– Я не глухая, – недовольно заявила жена, для наглядности коснувшись пальцем уха и поморщившись. – Зачем орать? Подозреваю, Тайин наговорила родне ерунды и сказок про то, что мы волшебные спасители всех и вся. И нам по очереди будут подсовывать убогих и больных членов семейства в надежде, что мы опять сотворим чудо. А пока не сотворили, увечные за нами присмотрят. Поэтому имеет смысл решить проблему быстрее.

– Ты не будешь решать проблему бесплодия этого змея, – прошипел я, задвигая двери и накидывая щеколду. – Во всяком случае, используя опробованные на мне методы.

– Почему? – не поняла она. Издевается?! Или правда настолько… хм…

– Ты замужняя благородная женщина! – Ноги от усталости подкашивались, и я без сил опустился на подушку возле чайного столика.

– И что? Это не значит, что я не могу заниматься своими прямыми лекарскими обязанностями, – рассердилась лиса. Что, впрочем, не помешало ей заметить мое состояние и начать действовать с привычной быстротой и уверенностью. Такое впечатление, что она занимается целительством не пару смен сезонов, как шептались слуги, а гораздо дольше. – Как ни крути, тебя я лечила, и ничего, благородство мое от этого не уменьшилось.

– Вот именно! – потерял терпение я, и даже чашка укрепляющего отвара, подставленная лисой и, как всегда, одарившая меня невыразимой горечью во рту, не изменила решимости вернуть разум жены в правильное русло. – Ты меня лечила… и чем в итоге дело обернулось?!

– О. А… ну да, – согласилась Янли, окидывая меня странным взглядом и аккуратно вынимая заколку из моих волос. Прохладные пальцы скользнули к вискам, легко массируя нужные точки и унимая головокружение. – Закончилось все печально, ты прав.

– А за змеем уже его родной клан наблюдает, – прервал я ее, чтобы не слушать завуалированные оскорбления.

Видимо, до сих пор обижается. Но никак в толк не возьмет, что это для ее же блага… в том числе.

– Наверняка он им еще и отчитываться будет ежедневно. – Слегка закрутив ци в организме, я поборол минутное желание откинуть голову на руки Янли и расслабиться.

– Второй раз меня замуж не выдадут, – явно обдумав что-то свое, с непонятным оптимизмом заявила непостижимая женщина. Несколько раз провела пальцами по моим отросшим волосам, расчесывая пряди, и со вздохом их отпустила.

Потом встала, направилась к сундуку со множеством ящичков и принялась открывать их, быстро бросая что-то в чашу. Вроде и действовала безо всякой системы, но так предположили бы лишь непосвященные.

– Все в порядке. Пожалуй, и неплохо, что ты первый мне… подвернулся под замуж. Могло быть хуже.

– Вот это самое «хуже» ты и пытаешься сейчас организовать. – Я недовольно покрутил головой. Мне хотелось… чтобы она вернулась на место. За моей спиной. И снова трогала мои волосы.

Что-то я размяк. Будь у меня возможность, погрузился бы в медитацию на пару месяцев. Но лисицу и на сутки одну оставить нельзя. Проблемы придется не днями, а годами разгребать.

– Неужели ты с такой легкостью готова отдать в руки клана Чоу наработанные умения и секреты? А заодно и доказательства своего неподобающего поведения?

Несмотря на странные понятия о жизни и диковинные привычки, Янли умная девушка. Однако она не понимает, что ее манеры позволительны с рабом, чей рот «закрыт» печатью. Или с людьми, которые никогда не видели ее лица. Но не с вражеским шпионом! Чоу могут быть должны нам хоть тысячу жизней, что еще более сподвигнет их искать способы… избавиться от долга.

– Какие доказательства? – иронично уточнила лиса, шагнув к ширме, которая отгораживала бочку для купания, и сдвигая ее в сторону.

Судя по тому, как прозрачный пар слегка колебался в воздухе над водой, та была горячей. Янли попробовала ее пальцами, кивнула, сыпанула уже знакомого зеленого порошка, вернулась ко мне и принялась раздевать. Привычно бесцеремонно и спокойно. Как будто и не ведем мы серьезный разговор.

– Считаешь, я у него на неприличном месте именной автограф иголками выколю или что? Он же не девица, которую можно скомпрометировать, да еще оставить неопровержимые улики в виде беременности.

Я ненадолго впал в ступор. Ну и как с ней спорить? Все равно что черепахе на гуцине играть, ожидая похвалы. Одинаково бесполезно.

За все время преподавания на пике мне еще не встречались столь… нахальные и неверующие подопечные.

И как мне теперь достучаться до жены и ученицы?

Пока раздумывал о возможных путях решения проблемы, не заметил, как очутился голым и в бочке. Зато нужные слова, похоже, нашел.

– Ты зря думаешь, что второй муж тебе не грозит. Вдовой стать легко. Тем более пока я непозволительно слаб. – Если довод на нее не подействует, что ж, продолжать не стану. – А у следующего супруга рабской печати не будет, ученица… – Я печально покачал головой и погрузился по самый нос в неприятную, но целебную воду.

Лиса мгновенно перестала улыбаться и посмотрела на меня так, что я заподозрил – все это время она из непонятных побуждений валяла дурака. Нарочно. Выводила меня из себя? Отвлекала?

– Кстати, если они захотят сделать меня вдовой, им никакие доказательства не нужны, – серьезно сказала она. – Поэтому нужно быть втройне осторожными. В частности, тебе нежелательно покидать поместье. И вообще выходить из дома. – И высыпала в воду все, что насобирала в чашу.

– Ты! – Я попытался выбраться из бочки, но мягкая лапка сонной слабости скользнула по позвоночнику, окончательно лишая возможности двинуть пальцем.

Легкая взвесь порошка мгновенно растворилась в горячей воде и тонким слоем осела на коже, проникла внутрь до самых костей, превращая тело в невесомое ничто.

– Я, – согласилась Янли, поймала меня за плечи, придерживая и не давая погрузиться с головой. – Долг платежом красен, дорогой супруг. Ты позаботился о моем отдыхе в нашу первую брачную ночь, теперь настал мой черед. Сон тебе полезен, ведь ты действительно очень слаб. Кроме того, некоторым столетним юношам надо понять, как я отношусь ко всякого рода попыткам решать за меня что-либо, меня не спросив. Я благодарна за заботу. Но не позволю ни тебе, ни кому-то еще распоряжаться моей жизнью. – Слова, конечно, достаточно жесткие по содержанию, но тон лисицы… был мягким и беззлобным. Она перешла на шепот, касаясь губами моего уха.

Тонкая рука убрала намокшую прядь, которая от звука ее голоса и движения воздуха щекотала мне шею, а потом Янли одарила бьющуюся выше ключицы тонкую жилку… нежным поцелуем.

– Ах… бесстыдница, – только и смог выдавить я, чувствуя, как сознание уплывает в страну снов. Не удивлюсь, если впервые за сотню лет эти грезы будут эротическими.

Вот и ладушки. Когда спит, прямо не небожитель, а булочка с корицей. Тощенькая, правда, диетическая. Не успел еще Юншен за десять дней откормиться до нормального телосложения, но хоть на замученный скелет чьего-то детеныша уже не похож.

Для опытного работника скорой помощи вынуть из бочки одного худощавого небожителя, оттащить до кровати, вытереть и уложить – не то чтобы совсем легко, но и не особенно трудно. Я девица молодая, сильная, тренированная даже, можно сказать. И вообще, в местной системе письменности, как и в земной китайской, женщина обозначается двумя иероглифами: работа и лошадь. То есть по умолчанию слабой быть не может.

Мурлыкая под нос шлягер из прежнего мира, я развернула простыню, в которую укутала небожителя после извлечения из воды, и критически осмотрела. Ну… не ребенок. Во всяком случае, в некоторых местах точно.