И вот теперь, застав ее в своем кабинете, его одолевали смешанные чувства. Поначалу он решил, что это Фокс послал ее шпионить за ним, но тут же откинул эту мысль. Тот был педантичен во всем и просто подослать студента в кабинет профессора в его отсутствие — было уже слишком даже для него. Потом он решил, что ее послали люди из конкурирующей компании, глава которой уже давно хотел поглотить их семейной дело. Но он откинул и эту мысль: конкуренты располагали огромными средствами, они бы придумали что-нибудь получше.

Правда оказалась такой банальной, что он даже не знал как реагировать на ее ответ о дневнике. Он совсем забыл об этой записной книжке, в которой Андреа там что-то рисовала.

Было похоже на правду, но он все равно не мог поверить, что она рискнула всем ради этой книжки. Она сама дала ему разрешение проверить правдивость ее слов, что он бы и сделал, даже если бы она не позволила.

Увиденное взбудоражило его душу, все оказалось намного серьезней, чем он думал, девушка откровенно в него втрескалась. Ему на секунду стало стыдно от того, что он прочел ее девичьи секреты, но от одной мысли о том, что он любим, его сердце трепетало.

Да, теперь он понимал её поступок. Ему бы тоже не хотелось, чтобы подобная вещь попала прямо в руки объекту воздыхания. Если бы такое случилось с ним, он бы умер со стыда, ведь вчера он несколько раз порывался открыть его и проверить свою догадку, что она там рисовала, но так и не сделал этого.

Немного успокоившись, его мысли вновь вернулись в прежнее русло, убирая все лишние эмоции на задворки сознания. Ему безумно хотелось прижать ее к себе и успокоить, после того как запугал её. Но разве он мог? Он также оставался ее преподавателем, а значит между ними ничего не могло быть. В груди неприятно защемило, он попытался подавить это чувство мыслью, что он делает правильную вещь.

Сейчас он повернется и скажет ей, чтобы она обо всем забыла: о том что сейчас произошло, о том свидании, потому что это не взаимно. Ложь от первого до последнего слова. Но он готов на это для ее же блага.

***

Энди стояла посреди кабинета, обнимая свой дневник, и молча глядела на широкую мужскую спину. Она ожидала реакции профессора в молчаливой предопределенности.

Как он там сказал? Если она расскажет ему, зачем проникла к нему в кабинет, он доложит об этом только дисциплинарной комиссии.

Девушка перевела взгляд на злополучную черную книжку, думая, когда успела растерять остатки разума. Она так боялась, что Гейл узнает о ее чувствах из дневника, что решилась на незаконное проникновение, а по дороге сюда вообще могла умереть или покалечиться. И вот теперь, когда он все-таки узнал, она не чувствовала ничего кроме облегчения. Сейчас она была в его власти, готовая принять любое его решение. Все-таки нужно отвечать за свои поступки и она не испытывала жалости к себе.

Так прошло минут десять. Мужчина не двигался, лишь глубоко дышал, она видела это по равномерно поднимающимся и опускающимся плечам.

Он медленно повернулся и посмотрел ей прямо в глаза — она смело встретила его взгляд. Гейл выдержал небольшую паузу и заговорил:

— Как ты попала в закрытый кабинет? — Спокойно произнес он. От прежнего гнева не осталось и следа.

— Через окно. — Хрипло ответила девушка, в горле все также сидел ком, мешающий говорить.

Фрилинг сдвинул брови и вновь повернулся к окну, выглядывая наружу. Отстранившись, он покачал головой и двинулся к стеллажу. Он положил свои ладони на одну из полок, разглядывая книжные корешки.

«Что же он медлит», — подумала Энди, — «давай уже звони, куда ты там хотел, и покончим с этим».

— Ты могла погибнуть. — Тихо произнес мужчина, его взгляд был прикован к книгам.

Он что, издевается?

Она начинала злиться. Буквально десять минут назад он готов был душу из нее вытрясти, угрожая уголовным делом и прочими прелестями, а теперь тянет время. Ей же не терпелось покончить с этим. Она чувствовала, как вновь подступают непрошенные слезы, но не хотела при нем плакать, еще решит, что она давит на жалость.

— Я дам тебе уйти незаметно, — медленно проговорил мужчина, поворачивая свою голову к ней, в его взгляде читалась бесконечная усталость, — Хизз обычно уходит в три часа по пятницам. Я скажу ей, что она на сегодня свободна, — мужчина пристально смотрел на Энди, будто гипнотизируя, — как только она уйдет, ты выйдешь из этого кабинета и никогда не будешь вспоминать сегодняшний день. — Завершил он.

Андреа не верила своим ушам. Ей бы радоваться, что все так сложилось, но ее охватывала волна смятения. Непрошенные слезы уже застилали глаза, а губы начали дрожать. Ее одолевала буря смешанных чувств: облегчение, обида и непонимание.

— Почему ты делаешь это для меня? — Она собрала все свои силы, чтобы подавить дрожь в голосе.

Профессор отстранился от книжного стеллажа и медленно двинулся к ней. Его зрачки снова расширились, превращая глаза в два черных уголька, в его взгляде читалась боль. Он закрыл глаза и устало потёр переносицу.

— Какого ответа ты ожидаешь от меня? — Слова давались ему с трудом.

Он понимал, что она ждет объяснений его поступку, а это означало сказать правду. В любой другой ситуации он бы с радостью сказал ей все, что она пожелала бы от него услышать, но не в этой.

«Потому что ты мне не безразлична. Потому что мы не можем быть вместе. Потому что я готов разбить тебе сердце для твоего же блага», — с горечью подумал он.

Но прежде, чем он успел что-то сказать, он заметил, как по щекам девушки скатились крупные капли слез. Она плотно сжала губы, пытаясь подавить всхлип.Тело перестало подчиняться его разуму. В следующий момент его ладонь коснулась ее лица.

— Шшшш…

Энди застыла на месте, широко раскрыв глаза. Он накрыл щеку девушки своей ладонью, поглаживая мокрую от слез кожу большим пальцем.

«Что я творю?» — подумал мужчина, но уже не мог себя остановить.

Девушка вышла из оцепенения и накрыла его кисть своей, легонько сжимая. Она закрыла глаза, высвобождая скопившиеся слезинки. Энди повернула голову, встречая его ладонь своими губами и нежно поцеловала.

Мужчина шумно втянул воздух, по его телу прошла дрожь. Он резко сократил расстояние между ними. Свободной рукой приподнял ее подбородок, обращая лицо к себе, и впился в губы жадным поцелуем. Энди ответила ему также пылко, запустив свои руки в его волосы

«Вот мое желание и сбылось», — подумала она, впуская язык мужчины в свой рот.

Он целовался просто божественно. Сейчас Энди была рада тому, пусть и не самому приятному опыту с Диего. Потому что, если бы тогда этого не произошло, то сейчас было бы совсем стыдно. Она повторяла за профессором все движения его языка, как прилежная ученица. От этих действий она почувствовала свой пульс где-то внизу живота, будто сердце провалилось туда.

Гейл почувствовал, что ему не хватает воздуха и первый отстранился, разрывая поцелуй, выпрямляясь. Тишину в кабинете прерывали только два тяжелых дыхания. Он посмотрел на девушку, держа ее лицо в своих ладонях: её припухшие от плача щеки раскраснелись, а ноздри подрагивали от прерывистого дыхания. Она стояла с закрытыми глазами и улыбалась.

— Посмотри на меня, — нежно проговорил мужчина.

Она отрицательно качнула головой, улыбаясь еще больше.

— Слишком хорошо, чтобы быть явью, — прошептала она, — если я открою глаза, то проснусь. А я не хочу.

Она прильнула к нему, пряча свое лицо у него на груди. Гейл обнял её, уткнувшись лицом в макушку. Он прикрыл глаза, вдыхая запах ее волос, полностью отдавая себя моменту.

Так они и простояли некоторое время.

«Что же ты со мной делаешь», — подумал Гейл, чувствуя горячее дыхание девушки на своей груди. Мысли о неправильности ситуации покинули его сознание. Он чувствовал, что они оба сейчас находятся там, где должны быть.

Энди подняла голову, все еще прижимаясь к его груди. Он смотрел в ее блестящие от слез глаза, которые светились счастьем. В эту секунду он готов был поклясться, что в жизни не видел ничего более прекрасного.