Огромный человек повернулся часто дыша. У него были карие глаза, ровный нос и тяжелый взгляд.

— Ловля на живца, — усмехнулся он. — Вы, блин, кто такие?

Выжившие алсогонцы, тяжело дыша, лежали на земле и снизу-вверх смотрели на этого мужчину.

— Пересрались все, не так ли? Ну, спасибо, что заманили, я все никак не мог эту скотину выманить. Парней ваших жаль, я все видел…

— Ты кто? — спросил Маркар великана. — Ты за кого сражаешься?

— Ни за кого, — хохотнул мужчина. — Я сам по себе. А зовут меня Тальмаган. Тальмаган Йеин.

Делан

Шли рутинные дни в Дароне. Раны Делана зажили, нога еще болела, но ходить он уже мог, слава богам. На лице теперь останутся шрамы, но как говорит Герин, они его только красят. Знать навела порядок, как только подошли их войска. Они расположили за чертой города, потому как в самом городе места уже просто не было. Да и сам город уже походил на один большой военный лагерь.

Делан больше не мог появляться в Форпосте, там теперь сидели эрлы и будущий король, так что он поселился в одном из домов, который ему предоставили местные. Там же он поселил и матушку.

Эрмир постоянно был чем-то занят, первое время Делан даже не хотел вникать, слишком для него это было сложно. Они толком не виделись. Первая их встреча, с момента прибытия знати, состоялась на похоронах Норхона. Он все-таки умер, и Делан приказал не просто вырыть ему яму, а оттесать надгробие и провести целую церемонию, которая заинтересовала даже элукаров. Но только те узнали, что хоронят обычного смертного, сразу же ушли.

Спустя три недели, как Дарон заселили феодалы, в армию Делана прибыло порядка семисот человек со всего Алсогона. И люди эти шли именно к нему, когда знать пыталась перегнать их в свои лагеря, те наотрез отказывались, даже хотели бунтовать. Они заявили четко, что хотят сражаться именно под руководством Делана-Мятежника. Их организацией и занимался Эрмир. Он сумел сформировать сотни и десятки, поставил командиров и организовал управление. Так что можно было смело говорить, что у Делана был свой легион. А вот знати это не нравилось.

В один из дней месяца Итины, который уже вскоре должен был идти на убыль, его вызвали в Форпост.

— А, наконец-то, — сказал великий эрл Кармир Мивон, который претендовал не престол. Он сидел за столом, с кубком в руке, у стены в раздумьях стоял Эскед Гордройн, почесывая бороду. — Есть разговор.

— Да, господин, — поклонился Делан.

— В город стекаются люди, которые готовы присоединиться к мятежу. Все они отказывается становиться под штандарты эрлов и их элукаров. Они хотят драться за тебя.

— Господин, я не могу их заставить, — пожал плечами Делан.

— Очень даже можешь, — вкрадчиво сказал Кармир. — За все время, что мы здесь, твой соратник, Эрмир, создает армию из челяди, чтобы вести свою войну. Вопреки нам. Стоит мне только приказать, завтра начнется бойня, весь город будет усеян трупами. Война внутри войны, как тебе такое?

— Ужасно, — вздохнул Делан. — Но что вы хотите от меня?

— Останови это. Пусть все ваши люди перейдут под законные штандарты, присягнут знатным домам, как полагается, власть должна быть сосредоточена в едином кулаке.

Он закрыл глаза, глубоко вздохнул.

— Какие же вы сложные…

— Мятежник, — позвал эрл Эскед, оторвавшись от раздумий. — Мы хотим выиграть эту войну, как и вы, но не проливая крови. Раздор внутри наших сил приведет лишь к победе Талла. Если мы объединимся, они увидят силу, мы сможем диктовать условия…

Внутри Делана внезапно вспыхнул порыв гнева. Наверно потому, что Эрмир тогда четко донес ему позицию этих людей — они намерены вести с Таллом переговоры. Но таллийцы не вели их, когда резали его товарищей, когда убили его жену.

— Я не стану предателем, — выпалил Делан. Эрлы вопросительно посмотрели на него. — Прошу меня простить, но я не хочу договариваться с Таллом. Мне нужна их кровь. Те, кто пришли сражаться за меня, ненавидят Талл и хотят его гибели. Хотят мести. И я готов им ее дать.

— Ты глупый мальчишка! — крикнул Кармир, стукнув по столу. На деле же этот эрл был лишь немногим старше Делана. — Ты хоть понимаешь, что мы поставили на карту, начав этот мятеж? Мы можем проиграть все, и Алсогон уже никогда не сможет обрести независимость, своего короля!

— Не делайте глупых поступков, — спокойно, но строго сказал Эскед. — Станьте под наши штандарты. Ведь тебе предлагают стать командующим нашей армией, тебе будет обеспечен титул. Что еще может желать сын крестьянина? Твои дети будут владеть землей, титулами!

— Таллийцы убили мою жену, — опустив глаза и сжав кулаки сказал Делан. — Не будет у меня детей, а титул мне не нужен. Я хочу убивать этих подонков, а не договариваться с ними. Я не прощу себе, если я буду сидеть за одним столом с таллийцами, как это хотите сделать вы.

— Значит, — сквозь зубы сказал Кармир, — ты будешь казнен.

— Я все равно погибну, — развел руками Делан. — Может даже очень скоро. Вы этим меня напугать хотите? Пугайте, я не боюсь.

Сказав это, он развернулся и вышел из зала, не слушая, что ему говорили в след. И ему было все равно. Раньше он считал, что эти люди спасут мятеж, но теперь он видел в них только помеху. До их прихода все было куда проще. Была цель, был огонь в душе — и они все, как один, были готовы идти в бой. Теперь же, война превратилась в политику, где их мечты и принципы хотят продать.

Недолго думая, Делан отправился искать Эрмира и нашел его на площади. Тесть о чем-то говорил с каким-то мужчиной, с голубой повязкой на рукаве.

— Эрмир, — позвал лидер мятежа.

— Делан, — он радостно хлопнул парня по спине. — Что случилось?

Мужчина с повязкой поклонился и довольно улыбнулся.

— Рад наконец увидеть нашего героя, — сказал он.

— Делан, это сотник Майлер, — указал на мужчину тесть.

— Очень приятно. — Парень пожал сотнику руку.

— Что случилось? — вновь спросил Эрмир.

Делан рассказал о разговоре со знатью, ничего не утаив и выложив все как есть.

— Плохо дело, — задумчиво произнес тесть. — Эти выродки боятся нас, а страх толкает людей на безумные поступки. Они хотят, чтобы мы стали под их штандарты, но этого не будет. Не для этого эти люди шли сюда, чтобы быть красивым украшением для стола переговоров с Таллом. У нас восемь сотен человек, уже готовых, желающих пойти в бой. Делан, я думаю, нам стоит выходить на Матарис.

— Так скоро?

— Чем быстрее мы уйдем из этого гадюшника, тем лучше. Если их войско нападет на наше, мы погибнем. Но если мы возьмем Матарис, мы откроем дорогу еще большему количеству желающих примкнуть к нам. А знать будет втянута в войну еще больше. До сих пор они скрывались, не предпринимали никаких действий. Взятие Матариса покажет их Таллу, тогда у них не будет пути для переговоров. Придется идти до конца, до Ваттавы. А там уже разберемся.

— Если ты так говоришь…

— Нет, Делан, я предлагаю, а решение принимать тебе. Ты наш лидер, и ты поведешь людей. Так что ты решил?

Делан опешил. После стольких дней затишья так быстро принимать решение о новом походе было трудно. Но все же позиция Эрмира была правильной, и он был с ней согласен.

— Идем на Матарис, — коротко сказал он.

— Отлично, — улыбнулся Эрмир. — Я готовился к этому, так что у нас все схвачено. Выступаем сегодня же. Я дам все указания сотникам.

С этими словами он удалился собирать войска. Делан же еще долго стоял на месте, обдумывая происходящее. Мысли о том, что он находится во сне, посещали его реже, но такие случаи бывали. Как и теперь. В такие минуты он мечтал проснуться дома, в Алекорне, в обнимку с Илиеной. И чтобы все было как прежде — хорошо и спокойно. Разве он так много хочет?

— Делан! — от мыслей его отвлек знакомый голос. Он обернулся. — Вот ты где!

Широкими шагами к нему навстречу шел человек, которого он уже и не надеялся увидеть. Это был Дастон. Он налетел на него и утопил в объятиях.