Про преступление он сухо сказал, дескать, никого не убил и не предал, а остальное – внутреннее дело пика Даншан и простых людей не касается. Ну и ладно, мне и семье навредить Юншен все равно не может, ни прямо, ни косвенно, даже если вдруг окажется кровавым маньяком.

Печать не даст – это краеугольный камень здешней системы рабства.

Только почему-то мне не легче. Больно – аж жуть. Бедный мой нос… До сих пор в толк не возьму, почему ему понравилось плечо Юншена, если при попытке отойти от парня дальше, чем на двадцать шагов, эта часть тела включает функцию поливалки.

Медитации помогали, хотя я их терпеть не могу. Меня вечно что-то отвлекает и бесит. Но с Юншеном не забалуешь: печать весьма своеобразно понимает подзатыльники, проходящие под лозунгом «на пользу хозяйке». Что-то серьезнее не прокатит, но мне хватает, да и вообще – я ведь не дура. А другого выхода нет: или научусь контролировать себя, или сдохну.

Волшебный нюх лекарю-детективу весьма к месту. Но им еще надо овладеть…

К счастью, есть возможность отвлечься на привычное и приятное – лечить недоумерший организм, параллельно изучая все, что с ним связано. Зелье новое на пациенте испытывать. Хотя и не совсем новое, но улучшенное – я первую версию варила для пострадавшей наложницы, между прочим, за золото.

Та довольна осталась, вернув косы за четыре месяца, пока ее господин был в дальней провинции по поручению императора.

А для Юншена я средство немного модифицировала. Дополнила. И очистила. У заклинателя приятные на ощупь волосы оказались, одно удовольствие втирать в пряди снадобье, хотя он и ворчал про запах.

Недели через две буду ему косы заплетать.

И все бы хорошо, если бы не семейство Фен с их срочными матримониальными проблемами.

По крайней мере, с наследником семьи Лу проблем не было.

– Шкатулка с компроматом на товарища уже год лежит в моем шкафу, в одном из потайных отделений. Ты знаешь где, код три синих, четыре красных, – кивнула я А-Лею. И в ответ на вопросительный взгляд учителя пояснила: – Молодой человек был одним из кандидатов в мои мужья. На первый взгляд, как по заказу: симпатичный, принятый в обществе, скромный и добродетельный, настоящий сын своего овеянного славой веков семейства.

Юншен фыркнул и скептически приподнял бровь, демонстрируя сдержанный интерес. Вообще, когда он слегка оттаял, я порой исподтишка любовалась богатством его мимики. Это существо с задатками каменного идола неуловимым движением век умудряется продемонстрировать палитру эмоций.

– Но главное его достоинство, конечно, глубокий кошелек отца. Который юноша усердно пытается опустошить каждый раз, как его выпускают за порог поместья без сопровождения приставленного родственниками слуги-телохранителя. Подозреваю, что наш красавчик от охранника периодически просто сбегает. – Я посмотрела, как усердно А-Лей ковыряется в потайном шкафу, и слегка притормозила поганца: – Шкатулка! Не отвлекайся на то, что тебя не касается, братик. И нечего губы дуть… Так о чем я? – Поправив полы халата и усаживаясь в позу лотоса, я продолжила: – Молодого господина Лу знают в местных игорных домах и борделях как завсегдатая в белой маске. Сведения мне дорого стоили, тайну клиентов дельцы хранят свято. Почти. Если бы не удачное стечение обстоятельств…

На лице молчаливого заклинателя появилось сначала пренебрежительное презрение к беспутному сыну семейства Лу, а затем явное неодобрение моего вмешательства в «стечение обстоятельств».

– Уже четыре раза молодой господин Лу устраивал в радужных и весенних заведениях погром и более десятка – одалживал у сомнительных личностей огромные суммы на развлечения. Только тяжелая рука старого господина Лу удерживает клан на плаву, но не всегда мирными способами. И это я сейчас не про отбитый зад наследника говорю, в семействе дитятко даже не пороли никогда, а зря. Я про пару трупов наглых кредиторов, что узнали лишнего и попробовали подзаработать дополнительно – шантажом.

– Мерзость, – прозвучало емко и спокойно, но в то же время показательно.

Может, чуть позже попросить Юншена обучить меня еще и элегантной… Э-э-э, даже не знаю, как назвать. Невозмутимости? Искусству поддержания беседы?

– Ага, согласна… Пчхи! Ну елки вам под палку… – В нос попал резкий запах с улицы.

Наверное, какая-то дрянь опять зажгла рядом с домом ароматическую палочку, да еще и с запахом лилий – самую резкую и вонючую.

И я даже знаю, какая именно дрянь… Не зря служанка Лисянь из кустов сутками не вылезает. Однако теперь сидит не возле крыльца, а за оградой Жасминовых Садов, но вонь все равно сильная.

– Не ругайся неведомыми словами, ученица. Пусть их содержание многим и непонятно, но посыл очевиден. – Он на секунду прикрыл глаза, о чем-то размышляя и принюхиваясь. Явно почувствовал благовония, но, в отличие от меня, небожитель прекрасно контролировал нюх. Даже завидно.

Внезапно он встрепенулся, замечая, как я вытираю струйку крови под носом.

– Подойди ближе. Я, кажется, понял, в чем дело.

Господи, да я с ним обниматься готова круглыми сутками. Он – единственный в этом мире, кто приятно пахнет. А мне уже и от брата хочется держаться на расстоянии, особенно после его вечерней трапезы с чесночными булочками.

– Уф-ф-ф-ф… – Нос радостно уткнулся в плечо заклинателя. Сразу стало легче дышать.

– Не обязательно так делать, – спокойно заметил Юншен. – Закрой глаза, погрузись на первый уровень самопознания и смотри на свои потоки, когда ты рядом со мной.

– Мм?.. – вопросительно промычала я с намеком на желанное объяснение. Еще и глаза пожалобней состроила.

– Лень – не есть добродетель на пути совершенствования. Старайся, – не купился учитель на мой измученный взгляд.

– Я маленькая, я больная… Учитель, позаботься обо мне! – Я снова уткнулась носом в отворот нижнего халата Юншена и с упоением вдохнула аромат припорошенной снегом горной сливы.

– Ты хитрая и ленивая лиса. – Заклинатель ткнул пальцем в мою переносицу. – Ты проявила неосторожность, потому и произошло недоразумение, а теперь демоны знают, что творится в потоках и меридианах. Когда я рядом, ты, во-первых, выравниваешь течение ци, которое у тебя в остальное время стремится в одну точку за носоглоткой. – Он снова нажал мне между бровей, слегка массируя. – А во-вторых, начинаешь сливать в меня избыток энергии, что уже скопилась к этому моменту в узле меридианов. Потому и становится легче. В этом моя ошибка, – вдруг покаялся он, убирая руку.

А-а-а-а! Сразу опять заболело! Верните моему носу волшебные пальцы…

– Ты прибегала с кровотечением, прижималась ко мне, и ци выравнивалась. А после мы садились медитировать, когда проблема фактически была решена. Тогда мы не осознали причину. Следовало делать иначе.

– Слушай, у тебя здесь три шкатулки. – Расковырявший дальнее отделение шкафа А-Лей отвлекся, наконец, от весьма интересного занятия. – Которая про женихов? А остальные, кстати, про кого?

– А ну, не трожь! – спохватилась я. – Белую бери и брысь от шкафа.

Пришлось медитировать, чтоб его. И самостоятельно выравнивать поток ци. Значит, больше не надо обниматься с Юншеном?

С одной стороны, ура, свобода! С другой… Не могу сказать, что меня как-то сексуально тянет на эти трогательные косточки, которые за неделю не успели обрасти мясом, но все же было приятно. Успокаивало. А еще – полезно, что мы выяснили через час.

– Тебе нужна моя ци, а мне надо учиться ее вырабатывать, – безапелляционно заявила я. – Видишь, за неделю у меня ее прибавилось? Не просто же так. Ты теперь как тренажер на педальном приводе.

– Что?! – недоуменно захлопал глазами Юншен.

– Ты тянешь ци, твоя аура от нее подпитывается. А моя, раз ее за потоки постоянно дергают, начинает вращаться быстрее. – Причина даже не казалась притянутой за уши.