Именно, и все закончилось плохо, потому что он узнал, кто я, – от воспоминаний Эри передернуло.

– Он ударил тебя? – Айлин нахмурилась.

– Он Охотник, – Эри развела руками. – Но самое глупое, что даже во время допроса я продолжала быть в него влюблена.

– А что было потом?

– Потом меня отвезли в Толлгард, и до сегодняшнего дня я его больше не видела. Хотя, – Эри улыбнулась, – мне всегда казалось, что рано или поздно мы встретимся.

– Почему ты бежала? Он и сейчас умудрился тебя обидеть?

– Нет, он даже не успел ничего сказать. Просто я увидела его, и… у меня словно ноги подкосились, не могла даже стоять рядом. Думала, что все закончилось, но теперь…

– Поверь, он не стоит тебя, – заявила Айлин. – Уверена, что и с той девушкой, твоей подругой, он поступил подло.

– Ты этого не знаешь, – возразила Эри.

– Здесь даже без подробностей все понятно. Мужчина, способный ударить женщину…

– Я была его врагом.

– И что?! И вообще, даже не вздумай его защищать.

– Да нет, я…

В кошачьих глазах Айлин вспыхнул укор, и Эри осеклась.

Эри гуляла по ярусам Филдбурга, сунув руки в карманы куртки. Снежинки кружились над головой, и в свете масляных ламп, расставленных на столбиках перил, начинали искриться.

Она думала о Тирке, о том, как хотела бы еще раз его увидеть. Чего она испугалась, в самом деле? Они больше не в Ланкасе, и он больше не Охотник. Да и Айлин неправа. Тирк, конечно, поступил с Наштой плохо, но он был моложе, глупее, да та и сама виновата… А что поднял руку, так это потому, что Охотник, а еще потому, что она ему нравилась, и он не ожидал обмана. Не будь у Тирка симпатий, не было бы и такого гнева, это точно.

Эри подумала о Наште и Элисон, вспомнила Корда, и внутри защемило. Сколько бы она ни бродила по свету, где бы ни была, только в его хижине она чувствовала себя дома. Мечта о собственной семье тогда казалась осуществимой. А сейчас она среди эльфов. Они теплый, гостеприимный народ, хотя и высокомерный. К ней относятся почти как к равной. И можно было бы забыть обо всем и поселиться здесь навсегда, но чего себя обманывать: что-то внутри нее так и не смогло сродниться с этим местом и уже вряд ли сможет.

Эри облокотилась на перила и посмотрела вниз, в темную пропасть. Впервые за долгое время она подумала о матери. Жива ли она? После встречи с тетей Хриз захотелось найти ее, но всемогущие обстоятельства снова помешали. Иногда Эри казалось, что сама жизнь против ее счастья. Но стоило этой мысли подкрасться, как она спешно пыталась от нее избавиться. Падать духом и клясть несуществующую судьбу – самое простое, что она давно могла бы сделать.

– Не спится? – как всегда бесшумная, Тиара появилась из ночного воздуха.

– Думаю, – Эри улыбнулась.

– Слышала, ты сегодня была в лагере пленных? – колдунья тоже облокотилась о перила.

– Да, – не стала она отрицать. – И видела, что в рабстве живут даже дети.

– Тебя все еще тянет к людям? – поинтересовалась Тиара. Голос ее показался вкрадчивым.

– А какая разница, люди они или эльфы? – Эри посмотрела друиду в глаза.

Колдунья не поддалась.

– Лучше уж так, чем разлучать с родителями. По крайней мере, они живы.

Эри вздохнула и посмотрела перед собой.

– Вы хотя бы не спорите, что это рабство. Вот Айлин не понимает…

– Она еще молода. Как и ты, впрочем.

– Я хочу что-то сделать, – проговорила Эри, – как-то помочь, изменить положение…

На губах друида появилась улыбка.

– Ты, Эриал Найт, можешь изменить все.

– Что вы хотите сказать? – она нахмурилась, чувствуя подвох.

– Посмотри на это моими глазами, – Тиара понизила голос. – В целом мире я одна знаю, какой огромный потенциал в тебе заключен. И мне становится все труднее хранить этот секрет. Я знаю, что твоя душа слишком слаба для такой силы…

– Да какой силы? – не выдержала Эри. – Нет во мне ничего. Пшик всё.

– Ты знаешь, что сила у тебя есть, – настаивала на своем Тиара, – но ты не знаешь, какая она на самом деле. И прошу тебя, успокойся и выслушай. Один человек из Рованы прислал мне сегодня письмо. Оракул объединился с магистром аргонского ордена в поисках так называемого воина Огненной лилии, который спасет мир от бедствий и Великого передела.

Словосочетание «воин Огненной лилии» показалось Эри знакомым, но она не вспомнила, где и когда его слышала или видела.

– Простите, но я не понимаю, о чем речь.

– Я думаю, Эри, – продолжила Тиара, – что воин – это ты.

– Я? – она рассмеялась. – Я спаситель мира? Мы только что говорили, что я пленным людям помочь не могу…

Друид красноречиво промолчала.

– Ну, хорошо, – Эри выгнула спину. – Что мне надо делать?

Тиара улыбнулась.

– У меня есть идея.

Прозвучало многообещающе, но Эри тут же испуганно отступила:

– Я не хочу в Ровану.

– Я пока не предлагаю. Речь о другом. После землетрясения я стала разбирать полки со снадобьями и нашла смесь, способную пробудить внутренние силы. Она действует подобно вину, снимает ограничения. Только эффект намного сильнее.

– Думаете, если меня напоить, я вдруг стану колдуньей? – усомнилась Эри. – Скорее крепко усну, и ничего не произойдет.

– Ты готова попробовать?

– Хуже все равно не будет.

– Тогда пойдем ко мне, – Тиара взяла ее за локоть, словно боялась, что она передумает.

Великий Оракул Рованы встал за трибуну перед сотней юных адептов, собравшихся в лекционном зале школы магии. Волшебник Кирилл стоял чуть поодаль справа, хмурый и сосредоточенный.

– Приветствую учащихся Рованской школы магии, – начал Оракул. Зал ответил шумными аплодисментами. – И сегодня, начиная ваш первый семестр, я, по уже давно сложившейся традиции, читаю обзорную лекцию по магической стороне устройства мира и вашей будущей роли в ней.

Оракул замолчал, дождавшись, пока ученики соберутся с мыслями, затихнут и приготовятся слушать.

– Когда рождается свет, рождается тьма, – снова заговорил он. Кирилл вытянул вперед руку, и через мгновение на его ладони появилась горящая лампа. Он направил ее свет на учебную доску, поставленную слева. Адепты дружно вытянули шеи, увидев, как на полу за доской появилась длинная тень.

– Мы не знали бы, что такое свет, если бы не знали, что такое тьма, – пояснял Оракул. – Верно и обратное утверждение. Тьма – это отсутствие света. Таким же образом мы можем утверждать, что понятие порядка не существует без понятия хаоса. А понятие жизни без понятия о смерти. Последнее в магической науке мы называем – нежизнь, потому что смерть часто приравнивается к небытию, а это не одно и то же. Итак, свет, тьма, порядок, хаос, жизнь и нежизнь – все это шесть элементов мира, благодаря которым существуем мы с вами, и благодаря которым существует все, что вокруг нас.

Оракулу вдруг показалось, что воздух в проходе между рядами заколыхался, словно нагретый. Он несколько раз моргнул, и странное видение исчезло.

– Из хаоса, – продолжил он, облизнув губы, – проистекает материя, которая сама по себе невидима. И только обретя форму, она становится частью мира. А форму создает порядок. Обучаясь в нашей школе, вы научитесь придавать материи форму и создавать любые предметы как бы из ничего.

Кирилл поставил лампу на подмостки и вытянул вперед правый кулак. Адепты снова напряглись. Волшебник разжал пальцы и показал залу небольшую монету.