— То есть, ты до этого просто молчал?

— Я не знал, как подвести к этому, — опустил глаза. — Так что, ты разрешишь помочь тебе, Эмилия?

— Ну давай, — она развернулась и остановилась, разведя руками.

Чародей сделал пару шагов и подошёл к авантюристке, после чего поставил перед собой открытую ладонь, вокруг которой образовался круглый рунический узор из золотистых нитей и символов, значение которых человек сам не понимает. А затем медленно подвёл руку к груди полукровки, боясь прикасаться, но всё же сумел положить ладонь на сердце. Затем рунический узор начал распадаться на отдельные нити и уходить в тело девушки, но при этом не причиняя боли или повреждений, как это было бы с обычными жёлтыми линиями. После этого раны лисы начали словно зашиваться изнутри. Из золотистых черт начали образовываться ткани, а старые восстанавливаться до нормального состояния и подтягиваться. Даже кусок, оторванный у основания уха, восстановился, словно ничего не происходило до этого. При этом Эмилия почувствовала лишь то, что боль прекратилась.

— Готово, — сказал Азек, после чего отошёл на шаг назад, взявшись за предплечье руки, которой накладывал заклинание. Оно действует куда аккуратнее и эффективнее, нежели несколько лет назад, ведь человек уже знает, как оно работает и упорядочил его структуру. — Теперь ведь лучше? — Эмилия вытянула плечо вперёд и посмотрела боковым зрением на него. Оно всё ещё грязное, но раны не видно. Даже не верится. Она осторожно начала на ощупь проверять, но ничего нет! Ощущается только шерсть, но не рана и ничего не болит. Да и если двигать по кругу суставом, то не чувствуется, будто что-то тянет кожу, когда рана ещё не полностью затянулась. Затем на очереди оказалась спина.

— Вау, — первое, что сказала сильно удивлённая полукровка. — Просто вау. Ты великолепен, — мнение о нанимателе резко изменилось. Теперь, когда он продемонстрировал, что не бесполезен, всё как-то изменилось.

— Рад был помочь, — парень же пошёл и взял за заднюю лапу сабленосца и кролика. Тяжело тащить тушу по земле, но пусть охотница отдохнёт. Она ведь до этого тащила всё это в одиночку. Хотя, как бы не было неприятно признавать, наёмница куда сильнее.

— Ты у нас, конечно, главный и решать тебе, но можем ли мы остановиться здесь до завтра? Мы, понятное дело, не сможем съесть всё это, но можно заготовить его на следующие дни и не нужно будет торговаться с крестьянами. А мясо дорогое.

— Раз ты умеешь делать подобное, то можно, — чародей идёт далеко позади и пытается не показывать слабость. Правда, со стороны это кажется немного смешным.

Они вместе дошли до рюкзаков и затем немного отошли от дороги. Девушка достала флягу и начала мыть руки перед тем, как приступать к разделыванию туш животных. Но сначала разобрать лук, чтобы тетива не портилась от постоянного натяжения.

— Можно возьму лук? Мне интересно, как он натягивается, — сказал Азек.

— Мы, вроде, же договорились, что можно брать что-то, если надо? — всё же не все люди плохие. И этот человек, видимо, один из таких.

— Кстати, не сочти за грубость, но я думал, что у тебя только глаза, уши и хвост зв... Как у лисы, — он взял оружие и попытался натянуть. Но, конечно же, хватка неправильная и тетива режет пальцы, да и, как оказалось, привести лук в боевое положение тяжело. У парня руки трясутся, но он всё же смог это сделать. Правда, из всех его действий ни одного правильного. За этим любопытно наблюдала девушка, а на её лице расплылась улыбка. Она ещё пытается сдерживать смех.

— Увы, мне не так повезло, как некоторым, — Эмилия пожала плечами и заговорила лишь когда чародей отпустил тетиву. Затем встала и вытерла руки, после чего уже сама взяла оружие. — Но есть и те, у кого всё ещё хуже. Шерсть, чешуя и так далее на лице и ладонях, как и когти, это страшнее, — она показала, как правильно приводить лук в боевое положение, а затем поставила его одним плечом на землю и снова зажала его между ног так, как при сборке. После чего уже сняла с одного плеча тетиву, а затем, просто перевернув, уже со второго и начала складывать её.

— Почему же? С этим появляются проблемы со здоровьем? — поинтересовался человек.

— Потому что люди ненавидят всё, что не похоже на них, — безразлично ответила. Это неприятно немного, но уже привыкла и не жалуется.

— Не все же.

— Большинство в Келентаре. И не думаю, что в других местах что-то сильно отличается. Человек остаётся человеком, во что бы ни оделся и как бы ни выглядел. Полукровки это хорошо знают на себе, — Эмилия спрятала тетиву в рюкзак и достала из него небольшой нож и немного бинтов, после чего потащила сабленосца в сторону, чтобы разделывать не прямо посреди лагеря. Им ещё здесь спать. Азек же пошёл следом.

— Но вы ведь видите картину только с одной стороны.

— Я не о том, как к нам относятся. А о том, что мы люди.

— В плане? — не понял чародей.

— Прозвище "полукровка" ничего тебе не говорит? — она посмотрела на собеседника и начала разделывать сабленосца. Кролик пока подождёт.

— Не понимаю, к чему ты клонишь. Дядь Говард говорил, что вы не люди, хотя похожи на нас.

— Расист твой Говард, — лиса с иронией улыбнулась. — Или не знающий просто. Все мы люди. Но не полностью. Мой дед был человеком. Ну как дед. Бабушка была такой же авантюристкой и, думаю, не нужно говорить, как появилась моя мать, раз был человек. А ещё в каком-то поколении вообще все были людьми. Не полукровками, понимаешь? Такими, как я, или рождаются, или становятся. Дураки. Знали бы они, какая судьба будет у потомков.

— Это как? — наследник престола совсем ничего не понимает. Как можно стать наполовину зверем?

— Вот так. Даже ты, если достаточно сильно любишь своего ворона и он согласен, можешь стать полукровкой. Всего-то нужно пойти к знающему шаману, которых уже почти не осталось, — девушка рассказывает всё спокойно в то время, как режет плоть сабленосца. Хоть говорит совсем дикие вещи, по мнению человека. — Почему? Зачем? Я без понятия. Сейчас от этого лишь проблемы и я не могу найти причину становиться подобным мне. Те плюсы не в силах перевесить рабскую судьбу. Детали ритуалов не знаю и не скажу, даже если тебе не интересно. Поэтому все, кто не считает нас людьми, просто расисты. Ненавижу всё это общество. Сгорело бы оно, но увы, не мне, какой-то смертнице, об этом говорить.

— Смертнице? Я не понимаю.

— А как ещё назвать нас? "Авантюрист" не отражает полной картины и служит, по большей части, для тех, кто не хочет прямо говорить "наёмник". Я живу пока есть деньги. А они — до тех пор, пока я работаю. Умереть обычное дело. В конце-концов, я не желаю иметь детей. Зачем? Я не такая тупая, как мои предки, и не создам новую жизнь, чтобы кто-то ещё был или рабом, или наёмником. Ты не подумай, умирать я не собираюсь. Жизнь для меня важнее всего.

— Как ты можешь говорить о подобном с таким спокойствием?

— О том, кто такие полукровки или о себе?

— Второе.

— Ну, — она замерла на пару мгновений, задумавшись, — не вижу ничего плохого, — как-то слишком легко ответила и продолжила заниматься делом. — По крайней мере, с позиции наёмника. Хотя порой и другие авантюристы говорят мне, что я "немного того", но они просто дурачки, — пожала плечами. — Вся эта семья, дети просто фу. Буду жить свободной до конца и сдохну где-то в яме, растерзанная зверями, нежитью, преступниками или другими наёмниками, когда у кого-то лопнет терпение. Без разницы.

— И тебя устраивает такое? — парню совсем дико слышать такое. Ведь ему говорили совсем другое. — Моя судьба была не иметь детей, но остальное же...

— Меня всё более чем устраивает. А у тебя что? По голосу видно, что тебе это не нравится.

— Наследником престола должен был стать мой старший брат, Ираэль. Ему оставалось всего четыре года на момент, когда всё случилось. А я появился просто так, чтобы быть игрушкой для сестры. Но всё пошло не так ещё когда я оказался ей не интересен, — здесь Эмилия не выдержала и начала смеяться. — Что смешного?