— Тебе...

— Легко говорить? — перебила девушка. — Нет, моя ситуация ничем не лучше твоей. Твоё сожаление никому не нужно. И поверь, если бы кто-то убил тебя, он бы не чувствовал ни малейших угрызений совести.

— Тебя не понять, — чародей устало потёр глаза. — Ты то разговариваешь в своей... Странной манере речи, то полностью серьёзно.

— Такая уж я есть, — пожала плечами, разведя руки по сторонам. — Рыжая и пушистая.

— Ага, — тяжело согласился человек и посмотрел на полную луну. — Знаешь, мы уже прошли вместе так много.

— Это да. Прошли больше половины Сэмпре-Соляре, кусок Херришкайта, чёртовы горы и теперь среди территории изгоев сидим под акацией и разговариваем о всяком. Кстати, ты это к чему?

— Да так, мысли вслух. Кроме тебя я никого здесь не знаю.

— Ну, что поделать. Так часто бывает, когда ты не сидишь на месте. Вот остановишься где-то и появятся знакомства. Кто-кто, а я не лучшая подруга, будем честны.

— Может и так, — Азек с иронией улыбнулся, — но больше никого нет.

— Забавный ты.

На этом разговор закончился. Ни парень, ни девушка не знают, что ещё сказать. Да и надо ли?

Перед ужином пришлось снять часть повязок с лица. Гниль всё больше и больше распространяется. Но она хоть не сильно распространяется внутрь. В первую очередь она поражает кожу.

На следующий день они продолжили путь. Придётся зайти уже в следующий город. Что забавно показалось, между этими двумя нет ни одной деревни. А пополнив припасы, продолжили всё так же идти в сторону пустыни. Климат же становится всё более сухим. Но животные всё равно попадаются довольно-таки часто, только вот не всех может получиться поймать. Азек бы раньше помог быстро догнать и убить практически любую добычу, но в этом состоянии ему будет очень трудно. Да и он очень боится, что ему не хватит сил в очередной раз наложить на себя обезболивание. Если такое произойдёт, то чародея ждут жуткие страдания, которые и врагу не пожелаешь. Поэтому приходится беречь себя.

Так прошла ещё не одна неделя путешествия. Только в городах у пустыни не получилось ничего толкового разузнать. Азеку разговаривать не имеет смысла, так что Эмилия ходила вокруг и спрашивала. Только вот многие смотрели на неё с неким презрением за такие вопросы. Всё же на полном серьёзе интересоваться легендами слишком сильно опускает авторитет в глазах окружающих. Впрочем, будто наёмнице не плевать на всех окружающих. Она просто помогает Азеку и не придаёт значения тому, что там думают другие. Они забудут её через пару дней.

Наследнику престола начало становится ещё хуже. Его плоть в какой-то момент вовсе начала разваливаться на части. Её держат вместе лишь бинты, наложенные абсолютно по всему телу. И после очередного возвращения Эмилии без хороших новостей, он психанул. Он просто уже не может ждать. Ему плохо уже несмотря на все заклинания. Долго ли осталось такими темпами?

Человек решил, что сам пойдёт в пустыню. Если умрёт не там, то где-то ещё, так и не найдя зацепок. Эмилия лишь тяжело вздохнула, выслушав всё это, и посочувствовала. Всё же, она ничего не может поделать с этим. Но парень не собирается умирать. Чародей попросил подождать его месяц в этом городе. Если уж не вернётся, то значит, что мёртв. И наперёд уже достал из портала около сотни золотых пластин. Хотел ещё больше, но лиса сама остановила. Ей самой страшно с такой большой суммой разгуливать по миру.

Обскурус так и ни разу не появилась. Почему? Уже вычеркнула Азека из планов? Всё это сильно давит на него. Благо, хоть додумался запастись едой по максимуму, примерно на месяц. Если учесть, что воду получится добывать при помощи магии из воздуха. Это плохая идея, но с собой много не утащить. Приходится надеяться на лучшее. Хотя будет ли это "лучшее"? В конце концов, такими темпами всё равно он скоро умрёт. Терять нечего. Осталось лишь отчаяние и призрачная надежда вслепую наткнуться на столь желанное спасение.

Дни под палящим солнцем и ночи в пробирающем до костей холоде. Азеку ничего не оставалось, кроме как идти всё дальше вглубь пустыни в надежде на спасение. Но вера в лучшее, как и припасы, уже на исходе. Чародей потерял счёт дней и просто идёт вперёд, пока ноги несут его. А потом падает и, если повезёт, не скатывается вниз по дюне. Песок уже везде. Всё тело словно горит. Снимать бинты чтобы посмотреть, как там плоть, страшно. Воды получается добыть совсем немного, но этого достаточно, чтобы не умереть от жажды.

В какой-то момент парень вовсе заметил, что некоторые суставы начали слишком свободно двигаться. Конечности с трудом слушаются. С таким темпом ходьбы он и за год не пройдёт всю пустыню до моря. И человек это прекрасно сам понимает. Он уже даже не имеет сил рыдать от отчаяния. Просто бессмысленно идёт вперёд. Падает, лежит, пока ноги снова не начнут слушаться, и продолжает путь.

Солнце уже почти зашло. Азек едва поднялся на вершину очередной дюны. Он обернулся назад и увидел свои следы по песку, которые тянутся куда-то далеко, пока не пропадают вовсе. Вздохнув, парень продолжил идти вперёд. Но ноги не послушались и он просто наклонился вперёд, потерял равновесие и упал лицом в горячий песок и чуток проехал в таком положении. Руки даже не успели пошевелиться, чтобы предотвратить это. Уже в который раз происходит такое?

Чародей перевернулся на спину и устало посмотрел на вечернее небо. Еды нет. Это конец. Какой смысл идти дальше? От горизонта до горизонта сплошной песок. А если кажется, что вдалеке вода, то это оказывается просто мираж. Видимо, не суждено было спастись ни Азеку, ни Айрис. Даже нет сил вновь психовать и отрицать близкую смерть. Осталось лишь... Смирение? С тем, что не смог ничего сделать. Жалкий и беспомощный.

И лежал он так, смотря в горизонт, на небо, пока глаза сами не закрылись. Больше нет сил. Это конец. Осталась только... Усталость?

— Мертворождённое дитя, — сквозь завесу сна послышался странный мужской голос. Или это всё же не настоящее?

— Плод любви человека и дракона. Отвратительно... — вмешался второй, женский. Но он звучит эхом.

— Восхитительно! — не согласился третий.

— Проклято. Страшная сила, — первый.

— Восхитительно! — снова воскликнул последний.

— Чувствую, в его гнилых сосудах течёт драконья кровь.

— Гнилая кровь.

— Но драконья! — все они словно что-то единое целое дополняют и продолжают реплики друг друга. В хаотичном порядке.

— Гнилая, но ценная. Драконья, но в человеке. Удивительно.

— Противоестественно.

— От чего ещё более восхитительно!

— Почему он живой?

— Мертворождённые должны быть мертвы.

— Очевидно, что-то вернуло с того света. Любопытно.

— Спросить?

— Он не знает.

— Он одинок.

— Некому раскрыть нам секреты.

— Прискорбно.

— Зачем он здесь?

— Ищет нас, полагаю.

— Люди такие люди.

— Отчаяние — сильная эмоция.

— Любопытство тоже.

— Оно движет мной.

— Нами.

— Всеми нами.

— И им?

— Возможно.

— А что насчёт демонов?

— Их метка... Отвратительно.

— Да.

— Согласен.

— Стоит рисковать? Это уникальный случай.

— Какое им дело до нас?

— Не знаю.

— Мы им безразличны.

— Всем плевать на теней ушедших времён.

— Нам тоже.

— Никто не исключение.

— Как же любопытно.

— Решено.

— Да.

— Да.

— Драконье дитя, можно задать вопрос?

— Оно не ответит.

— Забыл. Тогда почему мы здесь?

— Не знаю.

— Мне так захотелось.

— Почему?

— Мертворождённое не знает, что оно мертворождённое.

— Ради этого?

— Да. Мне любопытно.

— Оправданно.

— Очередной смертный увидит то, чего не должен.

— Это проблема?