— За что? — не понял чародей.

— Никто из нас не должен был пострадать! А ты так глупо пошёл. Дурак!

— Я не ожидал, — вздохнул парень и опустил взгляд. — Впредь буду держать в уме, что люди могут так легко психануть, — затем подошёл к отрезанной нитями кисти и поднял её. Аж мурашки прошлись по коже.

— Да уж, теперь ей придётся жить без руки, — уже более спокойно сказала полукровка.

— Не придётся, — заверил человек и присел над грабительницей, которая истекает кровью. Затем приложил к предплечью отрезанную часть и начал исцелять. И по окончанию всё встало на места, словно ничего не происходило. — Аккуратные раны легко залечивать. Но даже рваную я бы приделал обратно, — пояснил.

— И какие пределы у тебя?

— Не знаю. И не хочу проверять, — скзал парень, после чего встал и посмотрел на порезанную рубашку.

— Всё хорошо?

— Да. Беспокоишься? — чародей посмотрел на лису.

— Не хочется терять возможность заработать в дальнейшем, — легко ответила полукровка.

— Значит волнуешься, — вздохнул и достал из речки ещё воды, после чего промыл область раны, вытянув заодно большую часть крови из рубашки. Когда остановятся отдыхать, нужно будет зашить порез. — Что будем делать с этой? — посмотрел на грабительницу.

— Ну, я предлагаю меч в воду, связать руки и пойти дальше, — рассудила Эмилия.

Азек лишь молча согласился и выбросил оружие незнакомки за мост. А затем пошёл поднимать свои ножны с полуторником. Хорошо, что дублет был расстёгнут и его не задело. Он дорогой и не хотелось бы портить по такой мелочи. Полукровка же начала связывать руки горе-преступнице.

Лишь спустя полчаса, если не больше, Азек понял, что сделал и начал винить себя. Это слишком жестоко. Почему он это сделал? А если бы рука отказалась приделываться обратно? А если бы он нитями перерезал что-то жизненно важное и за считанные секунды та женщина умерла бы. Только вот наёмницу подобное совсем не волнует.

— Знаешь, надо было, наверное, лучше прыгнуть с моста, — неуверенно сказал парень.

— Вот и ты "нормальный", — улыбнулась лиса. — Может, и лучше. Но и так обошлось без жертв. Разве что тебе было больно, но ты сам виноват.

— Не знаю даже, — вздохнул.

— Забыл что ли? Преступники. Ты, наверное, их неслабо так напугал и те не скоро вернутся за старое дело. Ещё можно в городе рассказать об этом. Может, это мы первые на их счету и никто ещё не обращался. А там их поймают если не солдаты, то авантюристы.

— Но к этому моменту они могут на кого-то ещё напасть, — рассудил чародей.

— Тогда совет на будущее: если не хочешь, чтобы ещё кто-то пострадал, то нужно исправлять сам корень проблемы.

— Что ты имеешь ввиду?

— Нет грабителей — некому грабить. Простое и надёжное решение проблемы. Жестоко? Может быть. Справедливо? Наверное. Но зато работает наверняка. Добром этот мир не изменить. Не приделал бы ты руку — та женщина бы уже не вернулась к этому, а так имеет все шансы.

— Не говори так!

— А что я сказала не так? — Эмилия посмотрела в глаза нанимателю. — Я сказала правду, вот ты и злишься. Порой нужно сделать меньшее зло, чтобы предотвратить большее.

— Да, ты права, — наследник престола опустил голову и приложил руку ко лбу. — Я сам, в теории, это знал и говорил, но сложно принять это так, когда сам причастен.

— А, ты про то, что магия не бывает злой или доброй? Я даже об этом не подумала, но да. Задумайся над этим и перестань себя винить. Какой-то положительный эффект всё же есть.

— Я не хочу становиться убийцей, — пробормотал человек.

— Я тоже много чего не хочу, но миру плевать на это. Творить добро, совершая только хорошие поступки, не получится. Парадоксально, не правда ли? Хочешь обезопасить кого-то от грабителей — сделай так, чтобы эти преступники уже никогда не причинили никому зло.

— У них ведь тоже есть семья.

— А у тех, кого они просто так грабят нет? Или ты ставишь жизни тех, кого увидел, выше других?

— Я не это имел ввиду, — Азек остановился, растерянно смотря на спутницу.

— А что же? Погнавшись за двумя зайцами, не поймаешь ни одного, — Эмилия тоже встала и обернулась к собеседнику. — Пытаясь сохранить жизнь и первым, и вторым, в результате получишь одного убитого, а второго или в тюрьме, или трудовом лагере до конца жизни. И кому из них лучше? А если устранить первопричину, то будет один труп и один живой человек, который даже не будет подозревать, что его спасли.

— Та женщина не хотела меня убить.

— И поэтому ударила тебе мечом в живот? Она не знала, что ты маг. Она полностью осознавала, что ты можешь скончаться от этой раны и всё равно ударила. Да даже будь оно по-твоему, это ничего не меняет.

— Это меняет ВСЁ! — возразил чародей. Но в ответ получил леща.

— Открой глаза! Говоришь о "хорошем" и боишься запачкать руки ради этого "хорошего", — а затем ещё одна пощёчина другой рукой. — И сидишь, убеждаешь себя, что поступил правильно. НЕТ ни черта "правильного" в ЭТОМ мире. И ты выбираешь не меньшую из бед, но при этом убеждаешь себя, что спас всех! Это лицемерие. Строишь из себя "правильного" вместо того, чтобы взяться за дело и решить проблему.

— Но ты сама так тоже поступала!

— А я и не утверждаю, что поступаю хорошо. Если ты забыл, то повторю: меня интересует, в первую очередь, только моя шкура и лишь тогда все остальные. Хватит придуриваться.

— Я же всего-то хочу, чтобы всем было хорошо, — тихо прошептал человек, отвернувшись в сторону.

— Так не получится, — вздохнула девушка, после чего осмотрелась. — Сделаем привал. Ты, видимо, сейчас никуда не пойдёшь, да?

— Не уходи с темы.

— А что её ещё продолжать? Голова у тебя работает, так что подумай обо всём и тогда продолжим путь.

— Почему ты говоришь всё это?

— Просто ты мне приглянулся, — полукровка развела руками и сошла с дороги.

— Это как понимать?

— Как хочешь. Оставляю свободу для интерпретации.

— Этой свободы быть не должно в подобных заявлениях, — подавленно пробормотал и приложил руку к щеке. Болит.

Спустя ещё несколько дней Азек с Эмилией вошли в зону густых лесов. Они просто везде! Их разделяют или немногие участки степи, или озёра. И при всём этом деревень здесь побольше, нежели в "открытом поле".

За это время парень успел забыть то, что ему говорила полукровка. Но не полностью. Ему просто не хочется думать о том, ведь чем больше он размышляет, тем больше убеждается в её правоте. Пусть всё не так радикально, как говорит лиса, но всё равно плохо. Поэтому лучше и дальше заниматься магией. К примеру, записывать те знания, которые получил от сестры. Их упорядочивание оказалось весьма увлекательным занятием. Сначала на потоке мыслей всё записать в ту же книгу, где снятие проклятия, а потом всё структурировано переносить в другую.

Выйдя на рассвете из одной деревни, путешественники направились ко второй. Можно хоть нормально поспать в эти дни. Хотя наёмница говорит, что теперь им редко придётся ночевать под открытым небом. Если они будут двигаться достаточно быстро, то можно практически каждую ночь проводить в деревнях или городах. Всё же ближе к столице жизнь течёт куда стремительнее дальних регионов. Да и это заметно уже. В сравнении с неделей пути, пару дней кажутся не такими плохими, а сейчас так вообще менее суток должно быть.

Так, ближе к закату, они пришли к деревне на три десятка домов. Довольно-таки большая. Она расположена прямо посреди леса и из неё идут дороги в разные стороны. А в центре, возле колодца, расположились дорожные указатели, благодаря которым понятно, куда нужно идти дальше.

Остановились у первых, кто согласился принять незнакомцев. Комната, как обычно, одна, но хоть кровати две, что радует. Поужинав с крестьянами, путешественники легли спать.