— Не надо так вздыхать, Гура, — сказал ей тогда, — будто очередь на самурский шугаринг смолой, подошла к тёте Гриззель. Вот ближе к шестнадцати, познаешь боль настоящих потерь. Бижутерию собирай, так выгоднее.

Потому у неё всякой мелочи было полно, может даже золотых на десять в рюкзаке, но все хорошие вещи в КОМе распределял я. «Маятник резни» был близок к топовой вещи, с учетом того, что одним из параметров прохождения и величины урона была меткость. Хороший ювелир может даже кулон улучшить.

Раздувшаяся губа была немедленно забыта. Шепеляво поблагодарив меня, Гура уткнулась в зеркальце, придирчиво изучая визуальный эффект, под шутейку от Рисы «Губа не дура — у нашей Гуры».

Затем мы вернулись к Аяксу досмотреть «бой недели».

Разделка шкетелехов не заняла у нас много времени, больше Гуру утешали. С местом схватки недели мы стояли буквально метрах в тридцати, но шуму от монстров было изрядно, так что мы слегка удивились обернувшись. Песчаные часы сиротливо стояли в одиночестве, а дендр с Аяксом исчезли. Снимал бы я фильм, так сцену показал: тревожная музыка и пустынный клочок земли в коре от тепличного босса. Я достаю лупу, на коленях изучая место преступления, на фоне длинноногих красоток в коротких юбках. Камера перемещается с меня на их крепкие коленки, поднимаясь выше и выше… Ну вы поняли.

В реале разгадка обнаружилась быстро.

Дендроид осознав, что будущее в деревянных брикетах стучится в его обитель могучей рукой нашего рукопашника, попытался сбежать. Перекатываясь по земле своим телом, он добрался до края леса, откуда с бандой выходил на нас в атаку. Там он застрял в деревьях. Аякс выломал ему вторую руку и методично обрабатывал голову. По глухому стуку мы их и нашли.

Глаза элементаль ему выдрал, сучок с носом обломал под корень, свою пасть дендроид предусмотрительно захлопнул, тихо и тревожно мыча вполголоса, потому Аякс тупо своим локтем ломал череп. Здоровья у тепличного босса оставалось около сорока процентов, но финал был предсказуем.

Потому мы еще постояли, постебались над монстром минуты две, пока Аякс победно не просунул в проломанную дыру на затылке дендра руку и не высунул её обратно с «начальным Ядром молодого Авийовусаннбы». Только тогда Аиша спохватилась, взвизгнула и унеслась к песчаным часам. Закономерно, что вернулась она со стоящими часами — весь песок отсыпался.

— На моих глазах! — утверждала с горящими глазами принцесса. — Подбежала, а там последняя крупинка летит.

— Изменения в восприятии длины при зрительных иллюзиях, соответствуют изменениям амплитуды саккадических движений глаз! — Построил я свою оборону на оптическом обмане зрения. — Магноцеллюлярный зрительный путь, который реагирует на стимулирующее движение, избирательно подавляется во время саккад, как и низкоуровневые движения.

— Чегооо? — протянула принцесска в стиле барышни из Чертаново, которой предложили изучать французский.

Тут я понял, что про оптические иллюзии придётся долго объяснять именно мне и слегка приуныл. Но не сдался.

— Есть независимые подтверждения последней песчинки? — уточнил у неё. — В условиях это было обговорено. Букмекеры всегда в выигрыше, детка. Кому-то везёт, а кто-то везет.

— Но это нечестно! — расстроился главный и наивный подросток Шайна.

— Все мужчины чудовища. — вздохнула Кая. — Нам остается только кормить их получше.

— Эй, я здесь королевский наместник! — возмутился их неверием. — Я же как гадалка: могу врать на законных основаниях. А вам нельзя. И вообще, это урок не играть в азартные игры. Дети, город, монстры — вы подумали, что со мной будет, если туз к одиннадцати придет? Вы меня разозлите, вы меня доведете! Начну путешествовать в прошлое и воровать вашу еду. Аиша, помнишь вчерашнее мороженое с манго в палатке?

Ловко я её мысли сбил с пролюбленного золотого. Она удивилась, нахмурилась, неуверенно протянула: «не-е-ет».

— Вот именно, ваше высочество, вот именно. — я злодейски поднял вверх указательный палец.

Гэлрес Эсванийский поглядел на прикованную цепью, тянущейся от шеи узницы к крюку, над грубо сколоченным ложем, кошкодевочку. Неприятное зрелище: вот будь она поприветливей и обстановка повеселее… Заливаясь слезами, все полчаса Ари Мирида уверяла принца, что невиновна.

— Я просто бродила по королевской площади, сидела под дубом, ела пирожки тёти Флами, смотрела на красивых гвардейцев, величественные Бокарины с их мелодичным прозвоном каждые полчаса, мечтала о лучшей жизни. А меня хватают ночью, и спрашивают за что я убила четырех эльфов⁈ Да у меня даже Дара нет! Всё, что я умею — красиво кидать в мишень разные острые предметы. Не в живого человека, гнома, эльфа — в нарисованную мишень из доски. Да я даже никого в своей жизни рукой не ударила!

Принц поддакивал, сочувствовал, но красивое лицо оставалось холодным, слова поддержки сухими и официальным, отчего, всё понимавшая кошкодевочка, впадала в бессильное отчаяние.

Тёмно-каштановые волосы, тщательно расчесанные прежде, спутались. Ушки поникли. Зеленые, ясные глаза, испуганно метавшиеся по скудной обстановке камеры тайной стражи, налились краснотой пролитых слёз. Неуместный здесь, изящный бантик на кончике хвоста сползал ниже и грозился окончательно покинуть хозяйку.

Только Гэлресу Эсванийскому было плевать. Нет в мире ничего важнее его планов. Судьбе было угодно, что Ари оказалась разменной монетой в его игре — так тому и быть. Просто внешние приличия надо соблюсти. Даже не перед ней, перед столичным наместником и тайнократосом Шайна. Цену набить своего соглашательства.

— Все обстоятельства дела будут тщательно мной рассмотрены. — официально сказал Гэлрес. — Решение будет принято на основании улик, предоставленных тайной службой Шайна. Есть ли у тебя жалобы на содержание?

Ари Мирида была готова броситься на колени перед Гэлресом, умоляя помочь ей. Сдерживало лишь понимание — это не поможет. Холодный, расчетливый эгоист, жестокий и взбалмошный, такой ореол славы окружал принца Эсвании с малых лет. В отличие от Шайна, тайная служба Эсвании распусканием благоприятных слухов о королевской фамилии никогда не занималась. Незачем тратить монеты на всякую глупость.

— Нет, ваше высочество. — сказала глухо Ари, сдерживая рвущиеся рыдания.

«На цепи, но гордость осталась» — подумал принц и в нём зашевелилось желание сломать окончательно, сжавшуюся в комочек невинную девушку, поиграть с ней в жестокую игру.

— Впрочем, если ты сделаешь приятное своему принцу, обещаю помочь. — подпустил в голос немного озабоченности Гэлрес.

Но она не отвечала, сжав губы и глядя куда-то вниз, словно ожидая пришествия из тайного хода героя, Создателя или на худой конец просто грозного чудовища, способного враз положить конец всем мучениям.

«Раньше надо было в добряка сыграть», — подосадовал про себя принц, — «глядишь и клюнула бы на моё обещание. Не самое возбуждающее — секс в камере, был у Гэлреса опыт с заключенной: атмосфера страха заводит, однако обстановка аскетизма и параша в углу многое портят. Но если закрыть глаза и представить на её месте Аишу… Да чего я здесь время теряю!»

Он поспешил покинуть тоскливую камеру.

Снаружи его ожидали барон Ферми и граф Фераголийский, перед которыми бисер принц метать не стал, сходу подвергнув аргументы расследования безжалостному разбору.

— Четыре эльфа в таверне встречаются с фокусницей, она их убивает и спокойно возвращается в свою бродячую труппу? — ехидно вопрошал он органы дознания и сыска Шайна. — Так что-ли по-вашему выглядит картина убийства? А мотивом послужила невыплата обещанного вознаграждения за проведенную вместе ночь? Вы сами-то со стороны себя слышите?

Барон Ферми нахмурился, граф Фераголийский запаниковал, ноги перестали держать, и он прислонился к барону в поисках поддержки.

— Не собираюсь спрашивать потому что уверен. — выдержав паузу сказал Гэлрес. — Эльфы были не простые: наёмные стрелки или даже из спецслужб. Все одаренные. По-вашему, фокусница убивает одаренных метанием циркового реквизита. Такие выводы дознания и следствия, унижают как эльфов, так и сам Шайн.