— Государь, потери за два года оказались невероятно низкими…

— Сколько⁈ — рявкнул король.

— Восемь тысяч пятьсот семьдесят три, — эрл Терамонт виновато опустил голову.

— И чего мы добились, уложив в землю восемь с половиной тысяч таллийцев? — король понизил голос и немного подался вперед, впившись взглядом в Терамонта.

— Запад Нордрима, мы смогли укрепиться в Персинвале, создали линии снабжения…

— Довольно, — выдохнул король. — Довольно. Хватит с меня линий снабжений и опорных пунктов. Вы привезли с собой голубей, эрл?

— Само собой, ваше величество.

— Отправьте голубя с письмом вашему отцу. Я отзываю его в столицу. Я лично возглавлю армию.

По толпе прошелся шепот.

Саннэфея посмотрела на своего мужа, который немного улыбался, смотря на вассалов своего отца.

— В то же время, мой младший сын, принц Ардорф, отправится в Алсогон, с дипломатическим поручением. С ним поедут эрлы Найдер, Монт и Весбер, со своими вассалами и войском, которое вы должны собрать в ближайшее время.

— Ваше величество, — вперед, на место Терамонта вышел эрл Найдер. — Наши люди сейчас в Нордриме…

— Найдите других, — медленно и вкрадчиво проговорил король.

Эрл Найдер поклонился и отошел, пытаясь скрыть недовольство.

— Сын! — повысил голос король.

— Ваше величество, отец.

Из-за спины короля вышел второй сын короля Экенберта Ардорф. Молодой юноша с короткими волосами и мягким пушком на лице. Несмотря на юный возраст — семнадцать лет, он уже обрел славу прекрасного фехтовальщика, а также известного любовника.

Король встал, немного поморщившись.

— Я благословляю тебя в путь. Не вынимай меча без надобности, а вынув — побеждай. Если слухи о готовящемся мятеже — правда, я поручаю тебе возглавить карательную миссию.

Король ударил сына по щеке, хлопок звоном разнесся по залу.

— И пусть этот удар будет последним, что останется без ответа.

Ардорф с лицом полным гордости и нетерпения приклонил колено.

— Ваше величество, отец, клянусь исполнить вашу волю.

После чего Ардорф поднялся и вернулся на свое место, гордый и радостный, с красным пятном на щеке.

— На время моего отсутствия, — продолжил король, сев на трон. — Я назначаю Хранителем престола моего старшего сына Андри. Отныне и до моего возвращения он имеет право говорить от лица короля.

Муж Саннэфеи вышел перед королем, старательно пряча улыбку. Приклонил колено.

— Ваше величество, отец, клянусь исполнить вашу волю и верно послужить моему государю.

Король коротко кивнул.

— Собрание продолжится завтра, — объявил король, встав с трона. — О времени вас оповестят.

Саннэфея, которая уже явственно ощущала приступ тошноты, выдохнула. Она терпеть не могла собраний в душных помещениях, у нее начинала кружиться голова. Когда она наконец вышла из тронного зала во двор замка, то решила, что в следующий раз придумает оправдание, чтобы не появиться на собрании. Все равно она там не нужна. Мужчины постоянно обсуждают войну и завоевание Гарсариона, с того самого момента, как пала Авиранская империя и провинции Талл, Алсогон, Росогон и Нордрим стали независимыми королевствами. Саннэфее было противно слушать это. Она ненавидела войну, хотя она шла всю ее жизнь, сколько она себя помнила. Она села на скамью и сняла сандалии, которые сильно натирали ей ноги.

— Саннэфея, — позвал знакомый голос. Это был ее муж. Он был сильно недоволен.

— Муж. — Саннэфея встала и поклонилась.

— Ты позоришь меня перед всем королевством, — выпалил Андри. — Сколько раз просить тебя не опаздывать?

— Мне сообщили слишком поздно, и я…

— Однако остальные успели. Пока я буду править вместо отца, ты больше не позволишь себе таких выходок.

— Да, мой принц. — Саннэфея виновато опустила голову.

— Я надеюсь, ты меня услышала, в противном случае, я снова посажу тебя под арест.

— Я все услышала, я больше не опозорю вас, ваша милость.

Андри развернулся, чтобы вернуться в тронный зал, но Саннэфея окликнула его.

— Сегодня ты тоже не придешь?

Андри остановился, нехотя развернулся.

— Государственные дела, — раздраженно сказал он. — Я принимаю обязанности отца и буду править Таллом, разве ты не слышала?

— Конечно, это был глупый вопрос, простите.

Андри ушел, а Саннэфея улыбнулась. Сегодня он тоже не придет. И завтра, и послезавтра. Это было так прекрасно.

Делан

— Что нового, господин элукар? — спросил Делан Дастона, когда тот подсел к нему за стол. Делан отдыхал после очередного выгула скота в харчевне, допивая третью кружку пива.

— Уже больше недели ты мне надоедаешь со своими шутками, — пробурчал Дастон. Он держался достойно, не как ожидали его друзья. Не отстранился от них и старался видится с ними как раньше, несмотря на свои новые обязанности. Дастон был молод, немногим младше Делана, с вьющимися каштановыми волосами, привлекательным, но грустным лицом.

К ним подошёл Войцек с четырьмя кружками, из которых так и норовила сбежать белоснежная пена.

— Господин элукар. — Войцек поклонился, но не удержался, и его пухлое веснушчатое лицо расплылось в улыбке.

Дастон хмуро посмотрел на друга.

— Как продвигаются ваши дела, господин? — спросил с улыбкой Делан.

— Клянусь, — буркнул Дастон, отпив пива, — я вышибу тебе зубы, ещё раз ты это скажешь. Плевать, что ты мой друг, а я элукар.

— Да что ты так завёлся? — Войцек пихнул Дастона локтем. — Это шутки. В конце концов ты действительно элукар и наш господин.

— На людях, но не в личном общении.

— Как продвигается подготовка к ярмарке?

— Я устал, — улыбнулся Дастон. — Но все будет в лучшем виде.

— Ты так и не скажешь нам, куда делся твой отец? — спросил Делан, смычно рыгнув.

— Я уже говорил, что не знаю. Он не сказал. Знаю только, что он готовился к отъезду месяц. Вёл тайную переписку с кем-то.

— Может заговор? — шепотом спросил Войцек.

— Мой отец не вышел даже на войну с Таллом, за что его до сих пор некоторые ненавидят. Конечно, это была война за наши земли, за наше королевство. Но тем самым он спас наших родных от смерти, война и так была проиграна. А быть подданным Алсогона или Талла, какая разница?

— Это нам известно, — сказал Делан. — Но чует мой зад, что ты знаешь, куда он поехал.

— Если твой зад такой умный, у него и спроси, — бросил Дастон, и все рассмеялись.

Вскоре наступил день Летней ярмарки. Жители Алекорна оделись в белые рубахи, опоясанные веревками. Через плечо у каждого обязательно висела тканевая накидка — белая у неженатых и незамужних, голубая — у женатых и замужних. Многие знакомства происходят именно на ярмарке, так что эта традиция была придумана для удобства. В танце у костра, «Диаданов танец», в котором поются хвалебные песни Диадану — богу лета, принимают участие только не состоящие в браке. А вот песни Инери, жене Диадана, поют только замужние дамы.

Делан, Войцек и Герин с нетерпением ждали начала ярмарки. Делан обожал игры, всегда принимал в них участие и отстаивал в них честь Алекорна против соседней деревни — Ваасеса. Войцек обожал пиво, и упивался им вдоволь, а Герин играл на лютне и пел для приезжих гостей.

Как обычно, приехало много гостей, и не только с Ваасеса. Повозки и шатры стояли штабелями у границ деревни, а народу было — не протолкнешься. Действо проходило по обычаю на поляне Аленона Корна, основателя поселения, на самой границе Кесанвальдского леса. В центре поляны рос толстенный и древний дуб, который украшали гирляндами и фонариками. Под дубом соорудили сцену, Дастон постарался, чтобы ее украсили как следует — цветами, травами, и полотном с надписью «Диадан, благослови нас!».

По обычаю, праздник открывал элукар, и на этот раз честь выпала Дастону. Когда он появился на сцене, в красном дублете (какой обычно надевал его отец) и с белой накидкой, народ замер. Видно было, что парень волновался.