Что до самой удачливой женщины, то теперь она осталась одна, и Кэтрин Герральд приехала к ней из Нью-Йорка, чтобы убедиться, что ее удача не иссякла.

Мириам Лэмб — крепкий орешек, — размышляла Кэтрин. Хотя некоторые слабости человеческого тела уже настигли Мириам в ее шестьдесят один год: она сильно сутулилась — сказывались годы тяжкого труда, — тело было худощавым, а в заколотых костяной заколкой волосах тлела седина. Морщинистое лицо Мириам было почти иссиня-черным, как у чистокровной африканки. В свете настольной лампы и сиянии настенного фонаря, висящего на крюке рядом с дверью, темные глаза Мириам буквально очаровывали Кэтрин. Они были черными, как чернила, налитые в чернильницу в агентстве «Герральд», и светились умом и прозорливостью. Правда, в карточной игре Мириам отставала от Кэтрин на четыре раунда, но она только осваивала эту игру, а уже достаточно хорошо понимала ее логику. Разложив колоду почти сразу по приезде вчера днем, Кэтрин решила не поддаваться ей, а учить ее побеждать в схватке с серьезным противником. Так учили и саму Кэтрин.

Однако торопить Мириам Лэмб она не собиралась. В этой игре важно научиться сосредотачиваться. И ждать, как ждали обе женщины.

Вчера вечером они — не явились сюда.

Явятся ли сегодня? Возможно, хотя время уже позднее. Однако до колдовского часа, когда скелеты восстают из могил, было еще далеко.

Следующие четыре карты Кэтрин принесли ей валета треф, дающего еще одно очко. Остальные оказались бесполезны, так что теперь она застряла на семнадцати очках.

— Боже, гляньте сюда! — воскликнула Мириам с легким приливом волнения, вытягивая руку с четырьмя картами. Король треф добавлял одно очко, как и остальные карты двора. Туз пик давал еще одно очко, а девятка треф была неприменима. Однако в совокупности с шестеркой бубнов, выходило двадцать два. Это был успех!

Первое, что Мириам показала Кэтрин два дня тому назад, когда она поднялась в офис дома номер семь по Стоун-Стрит, был пожелтевший документ, подписанный различными чиновниками, которые, как верила Кэтрин, морщили свои припудренные носы, прижимая перо к пергаменту. Это был приказ об освобождении, который давал Мириам и Стефану свободу от рабства. По опыту Кэтрин, такие документы составлялись не слишком часто, но они действительно служили входным билетом в свободную жизнь для рабов или осужденных. Причина, по которой такой приказ оказался в руках Мириам, заключалась в том, что она, по ее собственным словам, была самой удачливой женщиной. То, что «хороший хозяин» выкупил их со Стефаном у «плохого хозяина» было удачей. Как и то, что в своем завещании почивший Джерард Стэнвик написал, что все двенадцать его рабов после его кончины должны были стать свободными людьми. Адвокатам оставалось лишь исполнить его волю и выпустить в этот мир двенадцать свободных душ. Это могло стать обоюдоострым мечом для неосторожных белых и Дамокловым мечом для освобожденных черных.

После визита Мириам в офис агентства «Герральд» Кэтрин оказалась здесь — где-то в лесу между тремя деревнями Чемберленс-Кроссинг, Эденборо и Суйландт. И она твердо вознамерилась не допустить, чтобы меч упал.

Погодите! Кажется, неподалеку звучит стук копыт по земле, не так ли?

Мириам напряглась. Одна из ее рук легла на россыпь бубновых карт перед ней, словно она хотела, чтобы время пошло вспять и никогда не доходило до этого момента.

Однако момент настал, а вместе с ним случился этот ночной визит.

Прозвенел дверной колокольчик. Кэтрин отметила, что он звучал тихо, словно предвещал чьи-то похороны. И тут послышался голос — резкий и приглушенный:

— Мириам Лэмб! Выйди и заплати пошлину!

— Оставайтесь на месте, — ободряюще произнесла Кэтрин. Она также отметила, что самую удачливую женщину начала бить дрожь.

Кэтрин Герральд встала, взяла пистолет и подошла к двери. Она держалась так, словно направляется на приятный тихий обед у Салли Алмонд или в кафе «Розовый сад» в «Док-Хауз-Инн». Сняв фонарь с крюка, она отперла дверь, взвела пистолет и вышла на улицу.

Их было четверо, как и сказала Мириам.

Тот, кто держал небольшой фонарь, вел свою лошадь чуть впереди остальных. Кэтрин сразу опознала в нем лидера. Вожака этих костяных мешков. Название подходило им, как не подошло бы ни одно другое, ведь все они были скелетами, сидящими верхом на других скелетах.

Или таковыми они хотели казаться.

Ловкий трюк: облачиться в черные мантии, перчатки, капюшоны и маски с нарисованными на них костями и черепами. Даже лошади были разукрашены под скелеты от ушей до копыт, и на них были церемониальные повязки, как на конях средневековых рыцарей. Вот только эти всадники прибыли сюда далеко не для демонстрации своей рыцарской доблести — их целью были хитрость и обман.

Кэтрин с интересом отметила, что фонарь, который держал главный всадник, и свет от полной луны, придавал костяной банде странное слабое зеленовато-белое свечение. Кэтрин решила оставить эту загадку на потом, когда у нее будет достаточно времени подумать об этом.

Прежде чем костяная банда попыталась ее запугать, Кэтрин властно произнесла:

— Мириам Лэмб не будет платить в этом месяце. И в следующем тоже. Вообще-то, она больше никогда не будет ничего вам платить, так что отправляйтесь в могилы, из которых вы выбрались, и покойтесь там с миром.

Повисла зловещая тишина, нарушаемая лишь фырканьем одной из лошадей, которую явно раздражал капюшон с прорезями для глаз, и далеким уханьем совы, летавшей в поисках романтики летней ночи.

Лидер наклонился вперед в седле. Трудно было сказать, мужчина это или женщина. Однако, когда он заговорил, голос оказался мужским.

— Смелая красавица решила пригласить нас на танец? — полушепотом сказал он. В его словах послышалась самодовольная ухмылка.

— У меня уже есть партнер по танцам. — Кэтрин подняла пистолет. — Могу познакомить вас с еще одним партнером. Его называют черным порохом. Слышали о таком?

— Ха! — воскликнул вожак костяной банды, не скрывая в голосе угрозу. — Кто ты такая, черт тебя побери, и откуда взялась?

— Джентльмены представляются первыми. Так что у меня вопросы те же.

— Кем бы ты ни была, ты играешь с огнем.

— И могу вас неплохо обжечь.

— К черту все! — закричал вожак. — Ни одна чертова женщина не запугает нас пистолетом!

— Справедливо, — согласилась Кэтрин. — В конце концов, вас четверо, а у меня всего одна пуля. Так что придется тщательно выбирать, куда ее пустить. Пожалуй, я направлю ее в левое глазное отверстие вашей нелепой маски. Удивительно, как при таком маскараде ваши бедные лошади что-то видят. Если б они сбросили вас, и вы переломали себе шеи, они оказали бы услугу всему миру.

— Продолжай говорить, крошка. Рой себе могилу.

— Если вы собираетесь на маскарад, — продолжала Кэтрин, — не смею вас задерживать. Но я не думаю, что эти костюмы завоюют призы.

Снова повисла напряженная тишина. На мгновение Кэтрин даже подумала, что переиграла. Ведь, пусть лицо ее оставалось невозмутимым, сердце сильно колотилось о ребра, и она чувствовала, как по затылку катятся капельки пота. Однако ее родители — отец был профессором истории в Итонском колледже, а мать поэтессой и художницей, — учили ее находить покой в любой буре и показывать свое хладнокровие миру. В этот момент их уроки были особенно ценны.

— Знаешь, — сказал главный скелет, — мы ведь тоже можем быть вооружены.

— Уверена, что так и есть, — ответила Кэтрин. Она продолжала держаться спокойно, хотя и понимала, что идет по лезвию бритвы. — Иначе как бы еще вы убили собаку миссис Лэмб?

— Эта сучка слишком громко тявкала! — рявкнул вожак, после чего обратился к остальным: — Прямо как сейчас…

Возможно, он ожидал, что остальная банда повеселится от этой шутки, но этого не произошло, потому что все осознавали серьезность ситуации. Стало очень тихо, даже лесные насекомые замолчали.