— Нет. Мне не нравится это место.

Но Бенедикт уже шагнул к ней. Девушка отступила. Сердце сжалось. И она не хотела признаваться, что это вовсе не страх, а предвкушение. Желание, чтоб он коснулся ее.

— Я сделаю так, чтоб понравилось.

Его вкрадчивый тон заставил волну мурашек пробежаться по телу. В голове возникали образы совсем не детских забав.

Еще шаг. Аэтель вновь отступила. И снова. Она чувствовала себя кроликом рядом с удавом. Он вновь загонял ее в угол. Дверь за его спиной, другого выхода не было.

— Не надо убегать.

Девушка обогнула "ящик" в середине комнаты. Замотала головой.

Она знала, что случится, если Бенедикт коснется ее — тело уже начало отзываться на его присутствие. Еще одна из прелестей ее беременности? Но Аэтель понимала, что просто скучала без него, и ее реакция вовсе не связана с беременностью.

— Не подходи.

Он не отступал, следуя за ней. Аэтель сама загнала себя в угол. И Бенедикт воспользовался случаем, прижимая ее к стене.

Хотя это была совсем не стена, а та непонятная "Х"-образная конструкция, раньше подходить к которой девушка не стала. Она уперлась ладонями ему в грудь.

— Отпусти меня.

Он накрыл ее ладони своими, слегка сжал пальцы. Губами коснулся виска.

— Знала бы ты, как я скучал, — прошептал он, покрывая ее лицо легкими поцелуями. — Ни о чем другом думать не мог. Казалось, эта неделя никогда не закончится.

Аэтель испытывала схожие чувства, однако ни за что не признается в этом.

— Бен, не надо…

Но она все равно тянулась к нему, не отстранялась, подставляя лицо губам, чувствуя под ладонями, как бьется сердце. Так хотелось прижаться к сильному телу с таким родным теплом. И Аэтель не стала сопротивляться, когда он накрыл ее губы своими, говоря себе, что это лишь на пару мгновений.

Но секунды шли, а она так и не прервала поцелуй. Этих мгновений казалось так мало. И хотелось продлить их еще.

— Что ты со мной делаешь, Эль? — прошептал мужчина, спускаясь к шее, и лаская чувствительную кожу. — Ни одна женщина так не сводила меня с ума.

— Даже твоя невеста? — Аэтель сама не понимала, как слова слетели с губ. Она замерла, ожидая негативной реакции, ведь Бенедикт не любил говорить о прошлом. Но он лишь поднял на нее взгляд темных глаз и покачал головой.

— Даже Велена.

— А Вирая? — осмелев, спросила она.

— И Вирая.

Она чувствовала, как сильно бьется его сердце. Видела желание в его глазах. Могла ли она ему верить? Порой мужчины готовы сказать все, что угодно, лишь бы получить желаемое. Правды в их словах бывает ни на грамм. Но относится ли Киневард к такому типу?

— Не веришь, — догадался мужчина.

— Я не могу тебе верить, — не стала отрицать девушка. — Ты столько раз обманывал меня и искажал правду. Ты ни о чем не рассказываешь, а ставишь перед фактом.

— Прости. — Он поцеловал ее в лоб. — Но я и сейчас не могу тебе многого рассказать.

— Мне этого уже и не нужно. — Она опустила взгляд на руки, все еще прижимающиеся к его груди. Поверх них, согревая, лежали его ладони. — Раз ты здесь, то Макс тоже. Вы, наверное, будете есть? Я разогрею.

Мужчина не дал ей отстраниться и лишь крепче сжал ее ладони.

— Как всегда отталкиваешь меня.

— Пытаюсь быть хорошей аники, — отозвалась.

— И упорно игнорируешь другие обязанности аники.

Бен ясно дал понять, чего хотел от нее. Девушка вздрогнула, испуганно посмотрела на него. Воспоминания о браслете заставили сердце испуганно сжаться.

— Не надо, — попросила она. — Пожалуйста. Я…

Она замолчала, не в силах обещать все, что угодно. Аэтель не привыкла разбрасываться обещаниями. Она собиралась скоро покинуть его, а нечаянные слова могут связать. И лишь замотала головой. Мужчина обхватил ее лицо ладонями, заставив посмотреть на себя.

— Ш-ш-ш… Успокойся.

— Ты же не станешь… — жалобно произнесла она.

— Не стану, — твердо произнес он. — И в тот раз не стоило. Прости. Я напугал тебя?

Аэтель лишь слегка кивнула, все еще с опаской смотря на него.

— Прости, — вновь повторил он, уткнувшись в ее лоб своим. Девушка в его руках расслабилась, вновь кивнула. Ее руки переместились на его предплечья, чуть надавили, чтоб он выпустил ее.

— Я пойду накрою на стол, — она отступила в сторону, но он удержал ее за запястье.

— Не нужно.

Аэтель дернула рукой, но мужчина потянул ее на себя, прижимая к груди.

— Не убегай, — попросил он. — Макса нет. А меня мучает совсем другой голод.

Его руки прошлись по спине, сжали ягодицы, прижимая теснее. Мужчина зарылся лицом в волосы, щекоча дыханием шею.

— Нет, — Аэтель уперлась его в плечи, но он не отстранился ни на дюйм.

— Опять упрямишься.

Пальцы крепко сжали запястья девушки, Бен поднял ее руки вверх. Послышался щелчок. Аэтель чувствовала, как что-то прохладное обхватило ее запястья. Она подергала руками и поняла, что прикована к непонятному сооружению у стены.

— Что ты делаешь? Ты же обещал! — в панике она задергала руками, хоть и знала, что это бесполезно.

— Я обещал, что не стану использовать браслет. А не отпустить тебя. — Отозвался он, чуть отходя назад. Вид девушки его определенно радовал. Ткань платья натянулась на груди, край юбки стал выше. Девушка учащенно дышала, но он понимал, что сейчас это лишь страх.

— Зачем ты это делаешь?

— Просто пытаюсь понять, что ты ко мне испытываешь, — задумчиво отозвался он, склонив голову набок. Сложил руки на груди. Казалось, от его желания не осталось и следа. — Знаешь, какие чувства испытываешь, когда узнаешь, что дорогой человек предает тебя?

Знаю!

С того дня как приехала в Болдизар, это чувство преследует ее, снедая изнутри. Но Аэтель не смогла признать этого вслух.

— Я совсем не понимаю тебя, — слегка качнул головой.

— Я тебя никогда не понимала, но не заковывала же в кандалы!

Его настрой снова резко изменился. На губах заиграла лукавая улыбка, глаза прошлись по фигуре.

— Я могу позволить тебе сделать это. Когда-нибудь.

— Отпусти меня!

— Не сейчас.

Он приблизился к ней, вновь став серьезным. В задумчивости провел пальцем вдоль щеки, по верхней, затем нижней губе. Негромко произнес, заглядывая в серые глаза.

— У тебя есть секрет от меня, Эль?

Глаза девушки испуганно распахнулись.

— Откуда…

Голос предательски пропал. Как он догадался о ребенке? Когда понял? И что намерен предпринять?

— Неужели ты думала, что я не узнаю? — вкрадчиво продолжил он. Синие глаза обдавали холодом. Пальцы до боли сжали подбородок. — Такие вещи невозможно скрыть.

— Я не смогла тебе сказать, — виновато призналась Аэтель. — Не знала, как ты отнесешься к этому. Что сделаешь.

Бен невесело усмехнулся, выпустил ее, отходя на шаг. Упер руки в бока, покачал головой, отвернулся, словно отказываясь принимать услышанное. Думал, она начнет все отрицать? Надеялся на это? Он должен понимать, что правды не скрыть. Так зачем обманывать сейчас?

Бенедикт вновь посмотрел на нее, все еще кривя губы.

— А что я, по-твоему, могу сделать? Убить тебя за это? Не преувеличивай. Это не стоит того. У меня есть дела поважнее, чем разбираться с вами.

— Значит, тебе все равно? — не смогла скрыть разочарования девушка. И почему она переживала, как он отнесется к ее беременности? С самого начала Аэтель знала, что Бен делает то, что нужно ему. И решения принимает из своих соображений, не считаясь с остальными.

— Ты, похоже, расстроена. Думала, у меня будет более бурная реакция?

— Да. Думала, что это будет хоть что-то значить для тебя.

— Могу заверить — я разочарован. Это может считаться за реакцию?

Аэтель прикрыла глаза, чувствуя, как их начало щипать. Она не может позволить себе расплакаться перед ним. Хватает уже этого пренебрежения во взгляде.

— Вполне, — сдавленно ответила она.