Гейл чувствовал, как его штаны вот вот лопнут от давления члена. Он убрал руку от её попки и расстегнул молнию высвобождая налитый кровью орган.

— Ты фантазировала об мне до того, как пробралась в мой кабинет? — Теперь его голос звучал хрипло.

Андреа порадовалась, что сейчас не видит его лица, иначе она бы сгорела от стыда. Но правда была в том, что она действительно сгорала, но от мучившего её наслаждения. Она была уже близко к тому, чтобы кончить, поэтому решила не медлить с ответом, надеясь получить долгожданную разрядку.

— Да, — почти шепотом произнесла она.

Её откровение лишило мужчину остатков самообладания. Он вытащил из неё пальцы и резко вошел в неё одним рывком на всю длину, доводя её до экстаза. Не дав ей опомниться, он начал движение.

В этой позе член проникал так глубоко, как ни разу не проникал до этого, срывая с её уст гортанные стоны.

Боже, теперь эта поза будет её любимой.

Гейл размашисто вбивался в неё снова и снова. Он чувствовал, как волна нового оргазма скоро накроет её. И звонко шлепнул её ягодицу, приводя её в чувство: он хотел кончить вместе с ней и уже сам был близок к этому, но не раньше чем…

— Назови… мое… имя. — Произнес мужчина, не прерывая ритма и закрепляя каждое слово новым толчком.

Он чувствовал, что был совсем близок к краю, поэтому шлепнул её по второй ягодице подгоняя выполнить его просьбу.

— Скажи!

— Э..рик! — Выкрикнула Энди и задрожала от сильнейшей волны оргазма, накрывшей её.

Тот кончил вслед за ней, издав глубокий, протяжный стон, наполняя её своим семенем.

Мужчина опустился на неё, удерживая свой вес на локтях, сплетая их пальцы. Некоторое время в комнате было слышно только два тяжелых дыхания. Отдышавшись, он стал целовать спину и плечи размякшей под ним девушки.

— Это за вчера, — прошептал мужчина, — дай мне передохнуть минут пятнадцать и мы продолжим.

Энди повернула голову на бок и устало улыбнулась ему.

— Но у меня есть условие, — лукаво произнесла девушка, — второй раз будет в той же самой позе.

Мужчина укусил её за мочку уха, пряча свою довольную улыбку.

25 сентября, 10:00 a.m., деканат, MIT

Мартин Фокс сидел в своем кабинете, просматривая отчёты глав кафедр за летний семестр и терпеливо ожидал Фрилинга, который должен был прийти в десять утра.

Эрик Картер его бывший студент, а нынче профессор Фрилинг, работал в MIT уже год. Судя по поведению Фрилинга, он воспринимал как должное тот факт, что Фокс предложил ему место его дяди, что откровенно бесило мужчину. Он всю свою жизнь хотел быть политиком, но в отличие от Картера-Фрилинга, он родился в простой семье без денег и связей. С самого детства Мартин усвоил, что получает всё только тот, у которого есть власть.

В школе он был изгоем и объектом для издевательств из-за своей внешности. Однажды, в первом классе старшей школы он застукал в мужской раздевалке Билли Стенхоупа — капитана школьной команды и главного задиралу, целующимся с другим игроком. Фокс уже тогда увлекался фотографией и переделал свою ванную комнату в небольшую фотостудию. Он понял, что это его шанс избавиться от насмешек, который нельзя упускать и запечатлел их, затем проявил фото в нескольких экземплярах. Но прежде чем пойти и растрепать такую новость на всю школу, он, в первую очередь, пришел к самому Билли с целью заключить сделку. Тогда Мартин отделался сломанным носом и легким сотрясением мозга. Фотографии разлетелись со скоростью распада атома в адронном коллайдере. Самого главного «альфача» и крутого парня побила его же собственная команда, девчонки с кем он имел связи, смеялись над ним, а его отец, который был ярым гомофобом, выгнал того из дома.

Фокс быстро заработал репутацию человека, который знает всё обо всех. Он не брезговал никакими, даже самыми абсурдными слухами, и всегда проверял любую информацию, попадающую ему в руки. Да, знание — сила, которая давала ему власть над людьми.

В студенческие годы он точно также прокладывал себе путь наверх. Стажировку он проходил в Американском посольстве во Франции. Там ему и преподали второй важный политический урок: нужно иметь союзников. Мартин все также копал на своих коллег и подчинённых, не замечая, что они делают тоже самое. В итоге, ему пригрозили избавиться от компромата первым, так его политическая карьера и закончилась. Везде, куда он пытался устроиться, он получал отказ из-за не самых лестных рекомендаций с места его стажировки.

За неимением лучшего он вернулся в академию, защитил докторскую и остался преподавать. А когда перешел работать в MIT, он познакомился с Артуром Гордоном. За пять лет он пробил себе место в деканат, но, увы, единственными связями, которыми ему удалось обзавестись, были лишь преподавательскими. Здесь ему нужен был Гордон, он знал, что тот родной брат сенатора Лилиан Гордон-Картер. Он хотел заключить с ним сделку: Артур познакомит его с сестрой, которая в свою очередь снабдит его своим покровительством и связями. С их помощью Мартин планировал попасть в Сенат США. Взамен, Фокс замолвит словечко за Арта, чтобы тот занял место декана MIT. Но Гордон отказался, тогда Мартин стал копать под него, но к своему удивлению, не нашел ничего существенного, чем можно было его шантажировать. Тогда декан поклялся себе отравлять профессору жизнь пока тот сам не уйдет из MIT. И когда тот наконец-то уволился, Фокс пригласил Фрилинга занять место своего дяди.

Мартин умел быть терпеливым и целый год приглядывался к мужчине, пытаясь выяснить насколько он изменился. В итоге, он пришел к выводу, что его план, в котором он провалился с Артуром, должен сработать с Эриком. Потому что Эрик Картер, каким он его помнил, был довольно тщеславным.

— Мистер Фокс, прибыл профессор Фрилинг, — оповестил его секретарь по внутренней связи.

— Пусть войдет.

Через секунду перед ним предстал Картер и Мартин должен был признать, завидовал ему и ему подобным. Завидовал его происхождению, его возможностям и связям которые были у его матери, в общем всему, чего никогда не было у него. Ему пришлось прокладывать себе путь наверх по головам. Но теперь, когда цель была так близка, он решил отбросить на задворки сознания все лишние эмоции.

— Здравствуй, Эрик, присаживайся, — сказал Фокс, поднимаясь ему навстречу и протягивая руку.

Гейл учтиво кивнул и ответил на рукопожатие. Фокс немного поморщился: он всегда забывал какая у того, бывшего игрока в хоккей, сильная рука.

Мужчины сели напротив друг друга, лицо Фрилинга выражало откровенную скуку, будто он делал ему одолжение, что пришел на назначенную встречу, Фокс поджал губы, но решил не зацикливаться на этом.

— Кофе? — Предложил декан.

— Спасибо, но нет. Выпил буквально час назад.

Тоже отличительная черта Картера. Тот всегда отказывался от любых напитков, когда приходил к нему в кабинет или на долгих собраниях глав кафедр, которые вел Фокс в конференц-зале по соседству. Прямо как Граф Монте-Кристо...

— Что ж, профессор Фрилинг, — начал декан, — вы работаете у нас уже год. И я хотел спросить вас, о вашем впечатлении от должности, от MIT в целом.

— Для меня большая честь работать в лучшем технологическом университете. Я убеждаюсь в этом каждый день, общаясь с моими коллегами и со студентами. По поводу должности, — Гейл задумался, — она все-таки более административная, чем преподавательская. Мне подходит, я люблю держать всё под контролем.

— Как и я, Эрик, — улыбнулся Мартин своими бескровными губами, — скажите мне теперь вот что, — декан выдержал паузу, — где вы видите себя, скажем так, через год?

— Я надеюсь все так же занимать пост главы кафедры гуманитарных наук, — произнес Гейл, не сводя глаз с Фокса.

Тот позволил себе засмеяться:

— Не смотрите на меня так, профессор, я позвал вас сюда не с целью уволить или понизить в должности. — Он следил за его реакцией, лицо Фрилинга ничего не выражало, он продолжил: