– Кто так расщедрился? – не зная о моих мыслях, поинтересовалась Янли. – Он же стоит как крыло от бо… большого лавового феникса. Столь дорогой и бесполезный сувенир могли подарить… Дай угадаю, тетя Фен Цин захотела похвастаться благосостоянием. С паршивой овцы…

– Цянькунь, – изумленно констатировал я, отгоняя ностальгические воспоминания. Рука потянулась к артефакту, но я быстро ее отдернул. – Ученический, конечно, и выполнен без особого таланта, но настоящий. Зачем его подарили, если для простых людей он бесполезен? Обычный расшитый узорами мешочек, но безумно дорогой. Возможно, твои родственники решили, что я рано или поздно им воспользуюсь?

– Вряд ли, – засомневалась лиса. – Им известно про твое разрушенное ядро. Такие вещицы в наших кругах дарят не для того, чтобы сделать приятное. Наоборот, желают продемонстрировать, насколько богат и щедр даритель, раз может потратиться на такую игрушку. В сказках эта безразмерная сумочка есть у каждого небожителя, значит, и самым хвастливым местным надо притвориться, что они тоже кое-что умеют. – Девушка небрежно накинула на себя какую-то тряпку, причем ткань была достаточно плотной.

– У нас был такой, но поменьше и старенький, – закивал А-Лей. – Жаль, испортился. После экспериментов.

– Еще бы, ведь ты додумался в него мельничный жернов пихать, – фыркнула Янли, укоризненно посмотрев на мальчишку.

– Да он и до жернова нормально не работал. У нас же, сестренка, едва набиралось сил зарядить половинку первого иероглифа. – А-Лей указал пальцем на аккуратную вышивку вокруг горловины мешочка.

И действительно, там красовались накопительные иероглифы, сейчас тускло-желтые. Если бы артефакт был, как положено, заряжен нужным количеством ци, они бы ярко блестели, словно вышитые золотой нитью.

Так специально придумали, чтобы заклинатель мог при случае подзарядить безразмерную сумку своей энергией.

А-Лей вздохнул, погладив вышивку пальцем:

– Хватало на десять минут… а потом то, что туда влезло, вылетало обратно.

– Причем в таком состоянии, словно мешок все пожевал и переварил, – съязвила Янли.

– Если вовремя достать, то живые оставались.

У меня невольно расширились глаза, но А-Лей вовремя спохватился и испуганно замахал на нас руками:

– Никого я не мучил! Я на жуках и ящерицах проверял! И ничего с ними не случилось!

– Чем тебя оскорбили жуки и ящерицы? – Я строго посмотрел на мальчишку, но ругать не стал. Детям свойственно исследовать мир, пусть и не всегда гуманными методами.

– Ладно, к делу. – Янли натянула на ноги кожаные сапожки диковинного фасона. На них была шнуровка, благодаря которой короткие голенища плотно обхватили ногу, обрисовывая и поддерживая щиколотку.

Я незаметно сглотнул слюну. Вдобавок странная обувь отличалась непривычно толстой рифленой подошвой.

Осмотрев наряд Янли полностью, я наконец прозрел и осознал, что она натянула вместо халата. Не платье и не традиционный халат – пао, а плотные, непозволительно узкие штаны и что-то вроде короткой мантии с капюшоном. Ноги выше колен у всех на виду! Точно такой же наряд был и на А-Лее. Боги свидетели, чего мне стоило вновь не упрекнуть жену в бесстыдстве!

Не заметив моего негодования, мальчишка взял сверток, оставленный им на кушетке, и протянул мне.

– Держи! Наша особая приключательная юни-фома. Янли придумала, – важно заявил он. Кстати, А-Лей очень гордился непохожестью сестры на других благородных дев. – А мерки твои она заранее дала портнихам.

– Униформа… – поправила лиса, украдкой сцедив зевок в ладонь. – Юншен, если ты идешь с нами – поторопись.

Весьма неприличная… пусть и досадно удобная одежда. В последнем я убедился, натянув ее за многострадальной ширмой и потоптавшись по комнате в необычных сапогах. Разве что для заклинателей такая обувь не особо хороша – через толстую подошву моей ци тяжеловато взаимодействовать с окружением, а завязки могли запутаться в самый неподходящий момент.

Хотя если потренироваться…

Спорить насчет наряда смысла не было, поэтому и время на досужие разговоры я не потратил. В голове тлело подозрение, что стоит замешкаться – и дружная парочка испарится во тьме, оставив меня в одиночестве любоваться на луну.

– Нам на западную окраину, потом в рощу Поющих Пионов и к горам, – обозначил маршрут мальчишка, когда ограда поместья осталась позади.

Мы перебрались через нее с помощью припрятанной в кустах жасмина веревочной лестницы.

– Это к Воющим скалам, что ли? – понятливо кивнула Янли, надевая на лицо что-то вроде короткой темной вуали на завязках. И протягивая такую же мне.

– Да, говорят, там призраки-людоеды водятся, – почесал затылок А-Лей.

– Мне непонятен твой энтузиазм, – не выдержал я, слегка поморщившись оттого, что тряпичная маска плотно прилегала к коже. – Духовного оружия… да даже простого меча у меня нет, ци для барьеров и заклинаний – тоже. И мы ночью идем туда, где можно встретить опасную нечисть?

– А гробоносителей вчера никто не съел, – воодушевленно поведал неугомонный юный господин, пряча нижнюю часть лица под маской, – хотя они шумели так, что и мертвых бы разбудили. Значит, и нас не съедят.

Спустя четыре сгоревших палочки благовоний мы уже сидели в расщелине. А-лей в другой дыре судорожно прикрывал уши от звука бешеного шипения и поджимал ноги, чтобы, не дай бог, конечности не высунулись из тесного укрытия.

Энтузиазм его куда-то резко испарился…

– Не съедят, да? – Я осторожно приподняла голову над камнем, пытаясь осмотреться.

Огромный змей белого цвета молниеносно отреагировал на движение яростным броском.

Мы нашли пещеру буквально чудом, ведь братик хоть и запомнил, куда направились «гробоносители», но близко не подходил и в результате… банально заблудился.

И наша группа, вместо того чтобы найти искомую лазейку, через которую в пещеру проникли люди семьи Чоу, целый час лазила по отвесным стенам. Только для того, чтобы провалиться через расщелину прямо в берлогу чудовища.

Логовом служила огромная пещера, в одной части которой валялись обломки деревянного гроба. Надо полагать, в нем люди рода Чоу как раз и принесли сюда это змеючество. Однако, судя по размеру ящика, тогда существо еще было в облике ребенка. А уж превратилось и взбесилось именно здесь.

Нет, чунлунь вообще-то не чудовище, а небесный зверь. Но сейчас змей внушительных размеров – примерно с хорошо откормленную киношную анаконду – пребывал в таком бешенстве, что о дружелюбности и божественности напрочь забыл и вел себя как натуральный кровожадный демон.

– Почему он озверел? – прокричала я, стараясь попасть в паузы между адским шипением и грохотом камней. – Юншен?

– Потому что мы… не самые удачливые люди Поднебесной… и не самые умные в придачу! – самокритично ответил заклинатель, державший меня поперек талии обеими руками, пока мы вдвоем пытались не выпасть из щели в отвесной стене пещеры. – Он линяет!

– И что?

Но, по правде говоря, выглядел змей не ахти. Весь какой-то тусклый, ободранный до крови и местами перетянутый собственной шкурой, как батон докторской колбасы. И морда разбита.

– Не зря его родичи нашли уединенную пещеру! Если в потомстве линьку переживает один из десяти… значит, остальные, как этот, сходят с ума. Непонятно только почему. Может, из-за нечистокровности? С другой стороны, согласно трактатам, чистокровных чунлуней ни в коем случае нельзя беспокоить в дни линьки. Даже приближаться нельзя к водопадам, возле которых они обитают, и…

– Ах ты! – Я с размаху хлопнула себя ладонью по лбу. – Точно! Какая нечистая кровь, дело совсем в другом! Где наш безразмерный мешочек? Горловина растягивается? – Я пальцами раскрыла миниатюрный кошелек и поняла, что отверстие легко увеличится практически до полуметра. И даже больше. – Растягивается, – удовлетворенно подтвердила я. – Отлично, втроем получилось зарядить аж полтора иероглифа, на две палочки действия хватит…