— Воображать такое — не в нашем праве, сэр, — сказал Калеб с нарочито надменным выражением лица. — Мы оказываем здесь свои услуги, только и всего.

— Хорошо. — Взглянув на Лию, Мэтью увидел, что лицо у нее осунулось, а глаза запали. Она снова сцепила пальцы. Мэтью уже знал все, что она может сказать. — Я благодарю вас за ваше доверие. — Мэтью встал. — О, миссис Клегг, я могу спросить, когда у вас будет следующий урок?

— Завтра утром.

— Вы берете что-нибудь с собой, когда идете в школу?

— У меня с собой сумка для книг, да.

— Большая?

— Она холщовая. Вмещает столько книг, сколько я смогу унести. А что?

Мэтью одарил ее теплой улыбкой, которую было трудно изобразить, учитывая ситуацию. У него перед глазами все еще мелькали доски той хижины.

— Не могли бы вы подумать о том, чтобы принести для меня кое-какую вещь, когда будете возвращаться завтра? И убедиться, что в вашей сумке найдется достаточно места для свертка вот такого размера? — Он продемонстрировал размеры руками. — Это очень важно, — сказал он, снова заметив ее выражение лица. — Кроме того, для этого нужно покопаться в опавших листьях. Но тайник находится недалеко от тропинки. Вы сможете это сделать?

— Я полагаю… смогу.

— Отлично. И не могли бы вы принести этот сверток сюда, к себе в дом, и подержать его у себя, пока я за ним не приду? И еще я попрошу вас не говорить об этом никому. Вы понимаете? Вообще никому.

— В ваших устах это звучит так таинственно, — пробормотал Клегг. Его вдруг осенила мысль. — Это не опасно?

— Только для призраков, — ответил Мэтью и оставил жилище Клеггов.

Потрошитель.

Когда Мэтью умывался и чистил зубы перед звонком к ужину, он вспомнил, как Том Браун сказал, что Джонси купил у него навесной замок и запорную пластину, потому что кто-то украл пиломатериалы из его мастерской.

Как, черт возьми, с таким псом, как Потрошитель, кто-то осмелился прокрасться на территорию Джонси и выкрасть материалы? Возможно, Джонси запирают собаку на ночь? И все же, учитывая перспективу появления Потрошителя в этих лесах, только дурак рискнул бы что-то воровать из дома Джонси.

Так зачем же Джонси на самом деле купил замок и пластину?

Мэтью знал две причины, по которым может понадобиться вешать на дверь замок. Чтобы кого-то не впускать или чтобы кого-то не выпустить. Размышляя об этом, Мэтью вспомнил, как Друцилла Джонси несла корзину с едой в амбар, который она открыла с помощью ключа.

Кто находился внутри амбара?

Покинув Клеггов, Мэтью некоторое время бродил по поместью кругами, обдумывая задачу, которая была по-своему безумной. Однако он знал, что ее необходимо выполнить как можно скорее. По дороге он продолжал перекатывать пальцами четыре зуба в кармане.

В сгущающихся сумерках Мэтью стоял на краю утеса, наблюдая за тем, как волны накатывают на камни. В тот момент он принял решение.

Он разыскал Илая Бейнса. Тот ухаживал за растениями в теплице. Когда Мэтью объяснил, что он хочет сделать, Бейнс вытаращился на него, разинув рот, и не мог ничего ответить.

— Вы ведь хорошо знаете местность, не так ли? — спросил Мэтью.

— Да, сэр, я выполнял много работ в деревне. Но то, о чем вы спрашиваете, это ведь… нечестивая вещь, да?

— Возможно. Но в данном случае необходимая.

— Я не знаю, сэр. Не думаю, что я смогу это сделать.

— Илай, — доверительно обратился Мэтью, — многое зависит от вас. Если вы не можете или не хотите этого делать, просто принесите то, что необходимо, и я сделаю всю работу сам. Я поговорю с Уиксом, чтобы он впустил вас в их комнаты. Думаю… в час. У вас есть карманные часы?

— У меня есть свечные часы.

— В час ночи, — подчеркнул Мэтью. — Принесите инструменты, а потом уходите, если хотите. Но инструменты нужно принести.

Таков был его разговор с Бейнсом. Теперь оставалось еще одно — безусловно, трудное — дело: выполнить эту нечестивую миссию.

Мэтью подготовился. Ему требовалось собраться с силами и сохранить хорошую мину при плохой игре. Ему придется сидеть за одним столом с Харрисом Тракстоном. Это обещало быть непростой задачей.

Сегодня он пришел к выводу — к единственному выводу, который имел хоть какой-то смысл, — что Харрис Тракстон и был тем «деревенским парнем», от которого забеременела Нора Суэйн. Хижина, вероятно, была их местом для свиданий и служила им укрытием на протяжении нескольких месяцев — пока не умерла Мэри. Соломенный тюфяк в углу при необходимости мог бы сойти за кровать. А куда еще Харрис мог бы водить эту девушку?

Он убил ее, потому что она забеременела? Ребенок вполне мог стать проблемой.

Мэтью подумал, что Харрис, возможно, гораздо больше зависим от денег Симоны, чем пытается показать, и поэтому, если Симона узнала бы о его изменах, это стало бы для него катастрофой.

Голос Форбса в голове Мэтью зазвучал слишком явно.

За несколько дней до несчастного случая Мэри отправилась прогуляться в деревню. Когда она вернулась, она была, я бы сказал, встревожена. В мрачном настроении. Но она не стала говорить мне, почему. Она сказала, что ей нужно кое-что обдумать, но не поделилась мыслями. Но, как я уже сказал, сейчас это не имеет значения.

Нет, — подумал Мэтью. — Это не имеет значения сейчас. Но в тот день, во время той конкретной прогулки — имело, потому что Мэри видела, как Харрис и Нора входили вместе в ту хижину или выходили из нее? И она умерла, прежде чем успела рассказать мужу о том, что видела. Но вопрос вот в чем: говорила ли она об этом Харрису?

Имело ли это значение сейчас?

Одна вещь сейчас действительно имела огромное, жизненно важное значение. Тот факт, что труп Норы — каким бы зверски изуродованным он ни был, — пропал без вести. Как именно Харрис убил ее?

Вся эта кровь, зубы и ошметки плоти… Ножу такое не по силам. Что тогда могло стать орудием убийства? Топор? Твердый край лопаты?

Бедную девушку забили до смерти, а ведь обещали ей, что отвезут ее в Бостон, позаботятся о ней, и там она родит ребенка. Она взяла с собой свои цветные карандаши, чтобы скрасить время в поездке. Возможно, она нарисовала что-то, пока ждала в хижине, и Харрис сжег улики в камине, а карандаши бросил туда же, в огонь.

Мэтью провел рукой по лбу. Ему нужно было взять себя в руки, чтобы встретиться с этим человеком за ужином, и, если он хоть на йоту покажет свое изменившееся отношение, хитроумный убийца заметит это. Наверняка Харрис может почувствовать это мгновенно.

Если он взял лопату у Бейнса, чтобы убить Нору Суэйн, то что насчет других пропавших предметов? Шестифутовый измерительный стержень, моток толстой бечевки и джутовые мешки — что с ними? Воспользовался ли Харрис лопатой, чтобы похоронить Нору, когда сделал свое грязное дело? Может, потом именно он попросил кого-то из Бостона написать ее отцу? Кого он попросил? Добровольного соучастника или человека, который понятия не имел о преступлении?

Еще кое-что не давало Мэтью покоя. Амбар Йейтса Джонси с навесным замком и запорная пластина, которую купили тринадцатого сентября. Харрис купил собственный набор для хижины пятнадцатого числа. Очевидно, он убил Нору — скорее всего, ранним вечером или ночью пятнадцатого сентября, и в его распоряжении уже было все необходимое, чтобы запереть место преступления.

Но для чего ему понадобилась бечевка и мешки? Если Нора была уже мертва — а, видит Бог, невозможно выжить, потеряв столько крови, — ему не понадобилась бы бечевка, чтобы связать ее. Возможно, на соломенном настиле было какое-то одеяло или покрывало, в которое он мог завернуть труп, чтобы вытащить его наружу — вот, почему на крыльце и ступеньках не было крови.

У меня с Харрисом неоконченное дело. Передай ему, что за ним должок за ту ситуацию, и Друцилла уже выходит на тропу войны! — сказал пьяный Йейтс Джонси в таверне «Красная Клешня».