Обернувшись, Оуэн увидел мужчину лет сорока с лишним; тот отступил назад, примирительно поднимая вверх руки. Никакого призрака не было и в помине, зато окружающие переглядывались и перешептывались, с опаской косясь на Оуэна.

— Мам, а он чокнутый? — довольно громко полюбопытствовала девочка с тощими рыжими косичками. Мать дала ей подзатыльник и поспешила увести прочь.

Оуэн почувствовал, что его затошнило.

Что дальше? Срыв на семинаре или на лекции? Его отправят к психологу или к психотерапевту?

Он не должен сдаваться. Майлз уже сдался.

Сидя в машине и щелкая кнопкой зажигалки, Оуэн смотрел на вспыхивающий и гаснущий синий огонёк в попытках сложить паззл собственного разума.

Единственное, что он знал точно: закончить, как Майлз, ему не улыбается. Даже если он ошибается, и друг не был убит мстительным призраком, а сошел с ума и действительно напоролся на стаю бродячих собак, это не делает его судьбу менее жуткой.

Оуэн убрал зажигалку и прикрыл глаза.

Если он сошел с ума, ему ничего не поможет. Кроме хорошего психиатра. Но об этом можно узнать, только исключив вариант призраков.

Он сам себе не верил: думает о мстящих за убийство духах, как о чём-то материальном! Ещё несколько месяцев назад он бы поржал над таким. Но сейчас-то, мать вашу, что ему делать?.. И можно ли бороться с призраками? Или с самим собой?

Оуэн выдохнул.

Сумасшествие или призрак, он должен действовать. В первом случае поможет лишь врач, зато во втором он может справиться сам. И отправиться к психиатру, если ничего не спасёт.

Как там, говорите, братья Винчестеры боролись со сверхъестественным в любимом сериале его младшей сестры?..

Возможно, ему нужно в библиотеку.

Белла была расстроена. Так расстроена, что хотелось плакать.

Миссис Коллинз не позволила ей переписать эссе. Выслушав её — признаться, довольно сбивчивые — объяснения, она сморщила и без того морщинистые губы, едва тронутые нюдовой элегантной помадой, и отказала во втором шансе, пояснив, что в жизни ей ничего переписывать на чистовик не позволят. И что личные неурядицы и проблемы — не повод для плохой учебы.

Быть может, миссис Коллинз даже была права, но, когда Белла быстрым шагом вышла из её кабинета, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью, она так не думала.

Она думала, что старая грымза никогда не была на её месте.

Что на её глазах любимый человек никогда не вел себя так, будто сходит с ума. Или пытается что-то скрыть.

Что ей вряд ли хоть когда-то хотелось то ли спрятаться под одеяло и сидеть там, пока всё не закончится, то ли ринуться помогать Оуэну; защищать его… от чего? От него самого? И нужна ли ему защита?

Миссис Коллинз, черт возьми, никогда этого не поймёт, и неужели так сложно было позволить переписать одно жалкое эссе?! От которого зависел допуск к экзамену по её предмету.

Теперь, ко всем проблемам, прибавлялось ещё и это.

Белла вдруг ощутила, что ломается. Как внутри что-то хрустит, рассыпаясь осколками, впиваясь в сердце, в душу. Бьется всё, что она так старательно собирала всю свою жизнь, зная, что должна хорошо учиться, должна потом найти хорошую работу. Возможно, выйти замуж за любимого человека. Она и сама не могла объяснить, почему простой отказ в пересдаче эссе так её надломил, но горло сжалось, и она оперлась о стену спиной, чтобы отдышаться.

В её жизни всё и всегда шло как по маслу. Дом в пригороде Нью-Йорка. Семья, достаточно обеспеченная, чтобы позволить учебу в университете Лиги Плюща. Отец, успевающий и работать, и проводить время с семьей, пусть и часто приходилось «висеть» на телефоне и решать рабочие задачи. Мать, что заботилась о них с сестрой и ещё успевала заниматься благотворительностью. Сестренка, всерьез занимавшаяся спортом и достигающая больших успехов.

Корона «школьной королевы». Белла до сих пор помнила, как подумала, глядя на украшенную фольгой корону: «И это всё?», но разочарование сменилось радостью, когда эта корона коснулась её волос, завитых в мягкие локоны. Танец под медленную музыку с её тогдашним парнем — они расстались тем же летом, решив не тащить прошлые отношения в университетскую жизнь.

Отличная учеба в Шарлоттауне на первых двух курсах. Белле нравилось учиться, ей хотелось потом сделать карьеру финансиста в какой-нибудь нью-йоркской фирме.

Оуэн.

Линда, которая, похоже, ей врала. Почему-то сейчас Белле казалось, что её первое предположение, будто подруга спит с мистером Стокером, оказалось верным. Нет, она не была ханжой, но почему Линда ей не сказала? Почему соврала?

Когда всё успело так… прогнить?

Разве мама не говорила, что любые усилия всегда вознаграждаются?

Белла всхлипнула, сминая в пальцах бесполезное эссе. Позорное «D» по-прежнему обвиняюще красовалось в углу. Резало взгляд.

И тогда Белла принялась рвать эссе на клочки. Всхлипывая и шмыгая носом, она разорвала его на мелкие кусочки, сжала их в кулаке и сползла по стенке вниз.

Если люди и правда могут сломаться от звука упавшей ручки, то…

Горло сжималось и болело. Слёзы жгли глаза. Белла даже не сразу заметила, что рядом с ней кто-то присел.

Чужое плечо коснулось её собственного.

— Я могу помочь?

Она уставилась так, будто привидение увидела.

Найл усмехнулся краешками губ. Не ожидавшая, что её застанут в момент слабости, Белла была ещё красивее такой: заплаканной, без косметики, с убранными в хвост светлыми волосами. Она казалась… обычной. Нормальной девчонкой, которая просто выбрала для себя хуевого парня.

— Ты… что тут делаешь?

Он пожал плечами.

— Шёл обговорить с одним из преподавателей раннюю сдачу экзамена, а тут ты. Что-то случилось?

Белла смотрела на него недоверчиво, чуть хмурясь. Правильно. Он бы и сам себе не верил.

Она слизнула с верхней губы слезу.

— Ничего страшного. Провалила эссе. И… — на мгновение Белла помедлила, а потом выпалила: — мой парень странно себя ведёт, а лучшая подруга, похоже, спит с преподом. Достаточная причина?!

Он чувствовал, как внутри неё клокочет непонимание. Что-то вроде: почему я?! Что я такого сделала?! Какого хрена?!

Хотелось сказать: ничего. Просто не разбираешься в людях и приближаешь к себе тех, кого стоило бы отталкивать. Найл многое мог бы рассказать ей. Мог бы доказать. Или внушить. Расположить к себе. Белла могла ему пригодиться.