— Господин инквизитор, сюда, — гвардеец быстро поднялся по облупившимся ступенькам и открыл перед инквизитором дверь, пропуская его вперед.

Миновав лестницу на второй этаж и не особо длинный коридор, Алонсо Барро подошел к просторной комнате с распахнутой настежь дверью, из которой раздавались громкие голоса и у входа в которую дежурил один из кадет-комиссаров. В самом центре комнаты стояло несколько составленных вместе столов, на которых были расстелены допотопные бумажные карты, над которыми склонились офицеры, активно обсуждая создавшееся положение.

— Господин инквизитор! — раздался зычный голос полковника Райта, стоило Алонсо Барро перешагнуть порог. — Прошу вас.

— Значит, орки? — с ходу, без обиняков констатировал Алонсо.

— Так точно, господин инквизитор. Судя по донесению, очень большая орда.

— Я бы хотел, чтобы вы еще раз перечислили все силы, которые на данный момент находятся в вашем распоряжении. — глухо произнес Барро, подходя к столу, чтобы лучше рассмотреть имеющиеся карты. — Что мы можем противопоставить орде зеленокожих?

— Если говорить по-простому, то на данный момент, у нас двадцать шесть машин класса «Химера», четыре машины класса «Адская Гончая», и два тягача «Атлант». Большая часть «Химер» оснащена спаренными болтерными установками. Экипажи машин полностью укомплектованы. Численность десанта вместе с младшим командирским составом составляет пятьсот восемьдесят человек. Кроме того, в нашем распоряжении две роты солдат из местных сил планетарной обороны.

Барро перевел взгляд на Максимилиана Хариуса, капитана батальона, оставленного на Ферро Сильва в качестве СПО. Тот выдержал пристальный взгляд инквизитора, гордо приосанившись.

— Не сомневайтесь, господин инквизитор, — с уверенностью произнес он. — Мои молодцы проявят себя, как должно, и дадут отпор ксеносам.

Оставив данное высказывание без ответа, Барро вновь посмотрел на полковника Райта.

— А противник? — все так же глухо, как и до этого, спросил Алонсо.

— По предварительным данным, — на секунду Райт замолчал, — имеет некоторый численный перевес.

И та многозначительная пауза, которую выдержал подполковник, дала более точный и красноречивый ответ, чем если бы он предоставил в этот момент точные цифры о численности противника.

ОКРЕСТНОСТИ НЕМОРИСА

Они стояли посреди огромной вытоптанной поляны, которая еще недавно служила лагерем для зеленокожих. Никаких сомнений в том, что здесь останавливались орки, не возникало.

— Сколько же их тут было, — выдохнул Уэбб, озираясь по сторонам.

— И что теперь, кадет-комиссар? — Ким посмотрел на кадет-комиссара.

— Продолжим путь, — Кимдэк поправил фуражку. — Наша цель не изменилась. Добраться до Немориса и выявить, а по возможности устранить причины неполадок со связью.

— Все равно не пойму, откуда здесь взялись зеленокожие? — Уэбб покачал головой. — Взяться им вроде бы неоткуда.

— Настолько хорошо изучил ксеносов, гвардеец? — кадет-комиссар пристально посмотрел на водителя, так что Уэбб весь внутренне сжался.

— Никак нет, кадет-комиссар, — Уэбб кратко отсалютовал и отошел.

— В таком случае, — Кимдэк повысил голос и перевел взгляд на построившееся отделение, — объявляю пятиминутную готовность. Через пять минут выступаем. Соблюдать предельную внимательность. Обо всем подозрительном докладывать немедленно. Боевая готовность номер один.

Через полтора часа, когда солнце начало клониться к закату, Кимдэк остановился, сверяя с инфопланшетом пройденный ими маршрут и в очередной раз отмечая про себя, как быстро на этой планете сменяются день и ночь.

— Сержант, — негромко позвал Кимдэк.

— Здесь, кадет-комиссар, — отозвался Ким.

— Останавливаемся на ночевку. Командуйте.

— Так точно, кадет-комиссар, — ответил сержант и громко скомандовал. — Стоп, машина!

Пока сержант распределял дежурства и обязанности между гвардейцами, Кимдэк внимательно смотрел на него и размышлял. Уже не первый раз у Кимдэка возникал вопрос, почему, учитывая его возраст и явный опыт, как боевой, в чем кадет-комиссар не сомневался, так и в управлении личным составом, Ким до сих пор сержант. Кимдэк решил, что выяснит это при удобном случае. Позже, перед тем как устроиться спать, он задал этот вопрос сержанту.

— Не понравилось мне в капитанах, — хмуро ответил Савелиус, не желая вдаваться в подробности, но тут же, спохватившись, добавил. — Статья 6912/55в, кадет-комиссар. Драка.

— Значит, удачно отделался, сержант, — заметил Кимдэк, прекрасно зная, насколько редко старших офицеров просто понижают в звании, предпочитая использовать гораздо более жесткие меры наказания.

Однако на это замечание Ким ничего не ответил, благоразумно предпочтя промолчать.

РЭКУМ

Сцепив руки за спиной, как это делал иногда Гай Тумидус, Авель следил за тем, как согнанные рабочие занимаются укреплением стен, надежным кольцом охватывающих Рэкум.

— Это бесполезно! — внезапно воскликнул один из рабочих, одетый в перемазанный чем-то серым комбинезон и с порванной курткой, обвязанной вокруг пояса за потрепанные рукава. — Нас всех уничтожат! Просто уничтожат! Я слышал про них! Орки никого не щадят! Они…

Почти мгновенно голову говорившего разорвал болт. Авель Лонгин обвел суровым взглядом столпившихся вокруг убитого людей:

— Это — участь каждого, кто будет паниковать, бездельничать или призывать сдаться. Понятно всем?

Вытянувшиеся лица людей ответили красноречивее, чем любые слова. Кадет-комиссар кивнул:

— Возвращайтесь к работе, — он поднял мешок со шлаком, брошенный паникером, и водрузил на гору таких же мешков. — И пошевеливайтесь! Если до вечера укрепления не будут готовы, будете работать ночью!

Рабочие быстро отошли от трупа заниматься каждый своим делом, и упорно делая вид, будто только что ничего не произошло. Несмотря на это, Авель перехватил несколько косых взглядов, брошенных на него притихшими людьми. Про себя Лонгин отметил, что страх в глазах рабочих хоть и усилился, зато придал их действиям скорости и отточенности. И возведение укреплений продолжилось с еще большим рвением со стороны занятых в этом людей, чем до этого.

Новость о том, что отряд, отправленный в Неморис, подвергся нападению со стороны орков и что из семи Химер вернулась только одна, несмотря на все приложенные старания, быстро распространилась по Рэкуму. Впрочем, как отметил Гай Тумидус, избежать этого, было фактически невозможно. Особенно учитывая тот факт, что укреплять стены и сооружать новые укрепления выгнали всех рабочих без исключения. Глядя, как среди людей нарастает беспокойство, и по опыту зная, насколько легко оно может перерасти в неуправляемую панику, Октавиан приказал разделить город на сектора и в каждый направил по паре кадетов, чтобы те пресекали любое распространение нежелательных и упаднических настроений. Патрули были усилены, а у Храма Императора, всем Храмовом комплексе, здания Экклезиархии, Дворца губернатора и комиссариата теперь постоянно дежурили гвардейские разводы так же усиленные.

РЭКУМ ПОСЛЕ ЗАКАТА

За то время, пока полковник Райт описывал ей сложившуюся ситуацию, губернатор не проронила ни звука. И только тогда, когда он сказал, что вводит в Рэкуме военное положение со всеми вытекающими из этого последствиями, она сухо ответила: «Разумеется. Я вас прекрасно поняла».

Да, она действительно поняла. Ее попросту отстраняли от власти, «беря ситуацию под военную юрисдикцию». Подобный подход не удивил Хильдегад Витинари. Скорее, ее удивило, а отчасти просто позабавило, что подобное произошло с ней, чего она совсем не ожидала. Совсем не так она представляла себе ситуацию, когда посылала запрос о помощи. И теперь, вернувшись в свои покои, Хильдегад устало повалилась на изящную кушетку, закрыв лицо руками. Силы, поддерживающие ее до сих пор, оставили губернатора. Ей захотелось кричать. Накопившаяся за последние дни усталость безуспешно искала выход в нарастающей глубоко внутри истерике. Но Хильдегад Витинари отлично знала, что ее воли хватит на то, чтобы сдержать себя, не смотря на ту волну отчаяния, которая сейчас поднялась в ее душе, захлестывая все остальные эмоции, мешая мыслить рассудительно и поступать обдуманно. На то, чтобы никто не догадался, как она устала, как хочет побыть сейчас слабой. Никто и никогда. Она отняла дрожащие руки от лица. Медленно силы возвращались, и шторм, обуревающий Витинари изнутри, стихал, оставляя после себя вымученную опустошенность вперемешку с осколками несбывшихся ожиданий. Хильдегад возвращала себе едва не утраченные ею позиции душевной безмятежности. Так было всегда, так будет и теперь. И завтра. И через десять лет. Хотя, нет. Вряд ли она проживет так долго, учитывая то, что она совсем недавно услышала.