— Ясно. — Мужчина показал зубы в намеке на улыбку. — Тогда я передам господину Чемберлену, что вы принимаете его приглашение.

— Да, так и передайте, — согласилась Кэтрин.

Посыльный кивнул, повернул лошадь и поскакал прочь. Обе женщины проводили его взглядами.

— Что это значит? — спросила Мириам.

— Это значит, что мне нужно привести себя в порядок перед встречей с мистером Бартоном Чемберленом.

Не было необходимости говорить, что предстоящий вечер обещал быть очень интересным и, возможно, опасным. Кэтрин вернулась к кормлению кур, размышляя, можно ли под своей пышной юбкой девантьер[46] спрятать пистолет.

Молодой человек, который доставил Кэтрин приглашение, ожидал ее на нижней ступени крыльца. Не говоря ни слова, он взял коня гостьи под уздцы и повел его к амбару. Кэтрин немного проводила их взглядом, затем глубоко вздохнула, поднялась по ступеням и постучала дверным молотком. Дверь ей открыла уже знакомая седовласая экономка, которая сделала при виде гостьи легкий реверанс, однако избегала встречаться с ней взглядом и держалась отстраненно.

Когда Кэтрин пересекла порог и попала в холл с белоснежными стенами и полом, выложенным красной плиткой, ее встретил еще один мужчина в униформе слуги с серебряными пуговицами. Это был стройный пожилой джентльмен в белом парике и белых перчатках.

— Мадам, — обратился он, поклонившись, — прошу, следуйте за мной.

Они прошли через коридор и множество комнат. Кэтрин отметила, что мебель, гобелены, лампы и ковры здесь были наивысшего качества и, разумеется, стоили целое состояние. При этом, на ее вкус, здесь было слишком много ярко-красного цвета, от которого у нее начали болеть глаза.

Слуга повел Кэтрин через арочный проем, за которым расположилась столовая с огромным столом, хрустальной люстрой прямо над ним и кричаще малиновыми стенами. Перед гостьей предстал мужчина с квадратной челюстью, одетый в белый костюм и красную рубашку с рюшами. Она была такой же яркой, как стены в столовой и других комнатах. Похоже, это был любимый цвет хозяина поместья.

— А вот и наша гостья! — с улыбкой поприветствовал мужчина. Он говорил так громко, будто обращался к целому залу зрителей… который располагался где-нибудь в соседнем городе от сцены. — Мадам Герральд, как любезно с вашей стороны присоединиться к нам за ужином!

— Благодарю за приглашение. Мне приятно быть здесь, — ответила Кэтрин, справляясь со звоном в ушах. По первому впечатлению, этот человек напомнил ей вареного выбритого бульдога. Его рябое лицо алело румянцем, курносый нос уродовал синий рисунок изломанных вен. Оттенок кожи мужчины был таким, каким она воображала себе египетский песок. Вероятно, они с Кэтрин были почти ровесниками. Под рыжими многоножками его бровей прятались глубоко посаженные глаза — бледно-голубые и почти устрашающе яркие. Фигура Бартона Чемберлена была… внушительной. Почти в три раза больше любого человека из всех, кого Кэтрин видела за всю свою жизнь. Телосложение у него было почти квадратным, а на толстой шее, вероятно, не сомкнулась бы петля палача, если бы до этого дошло.

— Ах! — выдохнул Чемберлен, ощерившись в неприятной улыбке. Его глаза заблестели. — Что вы скажете обо мне, мадам?

— Вы явно не испытываете недостатка в пище, — не сдержалась Кэтрин.

— И вы правы, мадам! Вы попали точно в цель! Ну же, ну же! Садитесь! Выпьем вина!

На одном из концов стола стояло три серебряных сервиза с хрустальными винными бокалами. Чемберлен указал на стул справа от себя и показал, что он хотя бы отчасти джентльмен, потому что подождал, пока Кэтрин сядет первой, и только потом втиснулся в кресло во главе стола. Кэтрин отметила, как горько оно заскрипело под его весом.

— Мы ожидаем других гостей? — спросила она.

— Моя жена Лили скоро придет. Должен признаться, она очень обрадовалась вашей компании этим вечером. Мы нечасто… Да мы почти никогда не принимаем гостей! Особенно тех, кто способен вести светскую беседу. Кстати, вы принесли с собой мой пистолет?

Кэтрин не выказала удивления на этот счет, хотя это далось ей с трудом.

— Он в моей седельной сумке. Я передам его вам, когда буду уходить.

— О, Михал, вероятно, уже нашел его. Я поручил ему осмотреть ваши вещи. Надеюсь, вы не возражаете.

— Как вам будет угодно, — ответила Кэтрин. — Однако я думала, вы подарили эту вещицу мистеру Догетту за то, что он выполняет за вас грязную работу. Разве не правильнее будет вернуть пистолет ему?

— Я ему его одолжил, — последовал ответ, все еще очень громкий, даже сквозь натянутую улыбку. — И он его обронил, потому что кое-кто повредил ему косточки. В течение следующих нескольких недель он не будет способен пользоваться ими как следует. Ха! Слышали шутку, которая у меня получилась? [47] — Прежде чем Кэтрин успела хоть как-то отреагировать, Чемберлен вытащил из тайника под столом деревянную колотушку и дважды стукнул ею по столу так громко, что у гостьи едва не треснули зубы. Мгновение спустя из дверей в противоположном конце столовой появился слуга с бутылкой вина на серебряном подносе. Откупорив и налив хозяину и его гостье вина — темно-красного, разумеется, — слуга удалился.

Чемберлен поднял свой бокал и прогрохотал:

— Отличный пистолет, согласитесь? Один из набора, который я купил после того, как несколько лет назад очень крупно выиграл в своем игровом клубе. Вам наверняка известно, как это бывает. И вы хорошо знаете, какой именно клуб я посещаю, вы ведь обманом выведали его название у дорогой и доверчивой Эстер, когда сказали, что вы — мой деловой партнер. Манеры, мадам Герральд, манеры! — Он отпил вина. — Ах! Не самое лучше, что я когда-либо пил, но сойдет для ужина. Как вы находите вино?

Кэтрин сделала небольшой глоток. Вкус был насыщенным и островатым.

— Хорошее, — сдержанно произнесла она.

— Там, откуда его принесли, есть еще три бутылки, так что угощайтесь. Пейте, сколько хотите! В этом доме мы ни в чем себе не отказываем. О, посмотрите, кто к нам присоединился! Леди Лили!

В комнату вошла стройная молодая женщина лет двадцати пяти. Очень красивая, со светло-карими глазами и пшеничными волосами. Она была одета в великолепное белое платье с красными вставками и оборками на рукавах. В Лондоне ее могли бы назвать воплощением стиля, если бы не шляпка, которую она водрузила поверх собранной в прическу копны волос. Это была яркая масса павлиньих перьев, закрепленных круглой фиолетовой шапочкой. Совершенно нелепый головной убор.

— Мы как раз пьем вино, дорогая, — сказал Чемберлен. — Присаживайся и переведи дух. У вас будет достаточно времени, чтобы поговорить с мадам Герральд.

Когда «леди Лили» заняла свое место — Чемберлен не дал себе труда встать при этом событии — она замерла, рассматривая гостью через стол со странным выражением лица и глуповатой улыбочкой. Кэтрин даже показалось, что эта женщина не в себе.

— Не знаю, чем вас кормит мизз Лэмб, — прогрохотало чудовище во главе стола, — и даже боюсь это представить. Но здесь у нас несколько смен блюд.

С этими словами он принялся бить колотушкой по столу, и в ответ на его жуткий зов появился слуга с подносом, на котором лежали огромные черные колбаски и небольшие соусницы.

— Отличные сытные кровяные колбаски! — Чемберлен посмотрел на Кэтрин и, казалось, покраснел еще гуще в предвкушении этого сомнительного блюда. — Чудесные дары самой жизни, да?

Слуга разрезал колбаски на куски и разложил их по тарелкам. Кэтрин отметила, что Лили достался совсем небольшой кусочек, а ее мужу — целая колбаска, которую он густо полил темно-коричневым соусом.

— Острые специи! — воскликнул он. — Чем острее, тем лучше, я в этом убежден! Хотите попробовать?

— Благодарю, но нет, — ответила Кэтрин, разглядывая свои куски почти со скорбью, потому что у нее начисто пропал аппетит. Колбаска была зажарена почти до черноты, хотя внутри она оставалась сыроватой и немного кровоточила на тарелку.