— Иногда я вожу ее на прогулки. Когда она готова выйти. В последнее время это случается совсем нечасто.

— Харрис? — донесся женский голос из-за двери. Мэтью он показался слабым и дрожащим. — Пожалуйста, побудь со мной, — жалобно, с мольбой простонала женщина.

— Прошу меня простить. — Харис оттеснил Мэтью и положил руку на дверную ручку. — Я должен позаботиться о своей жене.

— Понимаю. Но, может, найдется момент, когда я все же смогу поговорить с ней?

Харрис посмотрел на Мэтью, его взгляд сделался тяжелым.

— О чем бы вы ни спросили Симону, это обязательно расстроит ее. Лучше скажите, что я могу вам поведать, чтобы удовлетворить ваше любопытство. — Его будто осенило. — О! — усмехнулся он. — Вы, должно быть, хотите оценить, насколько слабая и больная женщина способна примерить на себя образ призрака и посетить спальню Форбса?

Мэтью покачал головой.

— Я не пытаюсь никого ни в чем обвинить. Я всего лишь хочу разобраться в деле, для которого вы меня наняли.

— Тогда лучше двигайтесь в другом направлении, — настойчиво сказал Харрис. — Ужин будет подан через час. Я полагаю, миссис Бейнс приготовит рыбу на огне. А теперь прошу меня извинить. — С этими словами Харрис открыл дверь, вошел в комнату и постарался как можно быстрее оградить Мэтью от всего, что происходит внутри.

На ужин действительно была рыба с зеленой фасолью и отварным картофелем. Блюдо было превосходным, как и похлебка накануне. Форбсу и Симоне ужин подали прямо в их спальни. Однако этим вечером в столовую спустилась Зоя, присоединившись к Мэтью, Харрису, доктору Гэлбрейту и Найвену. Молодая женщина, одетая в элегантное бледно-зеленое платье, подчеркивающее ее скромный макияж и огненно-рыжие волосы, села рядом с Найвеном напротив Мэтью. Большую часть вечера она молчала, ограничиваясь лишь краткими, но полными восхищения историями о венской консерватории «Себестиен», где они познакомились с Найвеном во время обучения.

Найвен поддержал беседу, рассказав о сложной учебе, обучении тонкостям игры на клавесине и с сожалением отметил, что в поместье клавесина нет. Мэтью подумал, что немного музыки не помешало бы, поэтому вполне разделил сожаления Найвена. После этого повисло молчание, в котором все отчего-то почувствовали себя глупо, если можно вообще называть молчание глупым. Положение спас доктор Гэлбрейт, заговорив о не по сезону теплой погоде и о том, когда можно ожидать первого снега в декабре.

На эту тему Мэтью тоже решил промолчать. Он сосредоточился на еде и просто слушал, что говорят остальные. Вскоре он обнаружил, что неловко ерзает на стуле, потому что то и дело становится объектом пристального внимания Зои Смит, чьи темные глаза возвращались к нему снова и снова. Казалось, она почти не обращала внимания на своего будущего мужа. Найвен продолжал рассказывать о своей светской жизни в Бостоне, которая ему явно нравилась и к которой ему не терпелось вернуться. Во время этого рассказа он любовно коснулся руки Зои, но не получил в ответ никакой реакции.

Ужин закончился, Уикс убрал посуду, и в столовую вошла Рут Бейнс, чтобы справиться о том, всем ли понравилась еда. Она получила комплименты от всех, включая Мэтью. Рут была невысокой женщиной лет сорока пяти с вьющимися каштановыми волосами с проседью. Как и говорил Харрис, она действительно прихрамывала.

Мэтью извинился и, пока все пили чай, решил удалиться в свою комнату к книгам. Уикс развел новый огонь в камине, чтобы отогнать холод, который начал проникать в поместье с приходом заката. Мэтью стянул одеяло со своей койки и устроил себе небольшое уютное гнездышко рядом с очагом. В отблесках костра и при свете своего фонаря он снова погрузился в чтение «Тита Андроника». Однако у него не получалось как следует сосредоточиться. Его мысли постоянно возвращались к полуразрушенной хижине с новым навесным замком. Так заброшено это место или нет? И этот замок… такой же, как висит на балконных дверях в спальне Форбса, разве нет? Имеет ли это значение? Разве большинство навесных замков не выглядят одинаково? И все же Мэтью не оставляла мысль, что на той хижине замок был почти новым. Это было любопытно.

Мэтью пришло в голову, что один из способов что-нибудь разузнать — это вернуться на торговый пост и спросить, не значится ли в бухгалтерской книге что-то о недавно купленных навесных замках. Как только он пришел к этому выводу, ему стало чуть легче вернуться к Шекспиру, поэтому пару часов он провел в мире, который, на самом-то деле, был жестче и порочнее реальности. Ему бы точно не хотелось жить в таком мире. В сценах пьесы встречалось насилие, отрезание языка, ампутация рук и даже две отрезанные головы, запеченные в пирогах. Вот и все, что надо знать о цивилизованности театра XVI века. Ужасно думать, что что-то подобное может происходить и теперь, две сотни лет спустя.

Мэтью отвлекся от чтения, подбросил в огонь новых дров из запаса, взял одеяло и забрался на койку. Хотелось надеяться, что этой ночью сон будет более спокойным и полноценным, чем прошлой, однако Мэтью не рассчитывал на такую милость Морфея.

Он постарался устроиться поудобнее, отгоняя от себя навязчивую мысль о том, что он вляпался по уши. Вскоре его должны были попросить подписать свидетельство, подтверждающее ослабленное психическое состояние Форбса… если не хуже — ведь могли попросить признать, что он и в самом деле сошел с ума. Харрис и Найвен с помощью своих адвокатов аннулируют соглашение о продаже, подписанное братом, возьмут под свой контроль «Тракстон-Компани» и… что потом? Продадут ее сами, тем самым лишив Форбса средств к существованию? Мэтью представлял, что, если дело дойдет до борьбы за власть в компании между Харрисом и Найвеном, последний обязательно проиграет. А что с Блуждающей Мэри? Когда Форбс окажется в бедламе, будет ли она по-прежнему приходить к нему? Действительно ли он балансирует на краю безумия? Или все-таки нет?

Мэтью знал, что скоро ему вручат документ и перо с чернильницей. Что он будет делать, когда это произойдет?

Его тяжелые размышления прервал какой-то шум.

Откуда он доносился?

И вот снова: тихий скрипящий звук…

… и, когда в коридоре повернули ручку, его дверь начала открываться.

Мэтью сел. Фигура с фонарем в руках проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь. В красноватом свете фонаря Мэтью увидел, кто это был.

— Могу я узнать, что вы здесь делаете? — спросил он.

— Я услышала, как кто-то ходит туда-сюда возле моей комнаты, — сказала Зоя. Ее голос дрожал. — Я не хочу сейчас оставаться одна.

— Тогда вам следует пойти к Найвену. Я не думаю, что вам стоит находиться здесь.

— Найвен внизу. Сегодня он дежурит у двери, — резко сказала она. И тут же голос стал нежнее: — Пожалуйста, позвольте мне побыть с вами еще немного.

Мэтью встал. Он был полностью одет, за исключением ботинок. На Зое был длинный фланелевый халат в клетку, застегнутый до подбородка, и все же…

— Думаю, Найвен будет против этого визита, — сказал Мэтью.

— А Найвену обязательно знать?

Этот вопрос застал Мэтью врасплох. На несколько секунд он испугался, что слова и голос не повинуются ему, когда он будет отвечать — настолько настойчивой выглядела Зоя.

— Я джентльмен, — сказал он, стараясь держаться как можно спокойнее, — и не привык к тому, чтобы в моей комнате появлялась женщина, помолвленная с другим мужчиной. Кстати… который час? — Он проверил свечные часы с помощью новых фитилей, которыми снабдил его Уикс. Судя по отметкам, было почти четверть двенадцатого.

— Для меня еще рано. Я, можно сказать, ночной человек. Найвен будет внизу до двух, после него очередь Харриса. — Она подошла к камину и протянула руки, чтобы согреть их. — Здесь становится так холодно и сыро. Я ненавижу это место и не могу дождаться возвращения в Бостон! — Она бросила на Мэтью быстрый взгляд, но тут же отвела глаза. — Тебе не обязательно отшатываться от меня, дитя, я тебя не укушу.